Роберт Стоун - Цена заклятия
— А как с моим конем? — спросил он, заметно повысив голос, чтобы перекричать усиливающийся ветер.
— Сейчас слишком поздно для этого, досточтимый отец, — быстро ответил моряк, не выказав ни малейшего сочувствия. — Вы просили загон на палубе, чтобы животное могло наслаждаться солнцем и воздухом. Теперь оно сможет насладиться штормом.
Он замолк и, казалось, сразу пожалел о сказанном.
— Бог хранит невинных, — тихо добавил он, прежде чем вернуться к своей работе.
Встревоженный, Тейлор начал осторожно пробираться к загону Кристалла. Волны превращались в валы, палуба качалась, и Тейлор то и дело терял равновесие. Он заметил, как несколько матросов протягивают канаты между мачтами и вдоль планширов, явно для того, чтобы обезопасить себя, когда погода окончательно ухудшится.
Кристалл выглядел спокойным, несмотря на приближение шторма, стоически перенося свой вес с места на место, приспосабливаясь к танцующей под ногами палубе, но это не успокоило Тейлора. В первый раз он осознал, что у него не было никакой необходимости брать с собой любимого скакуна. В конце концов, в Тирсус он плыл, и хотя обратный путь зависел от ряда обстоятельств, он вполне в состоянии просто купить коня в Индоре, если бы тот ему вдруг понадобился. Вместо этого он беспричинно рисковал жизнью животного.
Тейлор признался самому себе, что ему просто не хотелось уезжать из Прандиса одному. В огромном городе у него имелась масса знакомых, но лишь в обществе этого огромного гнедого с внимательным взглядом умных черных глаз он ощущал ни с чем не сравнимое спокойствие. Криво усмехнувшись, Тейлор понял, что с того дня, как умер его отец, он ни с одним человеком не провел столько времени, сколько со своим конем. Он горько рассмеялся. Начался дождь, и пока команда в бешеном темпе заканчивала свои и без того торопливые приготовления, Тейлор Эш был предоставлен себе. Воспользовавшись этим, он остался возле коня, пытаясь успокоить его посреди разбушевавшегося шторма и размышляя о странностях человеческой натуры.
Сперва сверху падали крупные капли, потом их сменил ливень, состоявший из мелких жалящих бусинок. Волны выросли до высоты дома, они начали ломать планшир, омывая палубу соленой водой. Взглянув на небо, капитан Торм приказал убрать последний парус и развернуть плавучий якорь. При некотором везении этот большой полотняный конус без помех зацепился бы за воду, что позволило бы судну двигаться не с такой сумасшедшей скоростью и держать нос против ветра. Подобное плавание трудно назвать приятным, но если бы им сопутствовала удача, то их неприятности ограничились бы суровой качкой и обилием воды.
Торм даже не хотел думать о других вариантах. Если судно развернет бортом против всей силы шторма, то корабль может просто опрокинуться. На самом деле, ярость волн уже выглядела пугающей, а Торм всем своим нутром чуял, что будет еще хуже. Если бы плавучий якорь не смог сделать свое дело… Торм пытался отбросить мысли о последствиях, ведь он прекрасно знал, что тогда у него останется единственный выход: вести корабль по ветру. А отдать судно на милость безумного урагана… От подобной мысли даже суровый гатонский капитан содрогнулся до глубины своей богобоязненной души.
Именно тогда Торм двинулся вперед вдоль натянутого по планширу правого борта канату и увидел этого сумасшедшего торговца специями, вцепившегося в столб загородки, где находился его конь. Преодолев сильнейшее искушение выругаться, Торм пробрался вперед по круто накренившейся палубе и успел схватиться за загородку раньше, чем следующая волна отбросила весь корабль назад.
— Иди в каюту, брат Пасс! — заорал старый капитан, перекрывая ветер. Здесь не место сухопутному человеку!
Тейлор услышал его. Он повернулся лицом к капитану, на глаза ему упали мокрые черные волосы.
— Но…
Торм резко оборвал его сердитым жестом.
— Я не желаю отвечать за вашу смерть! Вниз, прочь с палубы!
Без толку было пытаться отвечать. Тейлор полагал, что он имеет полное право рисковать своей собственной жизнью, но глупо отвлекать капитана от первостепенной задачи — спасения судна. Молодой человек задержался на секунду, чтобы еще раз потрепать Кристалла по шее, а затем выскользнул из загона. Очень осторожно он пробрался в свою каюту.
Корабельный стюард, в чьи обязанности никогда не входила работа на палубе, даже во время шторма, зажег, как обычно, фонарь в каюте Тейлора. Старая железная лампа бешено раскачивалась на своем крюке, прибитом к потолку, ее абажур то полностью загораживал свет, то совершенно открывал его в зависимости от того, в какую сторону накренялся корабль. Это жутковатое зрелище могло свести с ума даже человека с весьма устойчивой психикой казалось, что какое-то существо, созданное из света, попало в ловушку каюты и теперь бьется о стены в безумной попытке освободиться. Тейлор немногое мог разглядеть при таком освещении, но он заметил, что стюард убрал стакан и кувшин с водой, которые обычно стояли на столе, таким образом спасая их от неминуемой гибели. Однако он не убрал книги и одежду, аккуратно разложенные Тейлором, и теперь все эти вещи летали по каюте, тогда как мебель, привинченная болтами, оставалась странно равнодушной к буре.
Дверь каюты захлопала за его спиной. Тейлор плотно закрыл ее и запер на задвижку. Затем он собрал свои вещи, при этом перелетающая с места на место книга попала ему по голове, и убрал в один из сундуков, составлявших его койку, и тоже запер его на задвижку. Возникло желание задуть фонарь, но молодой человек понимал, что ему никогда не удастся зажечь его снова. Поэтому он осторожно залез на койку и, вцепившись пальцами в шнуры, которые привязывали матрас, попытался расслабиться.
Легко сказать! Стон шпангоутов просто оглушал, с каждой волной нос судна поднимался высоко над бушующим морем, а затем с треском опускался вниз, ударяясь о воду с такой силой, что казалось, корабль вот-вот разлетится в щепки. К тому же, несмотря на судорожные попытки удержаться, Тейлора постоянно сбрасывало с койки, один раз он сильно ударился ребром о ближайшую ножку стола. Ругаясь вполголоса, он с трудом поднялся на ноги и подобрал с пола одеяло. Тут его озарило, что маленькие шнурки по краю одеяла были вовсе не каким-то непостижимым гатонским украшением. Пока корабль продолжал взбрыкивать, он с трудом пропустил эти шнурки в те же самые металлические петли, к которым был привязан матрас, и сделал себе удобный карман между одеялом и матрасом, откуда его теперь невозможно было вытряхнуть. Тейлор заполз внутрь этого импровизированного убежища и пожелал себе передышки, но хотя его больше не сбрасывало на пол, успокоиться он не мог. Молодой человек тревожился о Кристалле, оставшемся там, наверху. И он не переставал размышлять о лысом убийце, без сомнения, в полной безопасности направлявшемся сейчас в Тирсус, без помех увозя с собой слова, которыми не имел права владеть ни один человек.
