Наталья Авербух - Последний из Рода
Вечность тому назад я верил, что жизнь — высшая ценность. Право на жизнь дано нам от рождения, от первого вздоха. Лишь Проклятые лишены его. Да, я верил в это… Вечность тому назад. Сейчас я понимаю, что ошибался. Первейшее право человека — право на смерть. И никто не лишен его. Право на смерть — право принять ее или бежать от нее.
Нам не выстоять. Город падет. Их шаманы слишком сильны, нашим магам — жалкой горстке сосланных в Пограничье неудачников — не справиться с их кровавой магией. Мы продержались так долго, — почти четыре дня, — лишь благодаря тому, что наемники взялись за оружие. Наемники да охотники. Но стрел не хватает, людей — тоже. Сотни уже погибли, сотни — ранены.
Да, нам не выстоять…
И я боюсь. Не за себя. За Нару. Нару, которую я притащил в этот проклятый гибнущий город. Я поклялся защищать ее, но обрек на участь, что хуже смерти: быть сожранной нелюдью. Лучше бы я ее своими руками…
Нужно было бежать, выбираться из осажденного города, ползти крысиными норами, но…
Но я не мог. Даже ради нее не мог. Сбежав, бросив людей, я перестал бы уважать себя. Я бы себя возненавидел. Каждый миг я бы помнил, что струсил, бросил, смалодушничал. Она бы все равно ушла от такого меня — не выдержала бы, презирала бы.
— Что, прохлаждаешься? — спросил синеглазый наемник, падая рядом, утирая выступивший на лбу пот. — Там наши бочки с вином на стены прикатили: всем наливают. Говорят: грех такое вино нелюдям оставлять. Пойдем? А то не достанется…
Я невольно улыбнулся… Старшие и Князья презирают людей — но как можно презирать тех, кто, глядя в лицо смерти может думать о хорошем вине, кто может смеяться над страхами?
Люди разные, но на каждого труса найдется герой. На каждого лжеца найдется менестрель.
Их стоит защищать…
— Менестрелька-то твоя где? — спросил Кольд.
— Я ее в «Гнезде» оставил. Она все на стены рвалась, но ей там делать нечего, еще стрелой шальной заденет, — я нахмурился, вспомнив скандал, который Нара мне закатила. Пришлось запереть ее в комнате, а то бы за мной побежала. Хорошо еще хозяин обещал присмотреть…
— Может оно и лучше бы было, стрелой-то… — начал Кольд осторожно.
— Что, думаешь, не удержим?
— А сам-то как считаешь?! — Кольд хлопнул себя по колену. — Сильны, твар-р-ри, Хаос их пожри! Тут вся армия Роси нужна. Не выстоим. Солнце сядет — они на прорыв пойдут. Маги-то выдохлись, щит истончился, да и ворота не удержим. Так что… Совет тебе — убей ее сам. Эти твари такое с женщинами творят — что мне блевать хочется, а уж…
— А Князья и Старшие? Неужели не помогут? — спросил я, все еще цепляясь за отчаянную, несбыточную надежду, что не придется… — Ведь там, под Псховом… Там они вмешались, защитили. Неужто теперь иначе будет?
Кольд устало вздохнул. Он выглядел осунувшимся — сутки на ногах. Одежда была подрана: он был одним из тех смельчаков, что утром рискнули сделать вылазку за ворота. Впрочем, он выжил. Их всего трое из двух десятков вернулось.
— Та история — другое дело. Князья тогда не просто так вмешались. Их об этом настойчиво попросил тот, кому они не могли отказать. Да и то, взамен потребовали услугу. Тогда люди не справились бы сами. Но сейчас… Сейчас город может выстоять без помощи чужаков. Ведь так? Ты ведь знаешь, о чем я? Ты знаешь…
Он внимательно смотрел на меня. Он ждал. Ждал и решал. И в этот момент я понял: время пришло. Время выбирать. Время решать. Время доказывать свое право на Имя.
Но я не мог…
Не мог!
Я знал, что это — трусость. Слабость.
Но я не был Берсерком. Существо ждало, что я подтвержу свое право, повторю подвиг предка.
Только вот я — не он. Потому, что я не считаю его героем. Потому, что я никогда не повторю его дел. Великих дел, прославивших его в веках, но дел злых.
— Велика ли разница? Что смерть от лап этих, что смерть в Огне… Едино все, — горько заметил я. — Даже если ты прав, если я — Тиан Берсерк, я не смогу… Я не имею права. Целый город обречь — кем это надо быть?! Как их пламени отдать?! Всех — детей, стариков, женщин? Огнь-Смерть когда-то увел за собой целый город. Может он и считал, что в праве, но я — нет.
— Ты мог бы стать Великим Воином, Тиан Берсерк. Более Великим, чем Первый, — торжественно произнес Кольд. — И то, что ты сейчас сказал, лишь доказательство этому. Но ты ошибся, Тиан Берсерк. Нельзя вернуть прошлое, невозможно повторить узор Ткачихи. Тот выбор был сделан твоим предком, но ты… Ты можешь найти свой путь. Ты должен его найти. Или этот город падет. Или твоя женщина будет сожрана одним из монстров, что не знают жалости. Или я разочаруюсь людях…
И он сбросил маску. Не приспустил — снял.
Еще вчера бы я испугался. Отшатнулся. Сейчас же я был благодарен ему. Благодарен за то, что он меня поддержал, что помог, что он… верил в меня.
Кем бы он ни был.
Мы смотрели друг другу в глаза и молчали. Он кривил в усмешке похожий на разруб рот. Я — просто улыбался. Улыбался странному, невероятному существу, с которым сражался плечом к плечу, который не смотря ни на что продолжал в меня верить, не упрекнул в трусости.
— Свой путь, да? — спросил я.
— Почему нет? Вы, люди, странные существа. Я сотни лет пытаюсь познать то, чем вы являетесь, но вы не перестаете меня удивлять. Князья — скучны по сравнению с вами. Они слишком… предсказуемы. Они не смогли меня заинтересовать. Но ты, Тиан Берсерк, смог. Я не вмешаюсь, не помогу тебе больше, чем уже помог. Я — Враг. Враг Всего. Но я не стану на этот раз мешать. Тебе — не стану. Я — Враг Всего, но не твой. — Даже голос его изменился, стал еще глубже, еще холоднее. Что-то смотрело на меня из жестоких, синих глаз — чужое, безумное, беспощадное. На мгновение я увидел ЕГО: черноволосого мужчину, за спиной которого вился черный плащ с алым подбоем. И армия за его спиной — армия демонов, кошмаров…
— Тиан, Тиан! — крик за моей спиной. Я обернулся, краем глаза отметив, как маска человека вновь занимает свое место на лице Кольда. Медленно, слишком медленно. Поздно. — Нет! Нет!
Она осела на землю, привлекая своим криком внимание к нам. Впрочем, людям некогда было на нас смотреть, они понимали, что не время сейчас для любопытства — слишком мало его осталось, времени.
— Нет, — Нара смотрела на Кольда со страхом, ненавистью и отчаянием. Так она когда-то глянула на меня: там, у горящей хижины. — О, Хаос… Этого не может быть… Не может быть…
Ее колотило. Я встал и подошел к ней, поднимая, прижимая к себе, закрывая, создавая преграду между ней и Кольдом.
— Не бойся, ОН ушел. Я же — лишь смертная аватара ЕГО. Почти человек. Почти бессилен. — Кольд встал и просунул в одну из дыр два пальца, пошевелил ими. — Вот Хаос, такая хорошая куртка была — любимая. А эти ур-р-роды когтями своими! Не были б они от Хаоса, не запрети ОН помогать людям, я б им устроил… Мать их так!
