Алан Фостер - Инфернальная музыка
– Джон-Том! – проник сквозь какофонию мученический вопль Ансибетты.
– Сделайте так, чтобы это прекратилось!
У чаропевца, почти исчерпавшего свою изобретательность, неожиданно мелькнула идея. А ведь может получиться! Тут изменить словечко, там переделать строчку… Он, отвердев взором, крепче взял дуару, заиграл и запел.
И явилось широкое, клубящееся, полупрозрачное облако там, где море встречалось с песком… позади Джон-Тома!
Застигнутые врасплох солдаты и принцессы поспешили отбежать от растущего облака. В радужном пару появились контуры чего-то массивного. Это был чудовищный серый овоид в ярких, как лазерный луч, огнях. По бокам его высились два параллелепипеда, достававших, казалось, до солнца.
Монолиты эти были черны как смоль и безлики. Туман начал рассеиваться, лучи светила с новой мощью обрушились на циклопический ансамбль, и тот приобрел ониксовый блеск – казалось, его поверхность поглощает столько же света, сколько отражает. И столь грандиозны были овоид и параллелепипеды, что заглушили даже отчаявшихся китов.
Не обратить на них внимания Хинкель не мог. Но, хоть он и пялился ошарашенно на исполинские штуковины, играть и петь не прекращал. Не унимался и его загробный хор.
Опустился позабытый на время Маджев меч. Отпала челюсть его владельца.
– Вот черт! Кореш, че это такое?
Джон-Том дал передышку дуаре и тоже обернулся поглазеть на диковину. Его длинные волосы трепал злой ветер, поднятый Хинкелем и миньонами.
– Я… не знаю. – Однако в контурах черного монумента было что-то знакомое. И тут по лицу Джон-Тома расползлась широкая ухмылка:
– Знаю!
Это подарок от нашего приятеля.
– А помнится, ты говорил, клепаным ученым, где б они ни ошивались, на ихние эксперименты нужна уйма времени.
– Так-то оно так, но ведь наш друг еще и музыкант, а музыканты предпочитают доверять инстинктам. Что он и сделал.
Выдр с надеждой разглядывал монолитное сооружение.
– Похоже на потусторонний замок, вот че я скажу.
– Мадж, ты недалек от истины, совсем недалек.
– Я все-таки не пойму, чем эта хреновина может нам помочь, разве че брякнется Хинкелю на тыкву.
– Ты смотри и слушай.
Джон-Том, оступаясь на черном песке, пробежал мимо растерянных солдат и принцесс. На поиски желаемого ушли считанные секунды. Кабель был толщиной с его руку и заканчивался плоским разъемом невиданной формы, но его предназначение не вызывало вопросов.
– Всем лечь! – закричал чаропевец. – И держись!
Спутники, ничего не понимая, все же послушались – попадали на песок.
Крепко сжимая дуару одной рукой, другой он схватился за кабель и воткнул разъем в чувствительное местечко на корпусе у стыка грифов. Из дуары хлынули сокрушительные световые волны, расширились золотым нимбом, окутали колоссальный овоид. Кабель корчился, точно питон в менопаузе, но дуару музыкант из рук не выпустил. Эх, беруши бы…
А ведь в прошлом он не раз задавался вопросом, как бы звучала его музыка, если ее как следует усилить и пропустить через пару хороших динамиков.
Глава 25
Первые сокрушительные аккорды песни Элис Купер «Эй, дурак!», слегка подрихтованные Джон-Томом с учетом ситуации, исторглись из монолитов.
Потрясенного Хинкеля они напрочь оторвали от земли, и он кувыркался в воздухе, пока его полет не был оборван густым терновником.
Безголосые приспешники, бешено хлопая крыльями, пытались удержать рубеж, но против динамиков величиной с автобус у них не было ни единого шанса.
Усиленная до невозможности чаропесня сдувала их, как осенние листья. Ей нипочем были и убогая музыка, и атрофированные мышцы.
Однако каким-то чудом призраки сумели остановить ретираду. Плеща крыльями, словно пародируя стаю растрепанных колибри, они перестроили ряды и бросились освобождать воеводу из колючей тюрьмы. Благодаря боязни поражения эти духи прошли через вечность, и та же боязнь поражения стала для них мощной поддержкой. Они снова запели, но им не удалось потеснить чаропевца ни на шаг.
Результатом стал музыкальный пат чуть ли не космических масштабов.
Джон-Том, как бы виртуозно он ни играл, отогнать недругов не мог.
Союз его чаропения и потустороннего усилителя встретился с равной по силе решимостью самых величайших неудачников в истории музыки. Вскоре битва выродилась в состязание – у кого выносливее руки и легкие.
Хинкель получил передышку, выбрался из терновника и вновь возглавил хор бездарей. Его внешность, как и у многих рок-музыкантов, была обманчива: в костлявом теле таились громадные запасы сил и энергии.
Джон-Том понял, что надо искать выход из тупиковой ситуации.
Необходимо новое оружие, подкрепление, на которое у противника не найдется контрсредств.
Тут бы сгодился хор китов, но их песнями командует Хинкель, и вдобавок китам не подобраться достаточно близко к берегу. Принцессы съежились на песке, они слишком ошеломлены, чтобы рассчитывать на их содействие. Вот если бы здесь были Банкан, Ниина и Сквилл… Они тоже чаропевцы, этого у них не отнимешь. Но дети в сотнях лиг отсюда. В музыкальном плане Джон-Том сейчас один в поле воин. Впрочем, помощник все-таки есть, хотя его музыкальные способности, увы, оставляют желать лучшего.
Не прекращая игры, он сделал перерыв в пении.
– Мадж!
Успевший развалиться на песочке, выдр изогнулся всем телом, посмотрел на друга.
– Че такое, чувак? У тебя ж все прекрасно получается.
– Надо еще прекраснее! Мадж, я пока ни разу не обращался к тебе с такой просьбой, хотя у тебя два музыкально одаренных детеныша. Ты на чем-нибудь играешь?
– Е-мое! Я? – Выдр заморгал. По его меху бежала рябь от музыки друга, как от сильного порывистого ветра. – Не, кореш, я предпочел оставить это дело соплякам.
– Неужели совсем ни на чем? – едва слышался в космической какофонии голос Джон-Тома.
– Ну-у… – Выдр поразмыслил. – Кой-че за душой имеется. Правда, хвастаться этим я не люблю – вдоволь у меня других достоинств. Када подворачивается барабан, я не упускаю случая на нем попрыгать.
Джон-Том воодушевился: ударный контрапункт – как раз то, что нужно.
К сожалению, он не располагал необходимым инструментом, и недосуг было заказывать его благожелателю из другого измерения.
Иными словами, рассчитывать, как обычно, приходилось только на себя.
– Простенький, прямолинейный ритм, – сказал он выдру. – Чтобы только подчеркнуть игру дуары, поддержать меня!
Он снова запел, на ходу изобретая стихи на мелодию Купер. В сравнении с вещами, которые он раньше пытался переложить на чаропесни, это колдовство выглядело совсем простеньким.
