Михаэль Пайнкофер - Князь орков
— Дарр малаш! Разве ты не видишь, что я иду как раз за тобой? Неужели нужно постоянно у меня на дороге…
Он умолк, как только увидел, где они находятся. Это был большой зал с низким потолком, поддерживаемым множеством колонн. В торце комнаты находилась небольшая арка, закрытая металлической пластиной. Она не заржавела, и вообще по ней нельзя было определить возраст — пластина матово поблескивала в свете факелов.
— Ворота в сокровищницу, — тихо вздохнула Аланна.
— Ты уверена? — переспросил удивленный Корвин.
— В любом случае, так она описана в книгах Фаравина.
— Великолепно, — состроил гримасу охотник за головами. — И нет ни засова, ни рычага, чтобы открыть ворота.
— Ну, чего же вы ждете? — обратился он к оркам. — Теперь можете доказать, Избранные вы или нет.
— Это еще что такое? — зашипела Аланна. — Ты ведь не думаешь всерьез, что…
— Не важно, что я думаю. Факты таковы, что этим чудовищам удалось открыть Великие Врата. Что помогло им — провидение, или у них просто было больше везения и соображения, не знаю. Но я хочу знать, что находится за этой дверью.
Раммар и Бальбок быстро переглянулись, а затем вместе отправились к двери. При этом Раммар не торопился, наслаждаясь тем, что человек и эльфийка зависят от них. В театральном жесте он раскинул лапы и пробормотал несколько не связанных между собой слов на орочьем языке, которые, хотя и не имели смысла, придавали величественность происходящему.
Они с Бальбоком одновременно положили лапы на ворота — и действительно, вспыхнул голубоватый свет, окутав как металл, так и обоих орков!
В следующий миг открылись не только те ворота, на которые положили лапы Раммар и Бальбок, но и другие, находившиеся рядом.
— Этого не может быть! — воскликнула Аланна, испытывая смесь неприкрытого ужаса и невероятного удивления.
Однако, тем не менее, факт оспорить было нельзя. С громким скрипом, сообщавшим о том, что ворота не открывались вот уже целую эпоху, окованные металлом створки поднялись к потолку. Поскольку Раммар был самым низеньким в группе, он первым увидел, что находится по ту сторону ворот — и издал хриплый крик.
— Ойр! — громко воскликнул он. — Орхгойд! Смарахг'хай!
И, прежде чем Корвин или еще кто-нибудь успели что-либо предпринять, толстенький орк проскользнул под воротами и оказался по ту сторону, где продолжал кричать все громче и громче.
Бальбок пригнулся и последовал за ним, эльфийка и охотник за головами тоже пролезли под воротами, как только отверстие оказалось достаточно большим. То, что они увидели по другую сторону, превзошло самые смелые их ожидания.
Они оказались на каменной платформе с балюстрадой — а за ней простирался огромный зал, полукруглый купол над которым был настолько велик, что свет факелов не достигал противоположной стороны. А между ними лежали — спутники не поверили своим глазам — груды золота, серебра, драгоценных камней и украшений, сверкавших и переливавшихся в свете факелов. Перед ними раскрылись сокровища эльфийского царства: золотые сундуки, до краев наполненные жемчугом, изумрудами и сверкающими бриллиантами; доспехи и шлемы из чистого серебра, блистающие в желтоватом свете факелов; великолепно выкованные секиры и мечи, рукоятки которых были украшены драгоценными камнями; колесница из чистого золота с колесами из серебра; золотые статуи и бюсты, кроме того, искусно сделанные украшения, вазы, кубки, тарелки…
Все это плавало в бесконечном море из монет самой различной стоимости и эпох; там были и монеты карликов — дань, которую некогда платили жители Острогорья эльфийскому королю. Но внимание Раммара привлекла украшенная драгоценными камнями золотая корона, парившая над вершиной центральной горы сокровищ, не поддерживаемая ничем, кроме голубого луча, падавшего через отверстие в зените купола.
— Корона Сигвина! — прошептала Аланна. — Она ждет Избранного. Итак, это правда. Все было правдой…
— Невероятно, — хриплым голосом прокомментировал Корвин. — Почему, черт побери, твои люди не забрали все эти сокровища с собой, когда уходили из Тиргас Лана?
— Потому что на этих сокровищах — кровь, — тихо ответила Аланна, заметно побледнев даже для эльфийки. Постепенно она начинала понимать, что предала не только тайну, хранить которую была обязана, но и последние триста лет своей жизни. — Мои предки пришли к выводу, что обладание золотом и серебром только портит смертных. Моему же народу не важно обогащение.
Корвин искоса посмотрел на нее и вздрогнул.
— Им, может быть, и не важно, — засопел он. — А вот мне важно в любом случае!
И, прежде чем Аланна успела что-либо ответить, он спрыгнул с балюстрады в заполненную неисчислимыми богатствами комнату.
— Нет, Корвин! — в ужасе воскликнула Аланна. — Не делай этого! Это сокровище проклято, оно не принесет тебе счастья!
— Об этом нужно было думать раньше, до того, как ты нас сюда привела, — холодно ответил охотник за головами. Жадный блеск в его глазах превратился в пылающий огонь.
— Что же я наделала? — дрожащими губами прошептала Аланна, чтобы в следующий миг ее высмеяли Раммар и Бальбок.
— Вот это на вас, эльфов, похоже, — пропел Раммар. — Сначала болтать, а потом притворяться, что раскаялись! Но теперь уже поздно, баба эльфийская. Что сделано, то сделано. Теперь ты знаешь свою правду, а у нас есть сокровище.
И с этими словами он, а затем и Бальбок подошли к балюстраде, прыгнули вниз и, спружинив, приземлились в блестящие монеты и сверкающие драгоценные камни. Затем Раммар, хохоча как безумный, запрыгал, выхватил украшенный камнями меч, принялся жонглировать изумрудами величиной с кулак, купаться в золотых монетах. Бальбок тоже радовался и ухмылялся во весь рот — уже хотя бы потому, что его брат был рад. То, что эльфийка была близка к истерике, не волновало ни орков, ни человека.
— Что я наделала?! — то и дело шептала Аланна. — Что же я наделала?..
Корвина было не узнать, Бальбок стоял, широко ухмыляясь, в глазах — жадный блеск, а Раммар и вовсе сошел с ума. Прошло всего несколько мгновений, а сокровища уже отняли у них разум, и все, чего им хотелось теперь, — это обладать ими.
— Ты только посмотри, Бальбок! — кричал Раммар, подбрасывая в воздух пригоршню золота и посыпая им свою голову и плечи. — Кому теперь нужен череп Гиргаса, если мы можем вернуться в больбоуг, нагруженные сокровищами? Грайшак будет ползать перед нами и умолять о пощаде, когда…
Толстенький орк умолк, когда внезапно что-то привлекло его внимание — это была эльфийская корона, парившая над сокровищами, окутанная голубым сиянием. Эта драгоценность захватила его больше, чем все остальные сокровища, собранные эльфами, и в нем проснулась не испытанная доселе жадность. Он стремился завладеть ею и ничем другим!
