Владимир Кучеренко - Возвращение Легенды
- Теона, в чем дело? - возмутился Лаэллесс.
- Ты меня слышишь?
- Теолоаринэ, открой!
- Не впущу, пока не скажешь: "пожалуйста".
- Почему ты молчишь?
Ага, что и требовалось доказать.
Отворил дверь.
- Что происходит? - заладил, как попугай, темный.
- Извини, кое-что проверяла.
- Что?
- Хозяйка не велела никому рассказывать.
Ушастый, кажется, надулся:
- Да мы с Легендой тысячу лет знакомы, и у нас не было никаких секретов.
"Ошибаешься дружок".
- Не обижайся, но я дала слово.
- Понимаю, - вздохнул Лаэллесс. - Ну что, пойдем пировать?
- Слушай, что-то я устала.
- Ты же говорила, что ужасно проголодалась.
- А спать хочу ещё больше. Можно тут прилягу?
- Хорошо, отдыхай. Распоряжусь, чтобы еду тебе доставили сюда. Нет, лучше сам принесу.
- Спасибо.
Только темный ушел, как за спиной кто-то зашебуршал. От неожиданности я высоко подпрыгнул и уцепился за крохотный, свисающий с потолка сталактит. И если человек-паук проделывал подобные трюки с помощью липкой паутины, то у эльфийки-паучихи связующим звеном служили вонзившиеся в камень когти и сильные пальцы.
Никого нет. Но я же четко слышал шум.
Вот звук повторился, и из-под кровати выкатился мешок. Судя по чавканью, урчанию и хрусту, внутри сидит какой-то мелкий зверек и что-то с аппетитом жрет.
Каменная сосулька не выдержала нагрузки и предательски устремилась вниз вместе со мной. Грохот падения вкупе с отборным русским матом, испугал животное, и оно сперва фыркнуло, потом резко поскакало наутек, затем стукнулось о стену и в конце жалобно мяукнуло.
"Это что ещё за кот в мешке?" - подумал я, и осторожно ослабил стягивающий шнурок.
Наглая рыжая моська, высунувшаяся на свободу и от испуга норовившая меня поцарапать, принадлежала вовсе не Ёшкиному питомцу, а Полинкиному Барсику. Уж его-то белые "носочки" на передних лапах и большое пятно вокруг правого глаза я узнал.
- О! Тебя то сюда каким ветром занесло?
Пушистик, увидев знакомую, отключил агрессию, сказал "мяу", поднял хвост трубой и принялся тереться о мои ноги, при этом, не забывая довольно мурлыкать.
Я взял кота на руки и, поглаживая шерстку, вдруг неожиданно осознал, насколько мы близки с этим зверем в чужом мире.
Светка
Урукхвай угасал на глазах. Другие шаманы бились-бились, но обессиленно опускали руки и уходили: ужасные раны, чересчур большая потеря крови, слишком поздно начали оказывать помощь. Скоро Рагнар его заберет.
Один только подросток, приставленный к переводчику в ученики, продолжал, как мог, бороться за жизнь раненого. А мог он пока только то и дело прикладывать к разгоряченному лбу наставника мокрые тряпки. Вот опять помчался к ручью за холодной водой.
Если клыкастый колдун скончается, больше никто не сможет со мной по-человечески поговорить. Тогда придется самой постигать язык. И обязательно же что-нибудь не так ляпну. Я себя знаю.
Пока никого нет, шмыгнула в шатер толмача.
Тот стонал, крепко стиснув зубы, метался по ложу, зрачки страдальца хаотично вращались, по лицу струился пот. Жалко. Эх, будь я настоящей светлой эльфийкой, вылечила бы. Или ослабила мучения. Похоже, многие именно этого от меня чего-то подобного и ждут. Но не могу же я признаться, что молния - единственное известное мне заклинание (которое, между прочим, вообще принадлежит школе темных), или что совсем недавно запас моих волшебных слов ограничивался лишь Ахалаем-Махалаем, Симом-Селябимом и Ляськами-Масяськами.
Шаман заметил (или почуял?) меня, схватил четки, начал их перебирать. Но ослабевшие пальцы не выдержали, связка сухих ягод упала на пол. Я подбежала, подняла, протянула Урукхваю.
Но орк не взял. Его перестало лихорадить, и он замер с остекленевшим взглядом.
Ой, умер, что ли?
Толком перепугалась не успела, потому что вернулся пестующий шамана мальчишка. Он тревожно пощупал пульсацию шейной артерии, облегченно вздохнул, приложил указательный палец к губам и жестами показал, что больного лучше не беспокоить, пусть, мол, отдохнет. Я намек поняла и пулей выскочила из шатра.
Вернулась в свои "апартаменты" и обнаружила, что так и сжимаю в руках четки старика.
"Если не могу вылечить, то хотя бы сделаю приятное", - решила я, вспомнив, что недалеко от загона с козлобаранами видела куст шиповника, усыпанный созревшими ярко-красными плодами.
Вышла "на улицу" и столкнулась носом с Ытаргхом.
- Свел'Тана, мне необходимо ненадолго отлучиться. Пока буду отсутствовать, Гугур и Оохай присмотрят за тобой, - указал вождь на двух верзил за своей спиной. - Ребята не стражники, а охрана. А ты не заключенная, а уважаемая гостья, которая скоро станет хозяйкой. Поэтому можешь свободно передвигаться в пределах лагеря. Дальше не ходи даже с ними - это опасно. Поняла?
Кивнула.
- Вот и умничка, - чмокнул клыкастый красавчик меня в щеку и спешно утопал.
Со стороны казалось, будто стою и мило гляжу вслед возлюбленному. На самом деле меня, словно обухом по голове огрели.
Что это сейчас было? Почему Ытаргх прикидывался, что не понимает меня, когда только что прекрасно говорил на старшей речи? А-а, поняла! Весь этот спектакль он придумал, чтобы заманить меня несмышленую в супружеские сети! Каков мерзавец! Ничего, вернется, я ему устрою и веселое бракосочетание, и запоминающийся медовый месяц. Стоп! Да теперь вообще пусть не заикается о свадьбе, Шрэк перекаченный!
Зло фыркнула и перевела взгляд на Гугура и Оохая:
- Привет!
Молчание.
- Ребята мне необходимо сходить на пастбище.
Пожимание плечами. Не понимают или не возражают?
Сейчас выясним. Прошла мимо зеленых здоровяков. Меня не остановили, а двинулись следом. Прекрасно!
При виде нашей троицы, остальные орки затихали и провожали странными взглядами. Никак не пойму: любопытство ли это к новой "игрушке" вождя, выражение сочувствия к "бедной девочке" или трепет пред "опасной эльфийкой"? Надеюсь последнее. Причем совсем скоро, дорогие мои зеленые, вы станете свидетелями того, как я из безобидного милого и нежного создания превращусь во вредную особу со скверным характером и пакостными замашками. И, между прочим, проделаю данную трансформации мгновенно и без всякой магии.
Быстро нарвала две пригоршни шиповника, облизнула уколотый палец и уселась на траву, скрестив ноги. Гугур и Оохай переглянулись. Не обращая на них внимания, извлекла заранее приготовленную веревочку и принялась аккуратно нанизывать свежие плоды, предварительно проделывая отверстия тоненьким сучком.
Охранники безмолвно наблюдали за моими действиями, но о работе своей тоже помнили: то и дело зыркали по сторонам и держали пальцы на рукоятях кривых мечей.
