Кэтрин Куртц - Милость Келсона
Морган оказался в состоянии достаточно долго держать свою защиту, чтобы в корне изменить положение дел. После того, как еще несколько стрел ушли в сторону, стало ясно, что пленника охраняет кто-то другой, кроме Келсона; и тут один из остававшихся с Лорисом лучников заметил, что Морган приподнялся на стременах, а его окружают воины, изо всех сил стремящиеся дать ему хоть небольшую передышку от участия в общем сражении, — и перепуганный лучник тут же дал коню шпоры и умчался прочь, прихватив с собой и товарища-стрелка, и того последнего конного гвардейца, что еще не сбежал от Лориса.
Лорис окончательно впал в ярость от их бегства. И в то время как Сикард старался оттеснить короля подальше от жуткого костра, а Горони повел своих людей в новую, еще более энергичную атаку на Моргана и его отряд, — мятежный епископ внезапно погнал коня прямо на костер, и у самой границы огня спрыгнул на землю.
Ругаясь и проклиная все на свете, он сунул свой епископский посох в горящие кучи хвороста и поленьев и начал расшвыривать их в стороны.
— Следи за Лорисом! — проревел Морган, отбивая направленный в его голову удар и в качестве ответа рассекая плечо меарского рыцаря; будучи не в состоянии сам предпринять хоть что-то, он лишь следил за тем, как Лорис отшвырнул в сторону посох и начал отпихивать затянутыми в перчатки руками и пинать ногами кучи горящих поленьев и угольев, — он расчищал себе дорогу, стремясь во что бы то ни стало добраться до своей жертвы.
Дугал тоже заметил новую опасность, и стремительно бросил своего коня вперед, к костру, рассчитывая на то, что внезапность его маневра даст ему небольшое преимущество. За ним помчались Кьярд и еще несколько Мак-Ардри, а также небольшая группа рыцарей Халдейна, — и он сумел прорваться весьма глубоко сквозь редеющие ряды меарских воинов, прежде чем эффект неожиданности иссяк. Дугал сражался, как безумный, а Кьярд и остальные взяли его в кольцо, чтобы помочь прорваться сквозь отчаянно защищающееся епископское войско, — и он мог видеть искаженное болью лицо отца, и кровь, стекающую по его телу из нескольких глубоких ран, — и он видел Лориса, рвущегося сквозь огонь и все приближавшегося к своей беспомощной жертве… глаза епископа горели безумием, в правой руке он держал длинный кинжал, предвкушая триумф, предвкушая, что наконец-то он вот-вот получит свою награду…
— Лори-и-ис! — протяжно закричал Дугал.
Когда Дугал добрался наконец до внешнего края погребального костра, брошенный жеребец Лориса промчался мимо него, и его грива и хвост были охвачены пламенем. Конь Дугала встал на дыбы и заржал, испугавшись огня.
Еще недавно снежно-белый плащ Лориса был весь перепачкан пеплом и сажей и тлел с одного края, шлем-митра свалился с головы, — но зато лишь несколько футов отделяли обезумевшего епископа от его жертвы, едва ли способной сопротивляться.
— Лори-и-ис!
Дугал безжалостно вонзил шпоры в бока своего коня, пытаясь заставить его прыгнуть в огонь, — но животное попятилось и присело на задние ноги, не желая повиноваться и готовое вот-вот броситься наземь, чтобы стряхнуть с себя седока. Но Лорис, карабкавшийся через груды хвороста, даже не оглянулся на него, хотя уже и воины Дугала догоняли своего молодого вождя, и несколько рыцарей Халдейна уже спешились у костра, обратив в бегство последних защитников Лориса.
— Лорис, черт тебя побери, не смей! — кричал Дугал, задыхаясь; он крепко натянул поводья и вновь попытался заставить коня прыгнуть, на этот раз колотя животное плоской стороной меча по крупу, чтобы конь почувствовал решимость своего хозяина.
Но животное снова отказалось повиноваться, на этот раз встав на дыбы, а потом несколько раз вскинув задом, — так, что Дугал выронил меч и едва не вылетел из седла; при этом его осыпало дождем искр и пылающих щепок. Вся эта суматоха отвлекла Лориса от целенаправленного движения к жертве, но лишь на несколько мгновений. Потом его плащ зацепился за тлеющую корягу, и ему пришлось приостановиться, чтобы освободить его, и он бросил в сторону Дугала один-единственный взгляд, прежде чем снова бросился вперед, держа в поднятой руке сверкающий кинжал.
В запасе оставалось лишь несколько мгновений. Солдаты Дугала не могли вовремя догнать Лориса и остановить его, и он это знал.
Дугал с неестественной отчетливостью видел лезвие кинжала, взлетевшее в воздух, готовое ударить… застывшее на лице его отца выражение недоумения… ведь спасение было так близко… В отчаянии Дугал вцепился в гриву коня и бросил в смятенный ум животного мысленный приказ — приказ повиноваться, несмотря ни на что… и это был приказ воистину убийственной силы.
— Лори-и-ис! — снова закричал Дугал, когда конь взвился в воздух чудовищном, ошеломляющем прыжке, и перенесся через стену огня, окружавшую Дункана… и умер в воздухе, не долетев до земли, поскольку его могучее сердце не выдержало такого страшного напряжения.
Конь под Дугалом был уже мертв, когда он упал на землю, и его ноги безвольно подломились, — но Дугал каким-то чудом исхитрился выскочить из седла до того, как рухнул его конь, и успел вцепиться в плащ Лориса.
— Черт бы тебя побрал, Лорис!
Он отчаянно рванул на себя край льняного плаща — и этого оказалось достаточно, чтобы смертельный удар не угодил в цель. Вместо того чтобы вонзиться в обнаженную грудь Дункана, его острие скользнуло по стволу, срезав с него кусок коры, и остановилось, уткнувшись в железную цепь.
Архиепископ взвыл от бешенства, когда молодой, худощавый Дугал бросился на него, стараясь отобрать кинжал, — и они оба, упав, покатились прямо на горящие поленья, вскрикивая, когда пылающие ветки соприкасались с обнаженными участками кожи. Роджер, граф Дженас, был одним из двух рыцарей Халдейна, которые подоспели к месту схватки первыми, и именно Роджер навалился на Лориса и подмял его под себя, выкручивая руку, державшую кинжал, — и Лорис бешено завопил от боли и унижения.
— Брось его сейчас же, или я сломаю тебе руку! — потребовал Роджер, выворачивая кинжал из судорожно сжатых пальцев Лориса.
Кьярд поспешил к молодому хозяину и помог ему подняться на ноги, смахивая с кожаных доспехов янтарно тлеющие угли, — а его товарищи в это время перебирались через тушу мертвого коня, чтобы помочь вывести из огня пленника. Но разбросанный костер уже начинал угасать.
— Отец? — выдохнул Дугал, оттолкнув Кьярда и бросившись к столбу.
Дункан при звуке голоса Дугала с трудом поднял голову, из-за терзавшей его боли не до конца осознавая, что он почему-то все еще жив.
— Дугал… — Он вздрогнул и задохнулся, когда Дугал споткнулся, подняв целый фонтан огненных брызг, осыпавших обнаженные, лишенные кожи и кровоточащие ноги пленника. — Милостивый Боже, я уж думал, что никогда больше тебя не увижу…
