Джал Халгаев - Книга Мёртвых
Линда кивнула. Немногословная барышня. За то и люблю.
Я стал возиться с постелью. Когда я здесь дремал в прошлый раз, в башке завились вши — неприятная мелочь и противная, — так что пришлось хорошенько все вытряхнуть и перепроверить на наличие этих сраных паразитов. Черт, вот кто их вообще только придумал? И нафига?
Я обернулся, чтобы предупредить об этом Линду, но так и замер с раскрытым ртом.
Она стояла передо мной совершенно обнаженная. В ее руках лежало аккуратно сложенное платье, и огненные блики пламени гуляли по прекрасному идеальному телу с ровной кожей персикового цвета.
Я сглотнул.
— Чего? — Линда непонимающе нахмурилась.
Не знаю. Честно. Я и раньше десятки раз видел ее наготу, но сейчас что-то изменилось. Всей душой я желал, чтобы она была моей — и сейчас моя мечта вполне могла стать явью.
Я сделал шаг вперед. Видимо, слишком настойчиво, потому что девушка вдруг невольно отступила.
Я взял ее за талию и привлек к себе.
Наши губы встретились. По рукам прошла едва заметная дрожь, меня трясло от возбуждения. Я продолжал покрывать ее лицо и шею страстными поцелуями, но она вдруг отстранилась.
— Что? Что-то не так? — хрипло спросил я.
— Нет, все так, — ее пальцы коснулись моей щеки и тут же соскользнули. Я смотрел в ее глаза и никак не мог понять, что сделал неправильно. — Просто я не хочу. Прости.
Я выдавил беззаботную улыбку, хотя, по-моему, получилась она какой-то выстраданной.
— Да ладно, не беда. Ложись спать, я дождусь пока Босого.
— Надеюсь, это не из-за того, что я сказала?
— Нет. Я не такой дурак, чтобы обижаться, уж поверь. Просто с этим стариканом у меня кое-какие дела, и перед отъездом мне надо их закончить.
Линда зарылась пальцами в мои волосы и чмокнула в щеку.
Когда она легла, я заботливо накрыл ее одеялом (честно говоря, одеяло я здесь никогда не использовал — колючая дрянь!) и вышел в гостиную дожидаться босого.
— Дастин! — послышался ее сонный голос.
— Чего?
— Твои уши. Кажется, они стали меньше.
Я ошарашенно коснулся пальцами головы. И правда — те стали совсем обычными, человеческими, будто вернули себе прежнее состояние. Вот тебе и последний подарок Дубца. Осталось только от шрамов избавиться — вот это будет настоящее чудо!
Я с облегчением застонал. Сраный Холхост, я, наконец, смогу остричь свою дрянную шевелюру!
Впрочем, этим я и занимался весь следующий час.
Вскипятил воду, вымыл хорошенько голову и наточил затупленную бритву Босого. Исправление моей рожи — как раз кстати. Того и гляди, завтра меня никто не узнает без девчачьих волосов-то.
Пока я обрезал лишние патлы и сбривал отросшую щетину, я думал. Блин, как бы избавиться от всех проблем и не загреметь в тюрягу? Надо что-то придумать… или кончать всех разом и чисто, что по идее невозможно.
Я хлебнул из фляги вина и еще раз понял, что алкоголь — самая великая вещь в мире. Ну, естественно, если его использовать с толком, а не напиваться до усрачки.
До меня доперло, что мне нужен был толчок. Цель, которая помогла бы мне все решить и не маяться самокопанием. Нечто, ради чего я бы мир вверх тормашками перевернул. Некая вещь, с помощью которой… Ай, ну да, вы уже все поняли.
Ага. И какая мысль пришла мне в голову? Естественно, самая дурацкая.
— Линда! Линда!
Чего-чего, а эту бабу я знал, как облупленную. Ну, если не насчет мыслей, то насчет привычек точно. Одной из них, кстати, был нормальный такой здоровый сон — если надо, хрен растолкаешь.
— Чего? — она даже не соизволила поднять голову, уткнувшись лицом в складки одеяла, подбитого под щеку.
— Линда, ты замуж за меня выйдешь?
— Да, да, обязательно.
Получив ответ, я со спокойной душой ушел в гостиную дальше составлять свой дьявольский план. Ясен перец, вышло как-то не по-людски — в конце концов, я ей даже выбора не дал, — зато стимул появился еще тот, и шестеренки в моей башке стали лениво пробуждаться, поскрипывая ржавчиной.
Ага. Я идиот. И заметьте: я это признаю и знаю!
Легче всего достать хозяина. Но тот всегда сидит в своей чертовой крепости и держит рядом Хромого, своего верного пса. Вышибала, конечно, — только прикрытие, на самом деле его дела гораздо более… темные. Ну, например, избавиться от лишнего человека — раз плюнуть! Не могу только понять, чем хозяин заслужил такую преданность от такого человека как Хромой.
А Вороны? Я не надеялся, что они от меня так просто отстанут. Если я им зачем-то понадобился, то они пойдут до конца.
Еще бы вернулся Босой. Где этот старый хрыч?
Хлопнула дверь. Я лениво поднял голову.
— Ты где ошивался, старик? Опять награбленное на черном рынке толкал?
Хитрая морда, испещренная сетью возрастных морщин, приобрела пунцовый оттенок, и тонкие розовые губы растянулись в улыбке. Я хмыкнул: его узкие глаза превратились от этого в маленькие щелочки, от чего Босой стал похож на моего кота — тот любил нагадить всем в тапки, а потом ходить с довольной миной.
Старикан разулся и сел у камина, грея руки над огнем. Он показал двумя пальцами на свои глаза, а потом ткнул указательным в сторону города.
— Следил?
Утвердительный кивок.
Ах, ну да! Я говорил, что Босой немой? Уж не знаю, почему, а за все время нашего с ним знакомства он не проронил ни слова. Говорить насчет этого он тоже отказывался.
— И чего выследил?
Босой снова указал на город, затем на глаза, а потом дернул головой в мою сторону.
— Они меня ищут?
— М-м-м.
Я вздохнул.
— Скажи мне лучше то, чего я не знаю… Ответь, куда ты дел свою долю? Интересно просто, ничего личного. Смотрю я на тебя, и гадаю: на кой черт тебе столько серебра?
Босой пожал плечами, смущенно улыбаясь.
— Ага. Не доверяй никому, так что ли? Морда хитромордая…
Пожав плечами, мой дружок по темным делишкам начал двигать пальцами, складывая их в замысловатые знаки. Эту фишку я просек еще в детстве. Моя старшая сестра (печально, но скончалась при родах три года назад) была глухонемой, и для роли любимого братца мне пришлось заучить назубок язык жестов. Кое-то я решил выучить первым:
— Иди на хрен. Давай медленнее, — последнее я сказал уже вслух: в конце концов, он не глухой.
— Тебя ищут все. Вороны и хозяин. Дороги перекрыты. Как избавишься?
— Чего?
— Избавишься от них. Они знают друг о друге. Если убьешь одного, другие затаятся.
Я почесал зудящий подбородок, судорожно перебирая варианты.
— Помнишь битву при Урихе?
Он сложил брови домиком, примеряя вопросительную мину.
— А, ну да, откуда тебе знать, ты ж здесь всю жизнь провел. Старина, это была настоящая бойня! Ну, может, и в небольших масштабах, зато живописная невероятно.
