Кир Булычев - Зеркало зла
– Но это же ужасно!
– И подло.
– Но пускай они спросят меня. Я расскажу всю правду.
– А вот этого никто от тебя не ждет. Как только ты откроешь свой красивый ротик, то его закроют палкой или пулей.
– Не говорите так, мистер Стюарт!
– Если тебе не сказать правды, ты и в самом деле решишься вылезти на суде, где все предопределено заранее.
– А кто будет их судить?
– Фактор Уиттли будет председателем суда, а членами его станут высшие офицеры: полковник Блекберри и коммодор Стоун, капитан «Дредноута».
– Но как же Блекберри…
– Он не боевой офицер, и никто не требовал от него, чтобы он организовывал оборону «Глории».
– Но что-то надо делать!
– К сожалению, я могу дать тебе только один совет: молчи и еще раз молчи! Лишь в этом твое спасение. Своему штурману ты не поможешь. Я знаю, о чем говорю.
– Но я не могу все так оставить!
– Тогда выходи за меня замуж, мы с тобой выкрадем твоего Алекса и купим ему проезд на какой-нибудь китайской джонке до Кейптауна.
– А без замужества его выкрасть нельзя?
– Почему же нельзя? – смилостивился лейтенант. – Только потом ты все равно должна будешь выйти за меня замуж.
– Спасибо, – рассмеялась Дороти, – вы польстили бедной девушке. А теперь проводите меня обратно в факторию, а то уже темнеет и тут могут оказаться бандиты.
– Тем лучше, – заявил игривый лейтенант. – Вы сможете испытать, каков я на деле.
Они не спеша прошли берегом до фактории. Солнце уже село, и начало быстро темнеть, хотя западная половина неба еще пылала разноцветными облаками, лиловеющими ближе к горизонту, а река, сохранявшая цвет зенита, казалась огненной полосой между синей землей и лиловыми облаками. «Дредноут» был нарисован черным пером на фоне реки, и каждая мачта, рея, сплетение вант выделялись четко и ясно.
Индийские сипаи у ворот разожгли костер – им было холодно, хотя вечер был парным, влажным от прошедшего и завтрашнего дождей.
Лейтенант остановился посреди двора.
– Вы к себе? – спросил он Дороти. И она поняла, что ему хочется в гостиную большого дома, где пьют и играют в карты. Юноша нагулялся.
– Идите, – сказала Дороти, – мой мальчик.
Лейтенант удивленно посмотрел на нее.
– Какую роль вы играете?
– Роль герцогини.
Стюарт церемонно поклонился. Его башмаки отстучали энергичную дробь по лестнице.
Двор был освещен несколькими лампами, висящими на столбах. Служители как раз кончили их зажигать, и лампы пока еще светили неуверенно, уступая небу в яркости света.
Дороти подошла к навесу. Под ним были сложены рядами большие крепкие колеса с железными ободами. В брусках и коротких бликах лишь осведомленный человек мог разглядеть заготовки для тяжелых лафетов.
Дороти была осведомленным человеком, потому что знала, что искать. Мистер Уиттли не смел отказаться от похода на Пегу – отказавшись, он терял надежду стать великим человеком. Дороти и ее дядя угадали правильно – вон там, дальше, толстыми свиньями, укутанными в брезент, лежат тяжелые стволы корабельных орудий, которые свозят с «Дредноута». Главное – не упустить момента. Завтра надо будет сообщить сайя У Дхаммападе об увиденных пушках. Еще неделя, и число их перевалит за полсотню. Такая громовая мощь может сокрушить любую армию.
– Вы чем-то заинтересовались? – Дороти вздрогнула от ненавистного голоса полковника Блекберри. И надо же, он застал ее в тот момент, когда она, задумавшись, приподняла угол брезента и смотрела на пушечный ствол.
– Добрый вечер, – сказала Дороти. – А я думала, что это здесь лежит.
– Конечно, моя маленькая девочка и не подозревает, какими бывают пушки.
– Ах, это пушки, – догадалась Дороти. – Вот спасибо, что вы мне это сказали.
– Была бы моя воля…
– Полковник, вы опять беретесь за старые песни, – огрызнулась Дороти. – Я вам не подчиняюсь…
– Я заставлю тебя подчиняться… Ты вернешься в Англию в клетке.
– Вы знаете о клетке? – проговорилась Дороти.
– Что? Что я должен знать?
Конечно же, полковник приплыл сюда на «Дредноуте», но он мог иметь доверительные беседы с Региной или другими осведомителями.
– Спокойной ночи! – Дороти побежала к дому фактора.
Ей показалось, что полковник заскрипел зубами.
Наверное, лишь показалось.
* * *Суд был назначен на четыре часа, когда начнет спадать жара.
Миссис Уиттли была весь день взволнована, то кидалась на Дороти с кулаками, то навязывала ей в подарок недорогое ожерелье. Но о суде не сказала ни слова. Тогда Дороти сама решилась и спросила госпожу:
– А можно будет сидеть на суде посторонним?
– Когда?
– Сегодня после обеда.
– Ах, да, после обеда! Нет, это абсолютно исключено.
– А вы сами пойдете?
– Я вынуждена пойти. Меня просили. Я свидетель.
– Я тоже свидетель.
Тут Регина вспылила и запустила в Дороти кувшином. Кувшин ударился о стену и разбился.
– Какой ты свидетель! Ты распутная девка. Неизвестно, где ты шлялась три месяца, и посмела ко мне явиться! Уходи, чтобы я тебя не видела.
Дороти не стала спорить – в гневе Регина разве что не теряла рассудок.
За полчаса до начала суда Дороти вышла из фактории на берег и встала в тени высокой стены. Она смотрела на «Дредноут».
Рядом с ней стояли несколько солдат и слуг. Они переговаривались и тоже смотрели на реку, потому что знали, что сейчас повезут обвиняемых. Среди слуг и клерков Компании ходили дикие слухи о предательстве офицеров «Глории».
Говорили, что они продали британский корабль пиратам, а те за это обещали перевести на Британский банк по сто тысяч фунтов каждому, говорили, что Фицпатрик – ирландец, а потому давнишний французский шпион, который сговорился с Бонапартом еще в Европе.
…От «Дредноута» отвалила шлюпка. Мерно поднимались и падали в воду весла, в шлюпке умещалось немало людей, они сидели тесно, над ними поднимались дула ружей. Зрители подвинулись поближе к мосткам, что вели от фактории к реке, чтобы получше разглядеть предателей.
И когда пятерых обвиняемых, в мундирах, но без шпаг, в окружении вооруженных солдат повели на берег, толпа зашумела и на всякий случай отпрянула – в толпе всегда живет страх перед неведомой опасностью. Даже если эта опасность пока выглядит безобидно.
Дороти сразу увидела Алекса. Он совсем выздоровел, но исхудал и потемнел лицом, он выглядел куда старше, чем раньше. Шляпы на нем не было. Шляпу сохранил только Фицпатрик, которому было неловко шагать, как простому преступнику, под конвоем, он смотрел в землю, и его пошатывало. На мостках он оступился, и его помощник еле успел поддержать капитана. Толпа зашумела, недовольная тем, что падения не произошло и челядь не насладилась унижением господина.
