Барбара Хэмбли - Ледяной Сокол
Он резко повернулся и взмахнул рукой, потому что в провале сверкнула молния. Яркая вспышка высветила лицо, на котором отчетливо проступали следы усталости, и глаза с затаившимся в них страхом. Опасный зигзаг отклонился на несколько дюймов и ударил в стену, но бронзовый шар скользнул вниз, потом резко остановился, причем Ингольд чуть не выпал из него, а потом медленно поднялся вверх.
– Будет не очень-то красиво, – сказал Ледяной Сокол, копаясь левой рукой в листве, – если я позволю вам упасть. – Мертвые усики винограда, похожие на черную проволоку, хищно впились в цепь. Ледяной Сокол изо всех напряг ноющие мускулы, чтобы вытащить ее. Металл тихонько позвякивал.
– Обещаю – я никому об этом не расскажу.
– Есть здесь кольцо или столбик, к которым можно привязать цепь? – спросил Ледяной Сокол, взглянув на Тира. Мальчик выглядел перепуганным и едва не падал с ног от истощения, но добродушное подтрунивание взрослых друг над другом – а Ингольд и Ледяной Сокол разговаривали так между собой со своей первой встречи в Гае – видимо, успокаивало его. Он немножко подумал и повел Ледяного Сокола к нужному месту. Когда они вернулись обратно, цепь исчезла.
– Она тяжелая, – утешил Ингольд Ледяного Сокола. – Ее не могли уволочь далеко.
Ледяной Сокол уже ненавидел Зэя глухой ненавистью.
Они нашли еще одну цепь во мху. На этот раз Ледяной Сокол не спускал с нее глаз. Он привязал ее к кольцу, найденному в полу, и, хотя не был уверен, что такой длины будет достаточно, привязывать ее к виноградным лозам он не рискнул.
Еще несколько молний сверкнули в провале. Ингольд заставил их ударить в шар, но сам шар за время, нужное магу, чтобы отвести в сторону молнии, соскользнул в пропасть чуть не на двадцать футов.
– Руди всегда говорил, что чары левитации – одно из самых трудных чудес, – взволнованно прошептал Тир. Ветер, дувший из пропасти, усилился. Ползучие растения под ногами извивались, как настоящие змеи.
– Я тоже это слышал. – Ледяной Сокол подтаскивал цепь к краю пропасти. Намотав ее на руку, он глазами измерил расстояние до шара. – Вы сможете немного подвинуть эту штуку сюда?
– Я попытаюсь. – Ингольд осторожно выбрался из трещины и встал на шар. Ветер тут же подхватил его белые волосы и разодранную мантию. – А мне помнится, что в прошлогоднем чемпионате против охранников лорда Анкреса ты сделал тринадцать удачных подач.
– Я подавал мяч в бейсболе, а не цепи в пропасти. – За бейсбольную команду Убежища отвечал Руди, и именно Ингольд едва волочил ноги во время последней пробежки. Ледяной Сокол сопротивлялся участию в том, что он высокомерно называл «дурацкой детской игрой» до тех пор, пока Гнифт-фехтовальщик не сообщил всем стражам, что они будут принимать в ней участие – он очень хотел победить лорда Анкреса. С тех пор Ледяной Сокол был лучшим питчером.
Цепь не долетала пять раз, и всякий раз, как она падала на край пропасти, вспыхивала молния и ударяла в нее. На шестой раз Ингольд поймал цепь. Едва кровоточащие руки старого мага вцепились в звенья, вспыхнул испепеляющий колдовской свет. Ингольду пришлось торопливо прочесть заклинание, отводящее его, это отвлекло внимание мага от шара, и тот рухнул в пропасть. Ингольд качнулся, как маятник, сильно ударился о край провала и повис там, раскачиваясь под порывами ледяного ветра. Демоны тянули его за щиколотки вниз.
– Ингольд! – в ужасе закричал Тир.
– Со мной все в порядке, – раздался голос мага, едва слышный в призрачном вое ветра. – Со мной все в порядке.
Тир, стоявший рядом с Ледяным Соколом, был белым, как привидение. Ледяной Сокол сделал вид, что не замечает этого, и крикнул в провал:
– Я знаю, старина, что с вами все в порядке, главное – не повредите цепь. Она очень дорогая.
Не так уж часто Ледяному Соколу – да кому угодно – удавалось рассмешить Ингольда, но на этот раз старый маг рассмеялся вслух. Его веселый смех донесся до них из пронзаемого молниями провала, приправленный крепким солдатским словцом. Чародей начал взбираться по цепи наверх, и металл тихонько зазвенел.
Яростный ветер усилился, едва не вырвав факел из рук Тира. Ледяной Сокол пошатнулся, ухватился за виноградную лозу, чтобы удержаться на ногах, и с проклятием отдернул окровавленную руку. Листья хлестали их по лицам, ослепляли их, становилось все холоднее и холоднее…
И вдруг ветер резко прекратился. В жуткой тишине из-под ног, из-под растений, из провала пополз туман.
Ледяной Сокол с безумно колотящимся сердцем вскочил на ноги и резко обернулся, выхватив меч.
– Отойди немного от края пропасти, Тир, – очень тихо сказал он. – Только не уходи далеко. Старина, поднимайтесь быстрей.
В ответ сверкнула молния.
– Поднимайтесь скорее!
В тумане медленно вырисовывались неясные очертания человеческой фигуры. Космы белых волос, разодранная черная мантия, сверкание хрусталя… Рука Хариломна? И запах, густой и насыщенный, как вонь из годами не чищеной уборной. Тень открыла рот, но из него раздалось только шипение.
Ледяной Сокол не решался отвести от Зэя глаз, не мог посмотреть, где Ингольд. Он слышал звяканье цепи. Еще одна вспышка молнии осветила туман, заполнивший темный провал. Джил как-то сказала: если встретился с разъяренным чародеем, самое лучшее – заставить его разговаривать с тобой. Ледяной Сокол, никогда не бывший краснобаем, лихорадочно придумывал, что же можно сказать; хоть что-нибудь, лишь бы отвлечь этого безумного мага, пока не появится Ингольд.
– Ты видишь, старик, – выпалил он, наконец, – мы не смогли от тебя убежать.
Зэй медленно повернул голову. Глаза, изучавшие теперь юношу, походили на два белых провала, полных ярости.
– Я вот все думаю – а ты разрешишь уйти остальным: черному генералу и людям, которых он делает из грибов и плесени? Он тебя не почитает. Он даже не знает, как тебя зовут.
Старое сморщенное лицо не изменило своего выражения, но рот слегка приоткрылся, так что стали видны коричневые обломки зубов, и Зэй снова зашипел.
Тут звякнула цепь, рука Зэя взметнулась вверх со скоростью, которой позавидовал бы и молодой воин, и по высохшему ковру растений, устилавшему пол, покатилось пламя, подобно воде, хлынувшей из бассейна.
Ледяной Сокол схватил Тира за руку и кинулся на тот участок пола, где не было растений. Снова звякнула цепь, и раздался голос Ингольда – маг выкрикивал заклинания охраны и защиты. Потом накатил маслянистый жар. Оглянувшись назад, Ледяной Сокол увидел Ингольда. Тот стоял на краю пропасти, вокруг бушевал огонь и клубился дым, а перед магом стоял он сам: дряхлый, грязный, вонючий, из беззубого рта капает слюна, голубые глаза ничего не видят, но лицо – его собственное. С пола вновь взметнулись языки пламени, и Тир пронзительно вскрикнул от боли – огонь охватил его руку и плечи Ледяного Сокола, но тут же погас, повинуясь взмаху руки Ингольда.
