Анастасия Вихарева - Повернуть судьбу вспять
— Но я пыталась! — расстроено воскликнула Любка. — Его как бы нет!
— Потому что он — это ты. Он и закрыт в тебе, и бродит по свету. Любонька, он монстр, но управляет им программа. Она противостоит тебе, и каждое твое слово порождает ответную его реакцию. Люди — всего лишь люди. Они берут все лучшее и уносят с собой, и отдают то, что им не нужно. Ты придешь и умрешь вместе с ними, когда поле Голлема накроет их и тебя, или они будут противостоять тебе, как Голлем.
— Но ведь не все! Мы со Светкой хорошо ладили в последнее время.
— Света стоит на одной с тобой ступени. Она брошена, как ты, знает боль. Это вас объединяет, но надолго ли? Когда у нее кто-то стоит за спиной, она легко предает тебя и не считает это преступлением. Ты привязана к ней больше, чем она к тебе.
— А почему у меня не получилось помочь матери? — задала Любка вопрос, который мучил ее давно.
— Чтобы помочь человеку, надо быть чистой. Представь, что мать посмотрела в зеркало, а потом взглянула на тебя и увидела голую правду, которую показывает людям Голлем. И ей стало страшно тащить на себе эту ношу. Она избавилась от мечты жить с отчимом, но она тяготится всеми твоими подарками и тобой, когда ты стараешься напомнить, что ты часть ее жизни.
— А Инга? Мы все еще дружим. И девчонки… Ну, они не боятся меня.
— Чем старше становится человек, тем больше зла приходит в его жизнь. И каждый день они стоят перед выбором, понести его тебе, или оставить у себя. Это лишь дело времени, когда вы станете врагами. Попробуй понаблюдать — вот вы разошлись, и буквально на следующий день человек чужой. У него нет ни одной мысли, чтобы позвать тебя или прийти самому. Много ли твоих подруг помнят о тебе? Или пишут? Или ждут тебя?
— И в то же время и ждут, и радуются и пишут, и весело проводят время… — задумалась Любка. — И переживают друг за друга.
Так оно и было. Нет, ее не гнали, но она чувствовала барьер, который воздвигают вокруг себя в ее присутствии. У них было мало общих тем, которые были бы приятны и ей, и тому человеку, к которому она обращалась. Никто не смеялся над ее шутками, никто не восторгался ее поступками, никто не передавал ей приветы, а когда уходила, никто даже не замечал. В последнее время она никому ничего не доказывала, это было слишком трудоемко и затратно — через день два нужно было все начинать сначала, барьер оказывался на том же месте. Ее всегда интересовал вопрос, когда ее нет, кто-нибудь о ней вспомнил хоть раз? И всегда интуитивно знала точный ответ: нет, в памяти людей она была пустое место. Как в своей собственной памяти. Она не слышала свой голос, она не видела свой образ, не запоминала отражение в зеркале. Там был черный дым, наполненный объемными тенями.
— Так будет всегда? — расстроилась Любка.
— Со временем станет хуже. Ночь идет на эту планету, на страну, которая приютила тебя. Много людей погибло. Зверь выпил много крови, когда ходил под ним человек, потом пришла мысль о свободе, и снова Зверь пил человеческую кровь. И немного пройдет времени, когда придет новое кровопролитие. За десять лет людей погибнет больше, чем за время войны. И никто не будет скорбеть о них, никто не назовет их героями, они уйдут тихо и незаметно, выпитые до капли.
— Из-за меня? — ужаснулась Любка.
— Не совсем. Из них выйдет зло и сделает их слепыми и глухими. Ты и твой Голлем ускорите их падение. Ты будешь желать доброй жизни, а Голлем крушить и ломать вокруг тебя все, что может стать опорой.
— Поэтому наш тебе совет, — волшебник положил руку на плечо Любки, сжал его, — предоставь жизни течь своим чередом, а сама найди Голлема и отрой его секрет. И может быть, ты раскроешь секрет Зверя и сумеешь поставить его на место. Он родился человеком и умер, как человек, но знания, которыми пользуются его последователи, идут из глубины веков. Знания не служат им, они лишь работают, как предначертано, в соответствии с Законом. Народ, который посчитал тебя врагом, создавал Голлема по всем правилам этого Закона.
— Наберись терпения. Я и мой муж станет по разные от тебя стороны и призовем духов, чтобы помочь найти твоего врага. Не удивляйся, когда увидишь его, он многолик и страшен, но человек, даже если в нем нет ничего человеческого.
Волшебница подула на огонь, и он потух.
Странно, сидели они долго, но сумерки не сдвинулись с места, как и поезд, который не просто стоял, а стоял на ходу. Колеса его на первый взгляд были несколько смазанными. Застыли деревья, трава, облака. Не мерцали звезды, и Луна осталась висеть в том же месте.
Волшебники проводили ее до поезда, закрыли за собой дверь.
— Вы поедете со мной? — обрадовалась Любка.
— Нет, мы лишь поможем тебе вернуть вселенную к жизни. Да-а, если так дальше дело пойдет…
— Я не хотела, — попробовала оправдаться Любка.
— Это не твоя вина, ты просто понравилась тому парню… Кажется, его зовут Игорь?
Любка кивнула.
— Он выставил Голлема из тебя и не дал ему войти в себя. Конечно, он поступил, как подлец, но движимый скорее любовью, чем желанием причинить боль. Твоя сила проснулась, когда почувствовала тебя, — волшебница с любопытством заглянула в лицо Игоря. — Уж и не знаю, сказать ему спасибо, или куснуть его?
— Не надо, — испугалась Любка. — Он замечательно целуется, но Леха лучше.
— Помнишь, я рассказывала тебе про шелудивого мальчика? — усмехнувшись, волшебница обняла Любку сзади и прошептала на ухо. — Чем старше становится парень, тем мальчик его становится наглее. Кто-то идет у него на поводу, а кто-то обращает внимания не больше, чем в тот момент, когда шелудивый мальчик напомнит о себе. Так вот, когда этот мальчик пренебрегает девочкой, он ранит больнее, чем стрела амура. Он забирает с собой не только сердце, но честь и достоинство, иногда оставляя подарки, от которых хоть волком вой. Надо быть о-очень осторожной, когда решишь поиграть в маму и папу.
Любка покраснела. Она не знала, что и думать, когда девчонки обсуждали между собой парней. Парни приходили к ним, и спали, но разве кто-то говорил о них плохо? Почему же у нее все не так? С чего они брали, что она хуже их, делая непристойные намеки? Взять, к примеру, Таню — парень воспользовался ею и тут же сбежал, и она одна воспитывает ребенка. И все девочки осуждали ее. А Любка, когда целовалась, наверное, чувствовала то же, что и Таня — снизу из живота выходит приятное тепло и разливается по телу, бросая в дрожь. Не со всеми, если только парень ей сильно понравился. Поэтому оставаться с парнями наедине надолго она боялась. И боялась заговорить, чтобы не выдать себя.
Наверное, волшебница догадалась, что она чувствует…
![Айзек Азимов - Галька в небе [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/112464/112464.jpg)
![Айзек Азимов - Осколок Вселенной [Песчинка в небе]](/uploads/posts/books/59730/59730.jpg)
