Дэвид Геммел - Волк среди теней
— Ефрам, подай мне палку.
— Куда ты собрался?
— Поговорить с Богом, — ответил Кейд.
Гамбион протянул ему резную палку, и Кейд, хромая, вышел из Долины Родников. Он задержался было поглядеть на мертвых исчадий у прохода, но смрад стоял такой, что он сразу пошел дальше.
День выдался чудесный, и даже боль в его колене исчезла.
— Что же, Бог, вроде бы перед концом нам следует поговорить взаправду. Надо быть честным — я же по‑настоящему в тебя не верю, — но, сдается мне, я ничего не потеряю. Если я говорю сам с собой — не важно. Но если ты все‑таки там, так, может, ты послушаешь. Все эти люди очень скоро умрут. Вроде бы пустяки — люди ведь все время умирают, тысячи и тысячи лет, — но мои ребята готовы умереть за тебя! И это должно же что‑то значить! Пусть я лжепророк, но они ведь истинно верующие, и хочется думать, что ты не расквитаешься с ними за то, что натворил один я. Я всегда стоил мало — не хватало мужества обрабатывать землю, — и тратил жизнь на грабежи и все такое прочее. Мне оправданий нет. Но возьми Ефрама и остальных — они чего‑то стоят. Они же искренне раскаялись, или, как, к дьяволу, ты это называешь! Я привел их на смерть, и не хочу даже думать, как они с надеждой выстроятся у врат, только чтобы услышать, что им туда хода нет. Вот и все, Бог, что я хотел сказать.
Кейд, продолжая идти все дальше в сторону исчадий, вытащил пистолет и отшвырнул его в траву.
Он услышал позади шорох, оглянулся и увидел, что его, тяжело переваливаясь, нагоняет Ефрам Гамбион, и его лысина блестит от пота.
— Что он сказал, Даниил?
Кейд улыбнулся и похлопал великана по плечу.
— На этот раз он позволил говорить мне. А ты захотел прогуляться?
— Куда мы идем?
— К исчадиям.
— Зачем?
Кейд ничего не ответил и захромал дальше. Гамбион пошел рядом.
— Ты и сейчас со мной, Ефрам?
— А ты что — сомневался?
— Да нет, пожалуй. Погляди‑ка на небо. Голубое, как спинка макрели, и все в полосках облаков. По‑моему дьявольски хороший день, чтобы умереть.
— Мы для этого идем? Умереть?
— Тебе не обязательно идти со мной. Я и один управлюсь.
— Знаю, Даниил. Но мы уже столько прошли вместе, что я пока побуду с тобой. А знаешь, мы этому проклятому войску показали! Неплохо для кучки разбойников и землепашцев!
— Лучшие дни в моей жизни, — признал Кейд. — Только вот мне следовало попрощаться с Лизой.
Они молча шли между мертвецами и дальше по равнине к исчадиям. Там их заметил дозорный и доложил Дорвалу, который поскакал к Аваалу, и генерал приказал оседлать ему коня. Гамбион увидел, что к ним скачут два десятка исчадий и вытащил пистолет.
— Брось его, Ефрам!
— Я без боя не умру.
— Брось!
Гамбион выругался… и отшвырнул пистолет в траву.
Исчадия, придерживая коней, окружили их кольцом. Кейд словно не видел нацеленных на него ружей и пистолетов, не спуская глаз со спешивающегося седого генерала.
— Ты, видимо, Кейд?
— Да.
— Я Аваал, командир Шестого. Зачем ты здесь?
— Подумал, что пора бы нам встретиться. Лицом к лицу. Как мужчина с мужчиной.
— Для чего?
— Подумал, может, вы хотите похоронить своих убитых?
— Нынче странный день, — сказал Аваал. — Точно сон. Ваша магия действует?
— Нет. Может, такое случается, когда многим людям предстоит умереть ради ничего. Может, просто усталость.
— К чему ты клонишь, Кейд? Говори прямо.
Кейд засмеялся.
— Прямо? Почему бы и нет? Что мы тут делаем? Зачем убиваем друг друга? Ради чего мы сражаемся? Из‑за нескольких безлюдных лугов? Почему бы вам просто не вернуться домой?
— Здесь действует какое‑то волшебство, — сказал Аваал. — Я не понимаю почему, но я чувствую правду твоих слов. Вы позволите нам похоронить наших мертвых?
Кейд кивнул.
— Тогда я согласен. Война кончена!
Аваал протянул руку, и Кейд уставился на нее, не в силах пошевельнуться. Этот человек отдавал распоряжения о бойнях, стал причиной неизмеримого горя и ужасов. Глядя в глаза Аваала, он принудил себя пожать ему руку, но с этим пожатием последние отзвуки злобы и горечи оставили его, и он с трудом сдержал подступающие к глазам слезы.
— Ты великий человек, Кейд, — сказал Аваал. — И меня убьют за то, что я послушался тебя. Быть может, мы встретимся в Аду.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь, — ответил Кейд.
Аваал улыбнулся, вскочил на коня и увел своих воинов к их шатрам.
— Господи боже ты мой! — сказал Гамбион. — Мы что — победили, Даниил?
— Отведи меня домой, Ефрам.
Когда они приблизились к Долине Родников, навстречу им выбежали ее защитники, их жены и дети. Кейд не мог говорить, но Гамбион быстро сообщил им о заключении мира, Кейда подхватили десятки рук, подняли выше голов и пронесли через проход.
Лиза стояла под купой ясеней, смигивая слезы, когда Кейд наконец добрался до нее. Горы эхом отвечали звукам песен.
— Все и правда позади, Даниил?
— Да.
— И ты победил. Теперь ты захочешь стать царем.
Он притянул ее к себе и нежно поцеловал.
— То был другой человек в другом месте и времени. А теперь я хочу только, чтобы мы поженились, обзавелись домом и детьми. С меня хватит войны, оружия, смертей. Буду выращивать хлеб, разводить скот и овец. Я просто хочу жить с тобой, и на дьявола мне быть царем?
Лиза приподняла его подбородок и улыбнулась.
— Ну, — сказала она, — раз ты больше этого не хочешь, так получишь!
Эпилог
На следующий год после войны с исчадиями Даниил Кейд был избран Пресвитером Ривердейла. Такой свадьбы, как его с Лизой, в этих краях не видели по крайней мере тридцать лет. Собралась вся община, а подарки привезли в полдесятке фургонов.
Кон Гриффин, Донна и их дочь Таня вернулись в Ривердейл на ферму в дом, который построил плотник Томас. Как только Донна покинула Чумные Земли, ее дар угас, хотя ее и потом часто видели на дальнем лугу, где она молча сидела с дочкой. И Кон Гриффин оставлял их наедине с неясными видениями.
Джейкоб Мадден женился на молодой вдове и стал владельцем фермы, поля которой примыкали к полям Гриффина, Они оставались верными друзьями, пока Гриффин не умер восемнадцать лет спустя.
Бетик потратил два года, разыскивая Йона Шэнноу, и в конце концов добрался до Амазиги Арчер, которая направила его на север.
Уже приближалась зима, когда он въехал в широкую долину и увидел фермерский дом из белого камня. Под деревьями лежали три трупа, накрытые рогожей. На ферме жили две женщины — мать и дочь, и они объяснили ему, что мертвецы были разбойниками.
— Что произошло? — спросил Бетик у матери.
— Когда они осаждали дом, подъехал неизвестный человек и убил их всех. Но его ранили. Я пригласила его остаться, но он отказался и поехал к Одинокой Вершине. — Она кивнула на дальние одетые снегом горы.
