Андрей Стерхов - Тень кондотьера
Вопросов у матросов не имелось: то ли матросы были толковыми, то ли боцман всё толково объяснил.
А тут и деревенька показалось, растянувшаяся километра на полтора между трассой и сосновой лесом. Деревенька как деревенька, ничего особенного. Пылинка на Млечном пути русского космоса.
Далеко заезжать нам не пришлось, нужный дом стоял на отшибе. Хотя домом эту скособоченную, почерневшую от времени и стихий постройку назвать можно было лишь, право слово, с большой натяжкой. Натуральная избушка на курьих ножках, только без этих самых куриных ножек.
– Ну и тьму-таракань, – бесцеремонно ахнул при виде такого страшного неустройства Улома.
Ирма вопреки ожиданиям ничуть на него не обиделась, напротив хохотнула задорно и пихнула плечо в бок:
– Иди, эстет, открывай.
Молотобоец чертыхнулся, ещё раз чертыхнулся, потом ругнулся позабористее, извинился и вылез под дождь. Разбивая лужи и зажимая ворот бушлата, подбежал к забору, отогнул здоровенными своими лапищами какую-то там проволоку, распахнул сколоченные из жердей ворота и держал их до тех пор, пока мы не проехали. Крепкий, надёжный и безотказный, как холодильник "Саратов", мужик.
В заросшем неопрятными кустами дворе никакого сада-огорода не было и в помине, зато там-сям росло несколько высоченных сосен с потемневшими от влаги стволами, а строго по центру располагалось странное сооружение: четыре гладко обтесанных исполинских валуна накрывал, словно крышей, пятый камень, тонкий и плоский, в нём было просверлено отверстие, такое маленькое, что вряд ли в него могла пролезть рука взрослого мужчины. Аккуратно, стараясь не поцарапать борт, я объехал против часовой стрелки это каменное жилище первобытных карликов, подогнал машину к развалившемуся крыльцу избушки и вырубил движок. Музыка умолкла, стало отчётливо слышно, как мощно барабанит по крыше дождь. Это уже не дождь был, это уже был настоящий ливень.
– Звоните, коллега, – прежде чем выйти из машины, сказал Архипыч Ирме.
Ведьма кивнула, извлекла из кармашка плаща телефон и начала вызванивать Ледовитова через секретный коммутатор, а когда дозвонилась, мы с почётным кондотьером услышали следующее:
– Господин полковник, добрый день. Ирма Ахатова беспокоит. Узнали?… Ага, и я вас категорически. Марк Семёнович, тут такая тема. На меня только что золотой дракон вышел. Знаете его, наверно… Ну да, нагон. Что?… Ну да, и я с большим подозрением. Только надо признать, без него гопников в нашем городе было бы гораздо больше, этой его заслуги не умолить. Впрочем, не суть. Так вот, этот нагон наш деятельный утверждает, что к нему случайно попал артефакт, упомянутый сводке за семнадцатое прошлого месяца. Что?… Ну да, объект за номером 124 дробь 56 из Рижского… Обижаете, Марк Семёнович. Разумеется, я знаю, что это такое. Всё-таки Резидент как-никак… Чего хочет? Отдать в надёжные руки хочет. Естественно, не просто так, естественно, за вознаграждение. Да?… Нет, характер и величину вознаграждения пока не обсуждали. И вообще, знаете что, Марк Семёнович, не в службу, а в дружбу – перехватили бы вы у меня эту тему. Больно она уж серьёзная. Что?… Да нет. Конторка у меня небольшая, людей рад-два и обчёлся, а дел по горло. Мне вот только этих проблем ещё не хватало. К тому же дракона по закону не прижмёшь, тут подходы нужны, а опыта у меня… Что?… Да-да, хорошо. Нет, я его не отбрила, встречу назначила. Тут, не далеко. Записывайте. Что?… Ну хорошо, Марк Семёнович, запоминайте тогда. Обрядный домик на одиннадцатом километре Андреевского тракта. Ваши опера про него знают, уточнят по карте. Время? Прибавьте к текущему сорок минут. А?… Нет-нет, это вам спасибо. Ага, до встречи.
– Схватил наживку? – спросил Архипыч, как только Ирма нажала на красную кнопочку и показала телефону кончик языка.
– Вроде бы, схватил, – ответила ведьма. – Сказал, что примет срочные меры. Правда, не сказал какие.
– Вот и отлично, – сказал Архипыч. – Тогда вперёд, коллега.
И тотчас вылез из машины. Ирма вздохнула и последовала за ним. Через секунду оба скрылись за пеленой усилившегося дождя.
Теперь для меня оставшегося в одиночестве самое главное было не уснуть. В салоне тепло, в окно дождь барабанит, времени вагон – обстановка, короче, располагала. По опыту знаю: чтобы не раствориться рафинадом в дожде, нужно постоянно думать. Думать о чём угодно, но думать. В принципе, это нетрудно. Разумному существу всегда есть, о чём подумать. И я, закурив, приступил.
Сперва-сначала подумал о тех, с кем сюда приехал. Вот, что я о них подумал: всё-таки славные люди эти добытчики скрытой правды. Настоящие. Конкретные. Они не пытаются изменить реальность и вообще не верят в душе, что она изменяема. Они не лицемерят. Они просто выкатывают каждый день рассвет на своих собственных плечах.
Потом мысль вильнула, и я зачем-то вдруг подумал о хазарском сосуде, который, как известно, служит людям и по сей день, хотя прошло уже много-много времени с тех пор, как он перестал существовать.
Потом немного подумал на тему морали. А именно о причинах того, почему ни одна не отданная пощечина не должна быть унесена в могилу.
Потом о будущем подумал. Вернее, об одном его свойстве. Точнее даже не о свойстве, а о достоинстве. Оно, по моему разумению, заключается в том, что будущее никогда не похоже на то, что мы себе представляем. Разве это не замечательно?
Потом стал думать об утверждении, что Апокалипсис начнётся с появлением двух совершенно одинаковых снежинок. Об этом быстро-быстро подумал и сразу прекратил думать. Потому что уж больно жутко.
Потом о том размышлял, сколько нужно пустоты, чтобы утопить в ней всё отчаянье мира.
Потом устал думать и начал – это тоже вполне допустимо – мечтать. Эх, возмечтал простодушно, хорошо бы приехать сюда такой же вот толпой, только не по делу и в хорошую погоду. Можно было бы тогда жарить шашлыки, лежать в шезлонгах и пить коктейли пряные. Как только помечтал об этом, погода – вот что значит сила мысли – стала налаживаться. Дождь потихоньку стих. Тучи в одном месте разорвались, и в прореху ударил косой луч уходящего на запад солнца, сразу просветлело, в каплях на сосновых иглах засверкала радуга. Вот в этот самый момент в моё окошко и постучали. Вернее постучала. Ирма. Весело улыбающаяся Ирма. Постучала и поманила рукой – а ну-ка выйди на секунду. Надо.
Ну надо, так надо. Игнорируя указания Архипыча, выбрался я из машины и вышел из наложенного на неё защитного поля. Тут-то и случилось то, предугадать было очень сложно, даже больше скажу – невозможно. Продолжая мило улыбаться, Ирма вдруг подпрыгнула и со всего маха мастерски ударила меня кулаком в лицо. На!
Ударила она кулаком, а у меня такое ощущение возникло, будто врезали кувалдой. Именно таким было воздействие. Уж я-то знаю. Уж я-то в курсе, что такое удар кулаком, а что такое удар тупым предметом весом никак не меньше пуда.
