Маргарет Уэйс - Драконы Хаоса
Как я упоминал, мы, в Краюхе Хлеба, имеем одну всепоглощающую (не считая фермерства) страсть.
Это игра в шахматы.
Шахматная доска стоит в любом доме и таверне, имеется даже огромная доска на главной городское площади, где проводятся ежегодные соревнования. У нас есть детские шахматные клубы, Лига игроков-женщин, Лига игроков-мужчин, Лига игроков обоих полов, Ассоциация шахматистов, Гильдия шахматистов и еще много подобных организаций. Наши игроки отправлялись в самые дальние уголки Ансалона, чтобы принять участие в различных турнирах. Мы даже были вынуждены, выстроить особое помещение для всех трофеев. Мы не просто думали, что мы самые лучшие, — это действительно было так.
Но Малыш лишь поклонился и продолжал:
— По этой самой причине я и мастер Верзила прибыли в Гудлунд. Пить эль, смотреть на изобильную жизнь, а также бросить вызов каждому! Ибо мастер Верзила полагает себя лучшим игроком в шахматы на всем Кринне!
— Прекрасно! — воскликнул я и потянулся за лежащей неподалеку доской. — Как лорд-мэр, я буду играть первым, и немедленно!
Малыш поднял руку, загорелую и покрытую мозолями, совсем не подходившими шахматисту. Скорее — мечнику.
— Ах, игра в таверне, теплая и дружеская, — не совсем то, что мы имели в виду. Шахматы для Верзилы и меня — способ заработать на жизнь… — Мастер Малыш сказал эти слова, как бы извиняясь за собственную слабость, а мастер Верзила печально кивнул. — Если вы придете к нашим шатрам, которые мы разбили неподалеку от Урожайной ярмарки, то мы будем к ваши услугам. Поверьте, мы вас не разочаруем!
К сожалению, на следующий день я занимался делами и не смог сразу пойти на ярмарку, но многие из горожан отправились туда незамедлительно. Потом и я присоединился к ним.
Шатры незнакомцев были сделаны из дорогого красного, белого и золотого шелка, два из них — небольшие, предназначенные для проживания, а третий — огромный, открытый со всех сторон. Там стоял большой стол и два стула. Глядя на маленький шатер, я не мог не задаться вопросом, поджимает ли ноги Верзила во сне, — шатер не выглядел настолько длинным, чтоб полностью вместить его.
Стол был большой, приблизительно три фута в диаметре, прочно стоящий на четырех опорах. Прямо на его столешнице темными и светлыми породами дерева были выложены клетки для игры. Один из стульев уже занимал мастер Верзила, поджидая соперника.
Кроме расставленных фигур рядом на столе покоилось небольшое медное блюдо. Честно говоря, его я заметил позже — сначала не мог оторвать глаз от потрясающих фигурок. Это были самые удивительные, самые ценные и великие шахматы из всех, какие доводилось видеть собравшимся. Мы в основном играли деревянными фигурами, хотя некоторые модники имели каменные наборы из Торбардина или стальные из Палантаса. Но все как обычно — короли, королевы, рыцари…
Эти шахматы были другими — они состояли из фигурок драконов, сделанных не из дерева или камня, а из драгоценных минералов и самых редких металлов, встречающихся на Ансалоне. Дракон-Паладайн, управляющий стороной Света, был отлит из золота, да так искусно, что я мог разглядеть каждую чешуйку. Под лучами солнца фигура сияла. Рядом с Паладайном стояла серебряная драконица, прекрасная до слез.
Напротив располагалась сторона Тьмы. Над Другими фигурками возвышалась пятиглавая многоцветная драконица из множества драгоценных камней. Грани искрились, ослепляя. Рядом разевал пасть черный дракон из редкого опала. Остальные фигурки были не менее великолепны — туры представляли собой драконов, обвившихся вокруг башен, рыцари — драконов с крошечными наездниками на спинах. Золото, платина, алмазы, изумруды, сапфиры, рубины…
Возможно, Король-Жрец Истара и оценил бы ценность подобных шахмат, а я лишь утирал слезы восхищения. Люди вокруг тоже прослезились и не скрывали восхищенных реплик.
Мастер Малыш выждал, пока собравшиеся немного успокоятся, затем объявил:
— Вот наши условия. Каждый, кто хочет играть, платит одну стальную монету за привилегию сразиться с самим мастером Верзилой. Кто выигрывает — забирает себе вот этот великолепный набор!
Я не поверил ушам и с трудом перевел взгляд от фигурок на Малыша и Верзилу.
— Вы серьезно это говорите?! — решительно воскликнул я.
— Абсолютно, лорд-мэр, — кивнул мастер Малыш.
Я, как и все присутствующие, запустил руку в кошелек и вытащил деньги. Сталь загрохотала по медному блюду. Затем мы написали наши имена на клочках пергамента и опустили их в шляпу мастера Малыша, чтобы определить первого счастливчика.
Выпало имя — Боммон.
Я не мог не сдержать стон разочарования: у Боммона, одного из наших чемпионов, были целые полки призов.
— Что ж, друзья, мы можем идти домой, — сказал я. — Боммон выиграет этот великолепный набор.
Но никто не сдвинулся с места, все замерли, приготовившись наблюдать.
Боммон выбрал сторону Тьмы, но не сразу смог заставить себя прикоснуться к чудесным фигуркам, покоренный их красотой. Он успокоился с большим трудом, затем сел и приступил к игре.
Почти три четверти часа Боммон и мастер Верзила делали осторожные ходы. Все напряженно за ними наблюдали, кроме мастера Малыша — его игра совершенно не интересовала. Он собрал деньги с подноса и унес их в шатер, затем не спеша отполировал свой меч, потом вынес и разложил для продажи несколько прекрасных шахматных наборов, хоть и не таких великолепных, какие были в игре.
Мастер Верзила внезапно двинул своего серебряного дракона и, улыбнувшись, откинулся на стуле, словно показывая — игра окончена. Мне пришло в голову, что он так и не сказал ни слова с тех пор, как пришел в город. Боммон изучил положение на доске и поник головой.
— Эх, ты прав, мастер Верзила… я проиграл… — Затем Боммон улыбнулся. — Но, знаешь, это была самая лучшая партия в моей жизни! Я навсегда запомню наши ходы, особенно когда твой рыцарь вышел мне во фланг! Это было просто блестяще!
Мастер Верзила улыбнулся и показал рукой на блюдо, словно приглашая его кинуть монету и начать новую партию.
— Эх, сегодня не получится, много работы, — развел руками Боммон. — Но может быть, завтра?
— Завтра в любое время! — протиснулся вперед мастер Малыш, звякая блюдом.
Боммон бросил жадный взгляд на шахматы, но встал и поплелся прочь. Все зрители обменялись взглядами — каждый горел желанием вступить в бой.
Наступила моя очередь, и, потирая руки, я уселся за стол. Мастеру Верзиле потребовалось пятнадцать минут, чтобы разделаться со мной. Один за другим наши лучшие игроки уступали непревзойденному мастерству, но никто не считал потраченную сталь. В тот день мы разошлись по домам лишь для того, чтобы лучше подготовиться к завтрашнему сражению.
