Сергей Лукьяненко - Ночной Дозор
– Добрый день, Антон. Знаешь, я был бы рад оказаться твоим шефом.
Он улыбался, Темный маг вне категорий, глава Дневного Дозора Москвы. Как обычно, он был в безукоризненно сидящем черном костюме, светло-серой рубашке. Худощавый, коротко стриженный Иной непонятного возраста.
– Я ошибся, – сказал я. – Что ты здесь делаешь?
Завулон пожал плечами:
– Возьми амулет. Он где-то в столе, я его чувствую.
Подойдя к столу, я открыл ящик, вынул костяной медальон на медной цепочке. Сжал в кулаке – ощутил, как амулет теплеет.
– Завулон, в тебе нет власти надо мной.
Темный маг кивнул:
– Хорошо. Я не хочу, чтобы ты испытывал сомнения в собственной безопасности.
– Что ты делаешь в доме Светлого, Завулон? Я вправе обратиться в Трибунал.
– Знаю. – Завулон развел руками. – Все знаю. Не прав. Глуп. Подставляюсь сам и подставляю Дневной Дозор. Но я пришел к тебе не как к врагу.
Я промолчал.
– Да, об устройствах наблюдения можешь не беспокоиться, – небрежно обронил Завулон. – Как о ваших, так и о тех, что ставит Инквизиция. Я позволил себе их, скажем так, усыпить. Все, что мы скажем друг другу, навсегда останется между нами.
– Человеку верь наполовину, Светлому – на четверть, Темному – ни в чем, – пробормотал я.
– Конечно. Ты вправе мне не верить. Даже обязан! Но я прошу тебя выслушать. – Завулон вдруг улыбнулся, удивительно открыто и примиряюще. – Ты ведь Светлый. Ты обязан помогать. Всем, кто попросит помощи, даже мне. Вот я и прошу.
Поколебавшись, я прошел к диванчику, сел. Не разуваясь, не снимая подвешенного фриза, как бы ни было смешно представить себя сражающимся с Завулоном.
Чужой в собственной квартире. Мой дом – моя крепость, я почти поверил в это за годы работы в Дозоре.
– Вначале – как ты вошел? – спросил я.
– Вначале я взял самую обыкновенную отмычку, но…
– Завулон, ты знаешь, о чем я. Сигнальные барьеры можно уничтожить, но не обмануть. Они обязаны были сработать при чужом проникновении.
Темный маг вздохнул.
– Мне помог войти Костя. Ты ведь дал ему допуск.
– Я надеялся, что он мой друг. Хоть и вампир.
– А он и есть твой друг. – Завулон улыбнулся. – И хочет тебе помочь.
– По-своему.
– По-нашему. Антон, я вошел в твой дом, но не собираюсь причинять вреда. Я не смотрел служебных документов, которые у тебя хранятся. Не оставлял следящих знаков. Я пришел поговорить.
– Говори.
– У нас обоих проблема, Антон. Одна и та же. И сегодня она выросла до критических величин.
Я знал, едва увидев Завулона, к чему сведется разговор. Поэтому лишь кивнул.
– Хорошо, ты понимаешь. – Темный маг подался вперед, вздохнул. – Антон, я не строю иллюзий. Мы видим мир по-разному. И свой долг понимаем неодинаково. Но даже в таких ситуациях случаются точки пересечения. Нас, Темных, можно в чем-то упрекнуть – с вашей точки зрения. Мы порой поступаем достаточно неоднозначно. И к людям, пусть вынужденно, по природе своей, относимся менее бережно. Да, это все есть. Однако никто, заметь, никто и никогда не упрекал нас в попытке глобального вмешательства в судьбы человечества! После заключения Договора мы живем своей жизнью и хотели бы того же и от вас.
– Никто не упрекал, – согласился я. – Потому что время, как ни крути, работает на вас.
Завулон кивнул:
– А что это означает? Может быть, мы ближе к людям? Может быть, мы – правы? Впрочем, оставим эти споры, они бесконечны. Я повторю свои слова: мы чтим Договор. И зачастую придерживаемся его куда тщательнее, чем силы Света.
Обычная практика в споре. Вначале признать какую-нибудь общую вину. Потом – мягко упрекнуть собеседника в столь же общей небезгрешности. Пожурить и тут же отмахнуться – забудем.
И лишь после этого перейти к главному.
– Впрочем, давай о главном. – Завулон посерьезнел. – Что мы все вокруг да около. За последнее столетие силы Света трижды производили глобальные эксперименты. Революция в России, Вторая мировая война. И вот снова. По тому же самому сценарию.
– Не понимаю, о чем ты, – сказал я. В груди тоскливо заныло.
– Правда? Я объясню. Отрабатываются социальные модели, которые – пусть путем чрезвычайных потрясений, огромной крови, но приведут человечество, или значительную его часть, к идеальному обществу. К идеальному с вашей точки зрения, но я не спорю! Отнюдь. Каждый имеет право на мечту. Но то, что путь ваш уж очень жесток… – И снова грустная улыбка. – Вы нас упрекаете в жестокости, да, и есть основания, но что стоит загубленный на черной мессе ребенок по сравнению с заурядным фашистским детским концлагерем? А ведь фашизм – тоже ваша разработка. Опять же – вышедшая из-под контроля. Вначале интернационализм и коммунизм – не вышло. Потом национал-социализм. Тоже ошибка? Столкнули вместе, понаблюдали за итогом. Вздохнули, все стерли и принялись экспериментировать по-новой.
– Ошибки – вашими стараниями.
– Конечно! А у нас ведь есть инстинкт самосохранения! Мы не строим социальных моделей на основе своей этики. Так почему же должны допускать ваши проекты?
Я промолчал.
Завулон кивнул, явно удовлетворенный.
– Так вот, Антон. Мы можем быть врагами. Мы и есть враги. Этой зимой ты помешал нам, и достаточно серьезно. Весной ты снова перешел мне дорогу. Уничтожил двух сотрудников Дневного Дозора. Да, конечно, Инквизиция признала твои действия совершенными в порядке самообороны и крайней необходимости, но поверь – мне неприятно. Что за глава организации, если он не может защитить своих сотрудников? Итак, мы враги. Но сейчас возникла уникальная ситуация. Очередной эксперимент. И ты в нем косвенно замешан.
– Не знаю, о чем ты говоришь.
Завулон засмеялся. Поднял руки:
– Антон, я ничего не хочу из тебя выуживать. И не стану задавать вопросов. И просить ни о чем не буду. Выслушай мой рассказ. Потом я уйду.
Я вдруг вспомнил, как этой зимой на крыше многоэтажного дома ведьмочка Алиса использовала свое право на вмешательство. Совсем слабенькое, она лишь разрешила мне сказать правду. И эта правда повернула мальчика Егора в сторону Темных.
Почему же так происходит?
Ну почему Свет действует через ложь, а Тьма – через правду? Почему наша правда оказывается беспомощной, тогда как ложь – действенной? И почему Тьма прекрасно обходится правдой, чтобы творить Зло? В чьей это природе, в человеческой или нашей?
– Светлана – прекрасная волшебница, – сказал Завулон. – Но ее будущее – не руководство Ночным Дозором. Ее собираются использовать для одной-единственной цели. Для миссии, которую неудачно выполнила Ольга. Ты ведь знаешь, что этим утром в город прорвался курьер из Самарканда?
– Знаю, – почему-то признался я.
– А я могу сказать, что он привез. Ты ведь хочешь это знать?
