Xoma Sleepy - Ветры ненастья. Книга 1. Быть собой.
- А где остальные?
- Там, - он указал на башню, стоявшую посреди обнесенного деревянной стеной двора. - Добивают оставшихся.
- Значит, прошло мало времени, - прошептал Элаикс, и обратился к Грантару. - А ты, я вижу, не горел особым желанием драться?
- А что я забыл посреди рубки? - пожал тот плечами. - Мне здесь интереснее.
Эти слова вызвали на губах Элаикса невольную улыбку. Юноша был верен себе, и никогда не лез туда, где можно было получить чем-нибудь тяжелым по голове. Тимберец до сих пор не был уверен, следует ли крыса за ним из уважения к общему делу, или просто желает раздобыть еще десяток-другой драгоценных камней, которые Грантар удивительным образом находил и прятал после каждой стычки.
- Нашел что-нибудь интересное? - усмехнулся он.
- А то как же, - осклабился Крыса, демонстрируя небольшой камешек цвета солнца. - Янтарь. Видимо, сперли у кого-то, а теперь я сопру у них.
Элаикс осторожно подошел к нему. Весь двор был завален телами, а у ворот их было совсем уж много, причем все три ганнорца, ехавших с ним на телеге, никуда не делись, оставшись тут навеки.
- Долго они держались?
- Достаточно, - кивнул Грантар. - Хотя если бы ты один не нашинковал половину центурии, ничего не получилось бы.
Юноша кивнул, поморщившись от боли, пронзившей голову.
- Проклятье, чем они меня огрели? - он коснулся темени, и понес пальцы к руке.
Они были перемазаны кровью.
- Интересно, это моя?
- Кто знает, - пожал плечами Грантар. - Я уже ничему не удивляюсь. Когда мы ворвались, ты больше походил на кусок мяса, а сейчас вон бодрячок какой.
Элаикс фыркнул.
- Весельчак.
- А что мне - плакать? Или, может, удивляться? Не хочу.
В это время звуки сражения, почти затихшие, сменились топотом множества ног и во дворе оказались его подчиненные.
- Живучий ты шукин шын, - фаркнул Аладан, зажимавший резаную рану на левой ноге. - И вежучий.
- И я рад тебя видеть. Все?
- Да, - вперед выступил Философ.
- Отлично, займитесь ранеными и убитыми, потом приведите все в порядок. Есть ли пленные?
Лысый атериадец нехорошо усмехнулся.
- Парочка нашлась.
- Покажите их.
К нему привели двух легионеров. Оба были молоды, ранены и дрожали от ужаса.
- Стало быть, это все, что осталось от полной центурии, - удовлетворенно проговорил Элаикс.
"Что бы мне с ними сделать"?
Эта мысль была, как ни странно, нова. Раньше он, наверное, просто запер бы их, но теперь...
- Теперь вы не отделаетесь так легко.
Юноша присел перед одним из пленных и увидел, как глаза того расширились от ужаса.
- Боишься меня? - вкрадчиво спросил он. - Это хорошо. Расскажешь все о вашей обороне, и тогда будешь жить.
Пленные рассказали все, что знал. Вообще все. Страшный южанин, ступивший в бой со всем отрядом, и победивший его, а заодно - воскресший из мертвых - мог лишить уверенности в себе даже очень сильных духом людей. Пленные же таковыми, по счастью не оказались.
Выяснить удалось не очень много, но и эти сведения оказались чрезвычайно полезными. Во-первых, каждый вечер на в каждом форте зажигался огонь, которому следовало гореть всю ночь. Да, расстояние между укреплениями было велико, однако пламя все-таки можно было разглядеть.
Во-вторых, каждое утро в город отправлялся голубь, к лапке которого привязывалась тряпочка определенного цвета. Каждый вечер ему на замену прибывал новый голубь, у которой лапка также обвязывалась. И "цвет вечерней птицы", как ее называли солдаты, определял "цвет птицы утреней".
В-третьих, окрестности между фортами патрулировали опытные следопыты, двигающиеся небольшими отрядами и не подчиненные никому, кроме командира легиона непосредственно. Про них пленные ничего конкретного не могли сказать - люди это были скрытные, вроде даже, набранные из местных, желающих получить фарийское гражданство, и служили они на совесть.
Было еще интересное, но главное Элаикс для себя уяснил: у них есть немного времени для отдыха. Его уверенность лишь окрепла, когда в самом форте нашлось три больших лодки, которых как раз хватало для того, чтоб переправиться на другой берег. Он специально покинул пленного, чтобы проверить находки.
- Для чего лодки? - спросил он, вернувшись.
- К северянам плавать. Следопыты время от времени делают это.
- Опять эти следопыты, - буркнул себе под нос Грантар. Буркнул достаточно громко для того, чтобы быть услышанным.
Элаикс улыбнулся. Он узнал все, что хотел.
- Философ, они твои. Можешь выпотрошить, если хочешь, - коротко бросил он, поворачиваясь спиной. - Уберите все следы боя, а потом - отдыхайте. Время у нас есть.
- Но ты же обещал! - дико заорал один из легионеров, которого под дружный хохот потащили куда-то в угол, где прозорливый Бартих уже приготовил большую колоду, топор и несколько ножей.
Элаикс даже не обернулся. Перед его взглядом вновь возникло лицо матери.
- Я соврал, - усмехнулся он.
Глава 11.
Они бежали, точно преследуемые всеми богами и тварями подземного мира. Остановиться Трегоран решил лишь тогда, когда у взмыленных коней пошла пена, да и то лишь потому, что смерть животных замедлила бы их.
Итриада выглядела совершенно несчастной - девушка мало того, что бежала с поля боя, так еще и была повержена противником, который затратил на нее не больше времени и сил, чем на обычную муху. Трегоран пытался объяснить подруге, что опытный фарийский колдун без особых проблем может изжарить добрую тысячу человек, и что она просто невероятно везуча, раз смогла пережить встречу с ним и обойтись без увечий. Помогало не слишком сильно.
Димарох тоже не лучился радостью и оптимизмом. Этот вечно неунывающий человек пребывал в самом дурном расположении духа, которое Трегоран только мог представить - злость, выплескиваемая в пустоту, чередовалась с приступами самобичевания и апатии, когда за товарищем приходилось приглядывать, чтобы тот не бросился на меч.
Трегоран его прекрасно понимал, потому что сам знал, каково это - смотреть, как горит город в котором ты родился, и вырос. Видеть, как захватчики поганят его улицы своим присутствием, и как на этих самых улицах реками льется кровь.
Впрочем, Димарох постепенно приходил в себя, и у Трегорана с каждой пройденной милей крепла уверенность, что друг выкарабкается. Хорошо уже было, что он соглашался есть, пить, спать и скакать. Не меньше радовало Трегорана то, что у него хватило ума взять все свои деньги с собой, а потому вполне можно было рассчитывать на покупку нескольких заводных лошадей. Юноша совершенно серьезно вознамерился как можно дальше убраться от погибающего полиса, потому что прекрасно понимал - его не оставят в покое. Убийство мага империи само по себе - тяжкое преступление. Богоравный Анаториан защищал своих чародеев с яростью взбешенной львицы, если, конечно, те не перечили ему. Хотя и в этом случае имелись варианты. Поместье покойного Маркация являлось лучшим тому доказательством.
