Джон Робертс - Островитянин
Однако, после долгой зимы ослабли и люди, и животные, и потому в первый день Гейл выдерживал не слишком быстрый темп. Они разбили лагерь, когда солнце еще даже не склонилось к горизонту. Сейчас они стояли на пологом взгорье, что отделяло холмы от долины. Вокруг лагеря матва выставили охрану, затем проверили копыта и спины своих кабо, и лишь после этого разожгли костры. За время дневного перехода охотники успели настрелять мелкой дичи, и теперь выпотрошенные тушки жарились над огнем.
Гейл с удовольствием наблюдал за своими спутниками. Он был уверен, что в большинстве своем они скоро привыкнут к такой жизни и не пожелают вернуться к прежнему существованию в деревнях: охотиться, расставлять силки и собирать небогатый урожай на суровой каменистой земле.
Они предпочтут, возвращаясь домой из очередного похода длинными зимними вечерами рассказывать всем о своих необычайных подвигах. На следующую весну без всякого принуждения прочие молодые мужчины также пожелают присоединиться к ним. А потом… Но Гейл сказал себе, что на сегодня мечтать хватит. По одному шагу за раз… В свое время Молк говорил, что всякое морское путешествие начинается с относительного бездействия, когда следует установить на корабле распорядок повседневной жизни. Сейчас в отряде Гейла происходило почти то же самое: все они, люди и животные, должны притерпеться друг к другу.
К третьему дню пути и люди, и кабо слегка окрепли. Тех, кто лучше всего держался в седле, Гейл отправил в дозор вперед отряда и по флангам. Кроме того, эти люди должны были добывать для остальных пропитание. Гейл велел не убивать тех животных, которые требуют особых сложностей в приготовлении. Поскольку в это время года большие стада кочевали по равнинам, то у охотников был избыток выбора.
Вскоре Гейл начал понимать, что жизнь вождя отнюдь не столь спокойна и беззаботна, как может показаться на первый взгляд. Шли дни, их отряд спокойно двигался вперед, а у юноши возникали все новые поводы для беспокойства. Он даже не мог наслаждаться беззаботно тем, как колышется под ветром зеленое море травы, — что прежде всегда доставляло ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Но сейчас он мог думать лишь о хищниках, способных незаметно подкрасться к людям. Кроме того, он тревожился о безвредных для человека рогачах: стоит кабо угодить в норку копытом, как животное переломает себе ноги. Хорошо хоть, члены отряда пока ладили друг с другом, и между ними не возникало споров и соперничества, требующих вмешательства Гейла.
Когда на равнине им встречались мчащиеся галопом отряды эмси, жители холмов замолкали и в тревожном ожидании косились на своего вождя.
Равнинные воины, разодетые в шкуры, неизменно относились к Гейлу с почтением, однако по отношению к матва они испытывали лишь настороженность и презрение, что не могло укрыться от внимания спутников Гейла. Свирепые разрисованные лица кочевников выражали открытую враждебность, и все же юноша сообщил им, что намерен поискать диких кабо, и эмси пообещали известить его, если отыщут табун.
В кочевой жизни спутникам Гейла отнюдь не все пришлось по вкусу. Обилие дичи на равнинах, которую легко можно было подстрелить со спины кабо, приводило их в восторг, однако вскоре выяснилось, что над большими стадами вьются целые тучи мошкары. Еще труднее приходилось с добычей топлива для костра. Вместо дерева приходилось жечь сухой навоз. И все же вскоре путники привыкли и к этому… По крайней мере до сих пор никто не ворчал и не стремился вернуться восвояси. К концу третьей недели пути Гейл почувствовал, что его люди вполне приспособились к походной жизни, однако им не доставало опыта, чтобы превратиться в сплоченный боевой отряд. Разумеется, он не собирался искать возможности ввязаться в драку. Гейл сказал себе, что опыт в боях еще придет, а сейчас с них довольно и того, что матва научились уверенно держаться верхом. Сейчас их силы слишком невелики, и если в первом же бою он потеряет людей, то уже во втором отряд, скорее всего, вообще не продержится. К тому же и врагов особых у них пока не было, но Гейл прекрасно осознавал, что это в любой момент могло измениться.
Как-то утром Гейл проснулся еще до рассвета. Дозорный подкладывал ветки в костер. В воздухе ощущалась свежесть от выпавшей росы. Запах дыма смешивался с запахом животных. Поднявшись со своего ложа, Гейл отошел пройтись, но сперва удостоверился, что человек, приставленный следить за кабо, должным образом исполняет свои обязанности.
Гейл заметил неподалеку небольшой холм и решил подняться на него, чтобы оглядеть окрестности. Рассвело, и видимость была великолепная. Лагерь, что лежал рядом перед ним, казался крохотным среди бескрайних равнин. Чуть дальше паслись стада ветверогов и криворогов. На утреннюю охоту вылетели птицы-убийцы. Далеко на западе проносились огромные тучи — отголосок свирепого урагана, что днем раньше взволновал воды западного океана.
Невольно Гейлу вспомнился Молк и прочие моряки, что сейчас преодолевали опасные морские просторы. Когда же на востоке взошло солнце, он вдруг ощутил себя совсем как в юности, когда присматривал за стадами своего племени. Наслаждаясь поразительным многообразием жизни вокруг и ощущая могучую силу, исходящую от земли, на пару мгновении Гейл ощутил себя в самом центре мироздания.
Однако, этих мыслей его отвлек вид всадника, что во весь опор скакал к их лагерю по степи. Вне всякого сомнения, это был эмси. Гейл поспешил вниз с холма, желая оказаться в лагере раньше незнакомца. Его спутники были уже на ногах. Зевая и потягиваясь, они доедали жареное мясо, оставшееся после вечерней трапезы. Гейл подозвал к себе пятерых десятников.
— Сейчас здесь окажется всадник, — сообщил он им. — Надеюсь, это долгожданный гонец от эмси с новостями.
В большом волнении все ожидали прибытия кочевника. Тот с надменным видом въехал в лагерь, глядя лишь на одного Гейла. Похоже, этот человек на своем веку участвовал не в одной битве. Лицо его было испещрено множеством шрамов, волосы на голове росли какими-то клочьями… Похоже, в свое время он лишился скальпа. Кроме того, у него не было одного уха. Одежда из шкур была почерневшей и заскорузлой от грязи, копоти и засохшей крови. Натянув поводья, всадник остановился перед Гейлом.
— Привет тебе, Предреченный! — заявил он, поднося к глазам тыльную сторону ладони. — Мое имя Ленно, я из племени Синей Реки южных эмси. В двух днях пути на юг отсюда мой отряд обнаружил большой табун диких кабо в три или четыре сотни голов. Мы слышали, что вы ищете дикие стада, и мой вождь отправил меня проводить вас к этому месту.
Гейл обрадовался.
— Ты уверен, что это именно то, что мы ищем?
