Клайв Баркер - Абарат (пер. Л. Бочаровой)
— Чтобы знать, к чему тебе быть готовой, когда ты снова окажешься тут, — кивнула Диаманда.
— Вы, судя по всему, совершенно уверены, что я сюда вернусь, — полувопросительно произнесла Кэнди.
— Так и есть, — улыбнулась Диаманда. — Тебе предстоит совершить очень важное дело. В будущем.
— Если только наше предвидение верно, — вздохнула Меспа. — Иногда бывает непросто знать наперед все, что должно случиться.
Кэнди задумалась над их словами. То, о чем говорили три женщины, вовсе не казалось ей невероятным. Если нога ее единожды ступила на Двадцать Пятый Час, то почему это не может повториться, когда она лучше поймет самое себя и выяснит: зачем она здесь, в этом удивительном мире?
— Я бы хотела больше увидеть и узнать об этом острове, — сказала Кэнди, вглядываясь в окружающую тьму.
— Ты точно этого хочешь? — спросила Меспа.
— Да-
Женщины обменялись вопросительными взглядами, словно не были уверены в своей готовности выполнить ее просьбу. Но сомнения их вскоре рассеялись. Кэнди поняла это, когда в воздухе вокруг нее с удивительной быстротой замелькали картины и образы. Это было похоже на стремительное перемещение серебристых рыбок в прозрачном ручье. Поначалу скорость, с которой эти видения сменяли друг друга, не позволяла ей как следует в них вглядеться и она улавливала только самые яркие и масштабные фрагменты: белоснежную башню, огромное поле желтых цветов, кресло на голубой крыше и человека в золотистом одеянии, сидящего в этом кресле. Но вскоре глаза привыкли к мельканию, и Кэнди удалось разглядеть яснее многие из картин, даже самые мелкие их детали.
Большинство картин, открывшихся взору Кэнди, были такими насыщенно яркими и объемными, что у нее от непривычки стало пощипывать глаза и слегка закружилась голова. Ну а кроме этого ослепительного буйства красок, кроме непривычных линий и форм ее потрясло количество сменявших друг друга видений. На каждую из картин, которую ей удавалось рассмотреть, приходилось по тысяче, нет, по десятку тысяч тех, на которые она не успевала взглянуть даже мельком, даже краешком глаза. Что же ей удалось увидеть?
Женщину, разгуливающую вниз головой. Рыбу, плывущую над ней по синему небу. Птиц, порхающих у нее под ногами.
Мужчину, который стоял посреди бескрайней равнины, залитой лунным светом, с головой, подобной оазису, где пышным цветом цвели мысли и идеи.
Город с красными башнями домов, храмов и замков под небом, с которого дождем сыпались звезды; потом тот же город, но в миниатюре, опирающийся на длинные жерди, и гигантскую птицу — жителям города она наверняка должна была казаться просто устрашающе огромной, — которая парила над башнями, раскинув крылья.
Гротескную маску, которая что-то напевала, дрейфуя в неподвижном воздухе. Существо размером со льва, с человеческой головой, огромной и бородатой, сидевшее у подножия вулкана. Берег какого-то тропического острова, красную лодку в маленькой бухте и одинокую звезду над горизонтом.
И так далее. И так далее. И так далее. Образы продолжали мелькать.
Некоторые из сцен и картин, представавших на короткий миг перед ее взором, сопровождались звуками, которые не всегда соответствовали изображению. Это было похоже на блеск молнии, предшествующий громовому раскату. Видения заметно опережали звуковой фон. Порой перед ней проносились узнаваемые, пусть и весьма отдаленно, детали и образы: Вебба Гаснущий День посреди мрачных, окутанных туманом вод Пролива Тьмы. Мост Золотого Остролиста, по которому маршировали какие-то люди с огненными факелами на головах. И даже Остров Простофиль во власти свирепого урагана, который с корнем вырывал молодые деревца из земли и уносил их прочь.
Но вот наконец, когда Кэнди едва не сделалось дурно от этой беспрерывной смены сотен и тысяч картин перед глазами, детали видений стали постепенно тускнеть, одновременно с этим образы замедлили свое кружение, а потом и вовсе исчезли. Перед Кэнди снова появились Диаманда, Джефи и Меспа. Девушка с трудом перевела дух.
— Что?.. — выдавила она из себя.
— Что все это означает? — с улыбкой договорила за нее Меспа.
— Да.
Ответ на это дала Диаманда:
— Бесконечно малая часть небольшого фрагмента практически не различимой глазом доли того, что вечно пребывает здесь, на Пике Одома. Далекое и близкое прошлое, настоящее, будущее. Все это здесь, как видишь. Все без исключения стороны всех событий и явлений, всех вещей, желаний и мыслей, которые содержатся в любом из мгновений вечности.
— А вы?
— Фантомайя?
— Да. Зачем вам все эти видения?
— Мы их изучаем. Погружаемся в них. Храним и защищаем их.
— От кого?
— От всех и каждого. Картины эти не предназначены для глаз простых смертных. Немногим дано их увидеть.
Кэнди засмеялась.
— Что это тебя так развеселило? — спросила Джефи.
— Да вот... Уж я-то самая что ни на есть простая смертная. Разве нет?
— Хороший вопрос, — улыбнулась Диаманда. — В действительности Кэнди Квокенбуш — это лишь часть того великого множества личностей и судеб, что в тебе заключены. Кэнди Квокенбуш из городка Мракитт...
— Вы хотели сказать, Цыптаун?
— Ну конечно. Я имела в виду Цыптаун. Дело в том, что, когда я там жила, город еще носил имя деда моего супруга.
— Погодите! — вскричала Кэнди. Лицо ее озарила догадка. — Я ведь точно слыхала прежде ваше имя! Вы — Диаманда Мракитт. А мужа вашего звали Генри Мракитт.
Старая женщина медленно наклонила голову и еще пристальней вгляделась в лицо Кэнди.
— Да, ты угадала. Это я самая и есть. Во многом изменившаяся, но в то же время прежняя.
— Невероятно! — Кэнди покачала головой.
— Да? Что же именно тебя так удивляет?
— Получается, круг замкнулся.
— Объяснись, пожалуйста, — потребовала Диаманда.
— Видите ли, — улыбнулась Кэнди, — мое путешествие в этот мир началось с Генри Мракитта. Я кое-что о нем разузнала и записала.
— О Генри? — с нежной грустью спросила Диаманда. — Ты в самом деле написала о Генри?
— Всего несколько страниц, — смутилась Кэнди. — Я побывала в гостиничном номере, где он... покончил с собой.
— Вот как, — мягко проговорила Диаманда. — Вот, выходит, как все для него обернулось.
Кэнди кивнула:
— Простите, что принесла вам такое печальное известие...
— Что ты, что ты! Напротив, спасибо тебе. Лучше уж знать обо всем наверняка, чем питать иллюзии... Я предполагала, что рано или поздно мне придется выслушать тяжелую правду. Знаешь, я ведь сбежала от Генри. Он совсем не умел мечтать.
— Я об этом слышала, — сказала Кэнди. — То есть не о мечтах, а о вашем бегстве.
