Алексей Пехов - Искатели ветра
— Как это Ходящие их пропустили?
— Ты нисколько не удивилась бы этому, если бы увидела, в каком состоянии они хранили книги. Пергамент было практически невозможно держать в руках. Он рассыпался. Но Митифа прочитала какую-то часть.
— Дрожу от нетерпения услышать, о чем там шла речь.
— Кажется, в Альсгаре Скульптор спрятал свой старый Дневник. В нем рассказывается, как создавать Лепестки Пути.
Это многое объясняло. В том числе и то, что Рован решил пойти на сделку. Подобное знание — это огромная власть. Стать выше других повелителей. Создать новые Пути, взамен уничтоженных Соритой. Править целым миром. Если это правда, за книгой развернется самая настоящая охота.
— Ушам своим не верю!
— Я тоже поначалу не поверила, милочка. А потом подумала — почему бы и нет? Вполне возможно.
— И где находится дневник?
Тальки грустно улыбнулась:
— Как ты думаешь, если бы я знала, то сказала бы тебе? Книга где-то в Альсгаре. В старых постройках, возможно, в Высоком городе. Чему ты улыбаешься, позволь узнать?
— Глупости Митифы.
— Что поделать, в подобных вопросах она ужасно наивна.
Тупая дура! Если бы Тиф нашла подобный пергамент, она бы молчала. Никому ни словечка. А эта? Сразу же разнесла новость по всему свету!
— Кому она проболталась?
— Только мне. Я всегда о ней заботилась, так что она мне немного доверяет.
— Тогда как об этом узнал Рован?
— Я упомянула вскользь, но он сообразительный мальчик. Понял. — Тальки довольно улыбнулась, а вот Тиа уже не поспевала за ходом мысли безумной карги. — Ну и еще я сказала, что ты поехала в Альсгару. Конечно, я не могла быть точно уверена, что ты направляешься туда, но сказанного не воротишь. Ты же понимаешь.
Старая ведьма! Конечно же стоило упомянуть при Чахотке о книге, да еще и сказать ему о том, что Тиа уже отправилась ее искать, как тот тут же направился к городу, не желая отдавать ценный приз в руки Тиф и Проказы. Последняя ничего не теряла. Город велик, и тайник Скульптора не нашли за тысячу лет (впрочем, никто до сегодняшнего дня не знал о его существовании), так что Рован сразу ничего не найдет. Здесь надо хорошенько подумать и посчитать, а Чахотка на такое не способен. Он воин, а не мыслитель. Ретар, да. Ретар смог бы. Но не его братец. Так что бояться за сохранность книги, в которой говорится о создании Лепестков Пути, не стоило. Тальки поступила умно. С помощью ложного слуха заставила Рована решиться на то, что так долго откладывали, — штурм Альсгары. Никто не хотел приступать к этому, боясь обломать о великие стены зубы, и город до сих пор не трогали, оставляли на потом. Теперь же Чахотка устроит круговерть, и, быть может, ему повезет. В любом случае он при деле и не станет мешать Лею и Аленари пробиваться к Лестнице Висельника.
— Очень… неглупо, — одобрила Тиа.
— Спасибо, милочка. Я знала, что ты это оценишь.
— А что Митифа?
— Она в Башнях. Заканчивает свои дела.
Бездна! Корь и вправду полная тупица, раз после того, как узнала тайну, все еще глотает книжную пыль. Тиф на ее месте мчалась бы к Альсгаре, как ненормальная.
— Сын Вечера уверен, что ты знаешь, где Скульптор спрятал книгу, и сказал об этом. Он предложил мне половину. Что предложишь ты?
Тальки закашляла сухим смехом:
— Думаю, то же, что и он, — ничего.
— Не слишком щедро с твоей стороны.
— Зато честно. Рован не знает, где книга. Ты не знаешь, где книга. Я не знаю, где книга. Прежде чем мы найдем ее, могут пройти века. Так что все его обещания — пустота. Сейчас тебя мало должны интересовать тайны Скульптора. Ты явно забыла о том, что не в том положении, чтобы гоняться за призраками. Судя по тому, что ты уже у великого города, ни Целителя, ни той талантливой девочки тебе поймать не удалось. А между тем они — твой единственный шанс вернуть себе и силу, приемлемое тело, если, конечно, это тебе не стало нравиться больше. Вижу, что нет. Тогда удвой усилия. Они, а не книга — главная цель. Ты пять веков обходилась без Лепестков, проживешь еще столько же, а вот без силы и тела — тебя раздавит даже Митифа. Согласись, обидный конец столь долгой жизни. Целитель. Целитель, милочка моя. Даже о девчонке забудь, она постольку поскольку, но мальчика доставь мне целым и невредимым. Он — твоя единственная надежда. Они в городе?
— Не знаю. Возможно.
— Так узнай! Не тяни время! Когда подойдет армия — начнется безумие. Вырваться будет очень сложно.
— До «вырваться» еще далеко. Попасть туда почти невозможно.
— Догадываюсь. Но Гавань всегда охранялась хуже. Стоит попробовать лодку, милочка.
— Я тоже об этом подумала. Именно так и поступлю.
— Чудесно. Уже все готово. Приведи Целителя, и я постараюсь вернуть утраченное. Я нашла одно интересное плетение в старых книгах. Оно поможет сделать так, чтобы у твоего подопечного глаза были нормального цвета. Согласись, белесые буркала привлекают к себе слишком много внимания. Смотри.
Она начертила в воздухе несколько тонких линий.
— Спасибо. Это поможет.
— Не сомневаюсь. Удачи, милочка.
Не дожидаясь ответа, она «погасила» зеркало. Тиа пробормотала проклятие, заставила Порка встать на ноги и пошла искать лодку.
ГЛАВА 19
— Подайте бедному калеке. Па-ада-а-айте бедному калеке.
За утро я тянул одну и ту же фразу, наверное, в тысячный раз. Назвать меня калекой, конечно, было тяжело, но фунт грязи, драная и изрядно провонявшая одежда, капюшон, надвинутый на глаза, и глиняная миска с отбитым краем не вызывали сомнений, что я нуждаюсь в деньгах. Или ленюсь работать, тут уж как посмотреть. В любом случае никто из горожан не спешил раскрывать мой обман. Для большей их части я был пустым местом, и на меня не обращали внимания. Хотя нет-нет да и какая-нибудь сердобольная душа бросала в чашку медяк.
Через три нара сидения на мостовой я честным попрошайничеством заработал ровно двенадцать медяков. В роли нищего были свои положительные стороны. Впрочем, как и отрицательные. Вначале мной заинтересовался патруль стражников, охраняющих квартал Огурцов. Ребята предложили мне два варианта на выбор — либо получить древком копья по ребрам и отправиться в тюрягу, либо поделиться заработанным. Я, недолго думая, сунул им в лапу два сола, и от меня на какое-то время отстали. Затем приперся местный нищий, громила, каких я еще не видывал, и конечно же «форменный калека». На таком можно было вспахать половину Империи. Парень очень обиделся, что я занял его законное место, схватил меня за грудки и пообещал выбить душу. Пришлось стать злым и приставить кинжал к его мужскому достоинству. Он сообразил, что шутки кончились, заткнулся, разжал лапы и сгинул, что меня вполне устраивало.
