Дэвид Эддингс - Владычица магии
Мендореллен, обнажив тесак, пошёл на толпу, не замедляя шага. Найсанцы испуганно расступились.
На краю пристани толпа была ещё гуще; Дерник, Хеттар и остальные матросы стояли у поручня, отталкивая длинными баграми поражённых ужасом людей.
— Убирайтесь отсюда! — завопил Грелдик, подходя к самой воде.
— Благородный капитан, — пролепетал лысый найсанец, цепляясь за меховую куртку Грелдика. — Я дам сотню золотых монет, если ты пустишь меня на свой корабль.
Грелдик с отвращением отбросил его на мостовую.
— Тысячу золотых монет, — обещал найсанец, сжимая руку Грелдика, встряхивая тяжёлым кошельком.
— Уберите от меня эту обезьяну, — приказал Грелдик. Один из матросов почти небрежно оглушил найсанца дубиной по голове и взял кошелёк.
— Три серебряные монеты, — презрительно пробормотал он, — остальное — медь.
И, повернувшись, ударил бесчувственного человека ногой в живот.
Они быстро, по одному, перебежали по сходням на борт, пока Бэйрек и Мендореллен мечами сдерживали рвущуюся вперёд толпу.
— Руби канаты! — завопил Грелдик, когда все оказались на корабле.
Матросы немедленно выполнили приказ, что вызвало вопли разочарования найсанцев, столпившихся у самой кромки воды. Медленные грязные волны потихоньку относили судно вниз по течению, отчаянные крики постепенно становились всё глуше.
— Гарион, — сказала тётя Пол, — почему бы тебе не спуститься вниз и надеть что-нибудь поприличнее? И смой с лица эти омерзительные румяна! А потом возвращайся, мне нужно поговорить с тобой.
Гарион, совсем позабывший о своём скудном костюме, слегка покраснел и поспешил скрыться с глаз.
Когда он, одетый в тунику и трико, вновь поднялся наверх, небо значительно посветлело, но серый пепел по-прежнему реял в воздухе, затруднял видимость и покрывал всё слоем мелкой серой муки. Отойдя вниз по реке на некоторое расстояние, Грелдик приказал вновь бросить якорь. Судно лениво закачалось в густой от грязи воде.
— Сюда, Гарион, — позвала тётя Пол, стоявшая на носу.
Гарион сделал несколько нерешительных шагов, всё ещё не в силах избавиться от воспоминаний о том, что произошло во дворце.
— Садись, дорогой, — велела она. — Мне нужно кое о чём потолковать с тобой.
— Хорошо, тётя, — кивнул он, опускаясь на скамейку.
— Гарион, — начала она, поворачиваясь к юноше. — Ничего не произошло, пока ты был во дворце Солмиссры?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты прекрасно понимаешь, о чём я, — резковато ответила тётя Пол. — Не стоит смущать нас обоих, заставляя меня задавать более определённые вопросы, как ты считаешь?
— Ах, это? — залился краской Гарион. — Нет. Ничего подобного не случилось.
Однако перед глазами проплыл чувственный образ перезрелой красавицы королевы, и юноша почувствовал лёгкое сожаление.
— Прекрасно! Единственное, чего я боялась! Ты пока не можешь позволить себе подобные глупости, это будет иметь нежелательное воздействие на твою и без того нелёгкую жизнь.
— Боюсь, я тебя не понимаю, — пожал плечами Гарион.
— Ты обладаешь особой силой. И если позволишь вовлечь себя в легкомысленную интрижку до того, как повзрослеешь, результаты могут быть поистине непредсказуемыми. Лучше пока не лезть в столь опасные игры!
— Может, было бы гораздо лучше, случись что-нибудь там, у Солмиссры, — выпалил Гарион, — тогда я потерял бы эту проклятую силу и не смог бы никому причинить вреда!
— Сомневаюсь, — покачала головой тётя Пол. — Могущество твоё слишком велико и вряд ли бы пропало сразу. Помнишь, о чём мы говорили перед тем, как покинуть Толнедру? О необходимости учиться управлять собой?
— Не нуждаюсь я ни в чьих наставлениях, — угрюмо огрызнулся Гарион.
— Ошибаешься! И чем скорее решишься выслушать меня, тем лучше. Могущество твоё невероятно — никогда раньше не видела ничего подобного, и даже временами не совсем понимаю, как тебе удаётся всё то, что ты делаешь. Ты должен, именно должен немедленно начать обучение, пока не случилось несчастья. Ты совершенно не можешь держать себя в руках, Гарион, и, если искренне считаешь, что нельзя причинять вреда людям, сам должен просить меня немедленно начать занятия.
Необходимо понимать, что ты делаешь!
— Не желаю быть чародеем, — отбивался Гарион. — Единственное, чего я хочу, — избавиться от всего этого. Можешь помочь мне?
— Нет, — покачала головой тётя Пол, — и даже если бы могла, отказалась бы.
Могущество нельзя отвергнуть по желанию, мой Гарион. Оно — часть тебя.
— Значит, я стану чудовищем? — горько вздохнул Гарион. — И буду бродить по свету, сжигая заживо людей или превращая их в жаб и змей? И когда-нибудь, возможно, настолько привыкну к этому, что и внимание обращать перестану! Получу вечную жизнь, как ты и дедушка, но перестану быть человеком. В таком случае, тётя Пол, я предпочитаю умереть.
— НЕ МОЖЕШЬ ЛИ ТЫ УБЕДИТЬ ЕГО?
Голос тёти Пол в мозгу Гариона обращался к тому, другому, существу, постоянно присутствующему в теле и душе юноши.
— ТОЛЬКО НЕ ТЕПЕРЬ, ПОЛГАРА, — ответил бесстрастный голос. — СЛИШКОМ ОН СЕЙЧАС ЖАЛЕЕТ СЕБЯ И НИ О ЧЁМ БОЛЬШЕ ДУМАТЬ НЕ В СОСТОЯНИИ.
— НО ВЕДЬ ДОЛЖЕН ЖЕ ОН НАУЧИТЬСЯ ВЛАДЕТЬ СОБОЙ!
— ПОСТАРАЮСЬ УДЕРЖАТЬ ЕГО ОТ НЕПОПРАВИМЫХ ОШИБОК, — пообещал голос. — ВРЯД ЛИ ЧТО-ТО МОЖНО ПРЕДПРИНЯТЬ ДО ВОЗВРАЩЕНИЯ БЕЛГАРАТА. ГАРИОН СЕЙЧАС В СМЯТЕНИИ, И НАМ НЕЛЬЗЯ ВМЕШИВАТЬСЯ, ПОКА ОН НЕ РЕШИТ САМ, ЧТО ДЕЛАТЬ.
— НЕ МОГУ ВИДЕТЬ, КАК ОН СТРАДАЕТ.
— У ТЕБЯ СЛИШКОМ НЕЖНОЕ СЕРДЦЕ, ПОЛГАРА! НЕ ВОЛНУЙСЯ, ОН МАЛЬЧИК КРЕПКИЙ, НЕМНОГО СТРАДАНИЙ НЕ ПОВРЕДИТ!
— Перестаньте переговариваться, словно меня здесь нет! — не выдержал наконец Гарион. — Мистрис Пол! — вмешался появившийся на палубе Дерник. — Идите сюда поскорее. Бэйрек хочет убить себя!
— Что? Что он хочет?
— Бормочет что-то о проклятии, — пояснил Дерник, — и угрожает пронзить себя мечом.
— Идиот несчастный! Где он?
— На корме. Вытащил меч и никого не подпускает.
— Быстро за мной! — бросила на ходу тётя Пол, устремляясь на корму. По пятам следовали Дерник и Гарион.
— Всех нас охватывает безумие во время сражения, — убеждал Мендореллен, пытаясь уговорить рыжебородого великана. — Гордиться тут особенно нечем, но и впадать в такое отчаяние тоже не стоит!
Бэйрек не ответил. Он стоял на корме, почти у самого края, с белыми от ужаса глазами; огромный меч описывал медленную зловещую дугу, не подпуская близко ни одного человека.
Тётя Пол протиснулась через толпу матросов и бесстрашно направилась к Бэйреку.
