Дмитрий Казаков - Логово тьмы
Удар был нанесен внезапно. Серое со всех сторон ринулось на алое, принялось душить его в объятиях. Исчезли из виду храмы, скрылось небо, мир поглотило двуцветное марево, словно Шолан попал во внутренности бутыли из мутного стекла. Он попытался дернуться и не смог, в ярости понял, что вызванная им сила насмерть сцепилась с чужой и что отступить теперь не удастся.
Только победить или умереть.
И Горт принялся читать молитву еще громче, почти выкрикивая слова, за которые в иные времена его ждал бы костер:
– Слава Сокрытому, становящемуся Явным! Слава тому, кто…
Голос пресекся, дым вокруг рассеялся, и Шолан совершенно безучастно подумал, что умирает. Он увидел тех двоих, что так и стояли, вскинув руки, различил тьму в их глазах, невероятно похожих на человеческие. Разглядел своих воинов, полегших до последнего, осознал, что так и не выполнил задание Господина…
И это оказалось самым постыдным.
Потом то ли мир прыгнул вверх, то ли сам Горт провалился. Он увидел Господина, но не в теле смертного, как обычно, а в истинном облике, который позволено зреть лишь избранным. Но не успел насладиться зрелищем, обнаружил себя в глубокой тьме, а перед собой – существо, лишенное лица.
Пару белых узких глаз на обрывке мрака, еще более темном, чем все вокруг.
«Вот ты и попался», – прогремел равнодушный, но мощный голос, и Шолан попытался закричать.
Но не смог, поскольку у него не оказалось рта.
– Он был силен, – сказал Корел, опускаясь на корточки около тела.
Поверженный враг так и не выпустил меча, но сейчас тот выглядел вполне обычно – пвартер из тех, что носят умелые хирдеры. Со смертью вызвавшего исчезли и червяки из багрового тумана.
– Да уж… – согласился Савирт, оглядывая поле боя. – Стольких наших положил.
Вдобавок к тем, кто пал ранее, погибло еще три десятка чернокрылых. Отправился в Предвечную Тьму Лехайон, ученик Харугота.
А ведь все так хорошо начиналось.
На рассвете они высадились на Теносе, перевезли на берег воинов, выгрузили палатки и припасы. Корел и Лехайон без труда одолели защиту храмов и провели всех внутрь. В ложбинке между самым восточным святилищем и соседним, напоминавшим кучу развалин, разбили лагерь. Осмотр сооружений пока отложили и отправили в дозор пару патрулей.
Когда один из них попал в переплет, на помощь поспешил ощутивший чужое колдовство Лехайон. А закончилось все самым настоящим побоищем и множеством убитых.
– Похоже, именно его чародейство мы почуяли ночью, – проговорил Корел, пытаясь вырвать меч из намертво обхвативших его пальцев. – Но и сейчас я не понял, какой источник силы он использовал.
– Это… да, сложно. – Савирт почесал кудлатую башку. – И герб этот… не знаю такого.
Воины, сопровождавшие убитого колдуна, носили белые плащи, на которых алыми нитками была вышита крылатая рыба.
– Да на этих островах всяких гербов навалом. – Корел оставил попытки вытащить меч из ладони мертвеца. Встал и повернулся к выжившему десятнику чернокрылых. – Все тела снесите к лагерю, позже мы их уничтожим.
– И врагов тоже?
– Я же сказал – все, – голос Корела остался спокойным, но десятник вздрогнул. – Труп врага мало отличается от трупа друга.
– Да, мессен. Немедленно исполним, мессен, – десятник рявкнул на воинов, те задвигались, хотя и с неохотой.
– А что он кричал… перед боем… что-то о мире? – Савирт наморщил лоб. – А… мы не хотим вражды. Зачем?
– Не знаю… хотя погоди, – незаконный отпрыск барона пристально уставился в землю там, где темнели крохотные пятнышки. – Хм, смотри-ка, тут какие-то очень странные следы.
– Э… – уроженец Безариона закрыл глаза и словно к чему-то прислушался. – Она говорит, что Лехайона погубило ее же оружие… – в голосе Савирта прозвучало удивление. – Но ведь этот, ну… – он ткнул в поверженного врага, – пользовался чем-то другим.
– Значит, нашего улыбчивого приятеля убил не он. – Корел почти уткнулся носом в землю. – И встает вопрос – кто? Или этот остров набит чародеями, как хламида нищего – вшами? А следы и вправду очень странные. Кто-то не ломал стену, а аккуратно отомкнул и вошел. Использовал магию крови, но без убийства.
– Да? – Савирт заморгал. – Но куда он… делся? Тут негде спрятаться… Или укрылся в одном из святилищ?
– По своей воле туда сунется только безумец. Так, – Корел потер руки, – похоже, что братец Лехайон еще может оказать нам помощь. Надо допросить его Тень, уж она-то запомнила, кто убил хозяина.
– Тень? Ну… остатки Тьмы, обитавшей в его теле… – Савирт нахмурился. – Злое это дело, честное слово…
– Сам знаю, но куда деваться. Давай-ка начнем.
Бастард подошел к телу Лехайона, перевернул его на спину. Одну ладонь положил на бледный лоб, другую на солнечное сплетение и застыл, словно изваяние. Потом медленно повел руки вверх, и вслед за ними из трупа начало выползать нечто черное, клейкое и тягучее, будто смола.
Корел тяжело дышал, но тащил и тащил. Тянувшееся за его ладонями темное облако постепенно принимало очертания мужского торса – точной копии Лехайона.
– Я буду держать, а ты спрашивай, – прохрипел бастард. – Быстрее, а то она в любой момент развеется.
– Да… сейчас… – Савирт бестрепетно наклонился к искаженному лицу Тени и сунул в него руку. Сотканная из тьмы фигура содрогнулась, по ее поверхности прошла заметная рябь.
Таскавшие мертвецов воины поглядывали на магов без особого страха или удивления.
– Ну что? – лицо Корела перекосилось от напряжения. – Долго еще?
– Отпускай. – Савирт выдернул ладонь.
Бастард глубоко вздохнул, повел руки вверх. Тень взглянула на него со злобой, глаза ее блеснули. А затем беззвучно рассеялась. Тело содрогнулось и стало выглядеть так, словно Лехайон умер не меньше, чем семь дней назад. Поплыл мерзкий смрад лежалой падали.
– Этого придется сжечь прямо тут. – Корел отступил на шаг, замахал рукой перед лицом. – Ну, что ты увидел?
Выслушав Савирта, он задумчиво прищурился.
– Гоблины, люди, гном, эльфийская полукровка да еще какой-то кот. Странная компания. Что им тут надо?
– Не знаю, – уроженец Безариона огляделся. – Но в любом случае нам придется смотреть в оба и быть наготове.
Глава 15
Узел в паутине
С близкого расстояния святилище уттарнов выглядело еще отвратительнее, чем издали. Черные стены пирамиды блестели, будто их намазали жиром, покрывавшие их тонкие линии образовывали сложные знаки. Паутина, опутавшая постройку от вершины до подножия, казалась живой, ее антрацитовые пряди шевелились, по ним пробегали судороги.
Темнел провал входа, необычайно высокого и узкого, похожего больше на щель, чем на дверь.
