Василий Доконт - Траурный кортеж
— Нет, это, наверное, я объяснилась… — и вдруг заплакала, когда последний всадник из уходящего отряда скрылся между домами, и Дворцовая площадь опустела.
5.После ухода дворцовых стражей на поиски короля, в штабе квартальной охраны собрался военный совет, на который были приглашены и члены Коллегии. Совет проводил капитан Вустер при полной поддержке командора Тусона.
— У нас совсем не осталось конницы: две сотни всадников роты Водяного, пятьдесят — у капитана Ланса в роте Матушки (спасибо Верховной жрице), да неполная сотня, набранная Ларнаком. Но кони у Ларнака почти все никудышные, не рысаки — ездовые лошадки, не знающие седла. Оставшихся дворцовых стражей я не считаю — их и так едва хватает на охрану дворца и Её Величества, — Вустер поскрёб изуродованную половину лица, — Чешется, зараза! Как с холода в тепло зайду — зудит, спасу нет. Что будем делать, господа?
— Попробуйте смазывать жиром, капитан.
— Что?! Каким жиром?! При чём тут жир? А-а… Да я не о лице, я о коннице. Мы теряем провинцию, господа. У меня создаётся такое впечатление, что размеры королевства сжались до территории, контролируемой нашими разъездами. Столица и окрестные сёла. И ничего — больше. Илорин привезёт короля, а править ему будет нечем. Позор на наши головы, если мы не сохраним королевство. Джаллон, что докладывают ваши люди?
Меняла ответил не сразу. Подумал, вздохнул. Взглянул на нетерпеливо-ждущие лица сидящих вокруг штабного стола людей, и только тогда произнёс:
— Капитан, по-настоящему тревожное положение сложилось только в районе Бахардена и Кумыра. Оттуда я, до сих пор, не имею никакой информации. Ни один из моих людей не вернулся и не прислал весточки. Как в воду канули… Не знаю, что и думать. Привлечь бы к делу дорожные патрули, но к ним, как и к городским стражам, у меня доверия нет.
— А моя дружина, капитан?! Почему не посчитали её? Вот вам ещё сотня всадников!
— Мы не можем использовать вашу дружину, барон Геймар. Раз мы не знаем, кому из баронов можно всецело доверять, вам тоже лучше оставаться в стороне. Не хотелось бы обидеть кого-либо из них необоснованным отказом от его помощи или бездоказательным подозрением. Лучше сделайте так, чтобы бароны некоторое время не вмешивались. Например, вы всегда можете сказать, что главная задача дружины — охрана сеньора, а вовсе не участие в каждой заварушке. К слову барона Геймара прислушаются — не зря же вас который год выбирают главой Дворянского Собрания.
— Как оказалось, капитан, я недостаточно хорошо знаю своих избирателей. Досадно, что не могу вам назвать надёжных баронов. А это распыляет наши силы из-за необходимости наблюдать за ними за всеми…
— Я не понимаю, господа, — заговорил Рустак, королевский прокурор (и глава Коллегии согласно с указом короля Фирсоффа), — почему вы так сильно озабочены отсутствием верховых лошадей? Да их в городе полно! Каждый уважающий себя горожанин имеет верховую лошадь, а то и несколько. У меня самого три прекрасных жеребца, которых хоть под седло, хоть в сани, и крапчатая кобыла, на которой я приехал сюда. Коллегия может мобилизовать лишних лошадей… Издадим указ, и будем формировать конную группу из горожан, а для начала заменим одров Ларнака. Я готов предоставить двух своих коней. Потрясём Храмы — в их конюшнях, каких только лошадей не отыщется!
— Будут жалобы… Да и одобрит ли король Василий наше самоуправство?
— Нам не нужно одобрение короля Василия: прочтите внимательно указ. Я захватил его с собой. Вот, читайте! — Рустак бросил на стол свиток. — Там сказано, что полномочия Коллегии действительны до возвращения в Раттанар короля, но не указано его имя. Король Фирсофф был мудрый человек, господа. Наши действия будут вполне оправданы и вызваны только крайней необходимостью. Что же касается жалобщиков, то мне кажется, что лучше быть недовольным, но живым, чем довольным, но мёртвым. Так им и разъясним.
Прокурора было не узнать. Ещё вчера, до гибели королей, совершенный мямля, сейчас он преобразился: лицо стало жёстким, а глаза колючими и холодными. Таким он бывал в суде, когда требовал смертного приговора. Почувствовав удивление собравшихся от резкой своей перемены, прокурор счёл необходимым пояснить:
— Нарушен закон, господа: убиты короли. Когда надо защищать закон — я знаю, что нужно делать.
— Мне кажется, господа, — заговорил Маард, глава Совета Городов и третий, вместе с Рустаком и Геймаром, член Коллегии, — Мне кажется, что мобилизация лошадей должна проводиться не по указу Коллегии или не только по нему. Необходимо обращение королевы Магды к народу с объяснением причин этой мобилизации. На призыв королевы горожане откликнутся охотнее, чем на наш указ. К тому же это позволит нам разместить конную группу в казармах дворца и использовать для неё дворцовые конюшни. Других помещений нам, всё равно, не отыскать.
— Но королева?! Согласится ли она? Да и обращаться к ней сейчас, сразу после гибели мужа… Как-то неловко, господа…
— Разве, барон Геймар, королева не доказала нам уже, что вполне дееспособна и в здравом разуме, настояв на отправке дворцовых стражей на помощь королю Василию? — в разговор вступил оружейник Гечаур, член штаба квартальной охраны.
— Да простят мне господа из Коллегии, но для нас, простонародья, истинным воплощением власти в Раттанаре остаётся королева Магда. По её слову горожане поднимутся все как один, чего не даст никакой указ Коллегии. Глава Маард прав — следует попросить помощи у королевы. И послать к ней с нашей просьбой нужно кого-нибудь из горожан: пусть знает, что Раттанар горюет вместе с ней, и по-прежнему любит её и верен Короне.
— Правильно, Гечаур! — поддержал оружейника кузнец Бофур. — Мы создавали квартальную охрану для защиты не только своих домов, но и для защиты самой королевы. Кому же, как не нам, и обращаться к ней за помощью… Хотя слово «помощь» мне не нравится. Мы не беспомощные дети, и делаем с Её Величеством одно дело — служим Короне и Раттанару. Во дворец с нашими предложениями должны поехать вы, Ахаггар. Вы — уважаемый купец, да и дочь ваша — фрейлина королевы: у вас с Её Величеством получится вполне дружеский разговор. Ну, и, конечно же, Рустак, как представитель Коллегии. Ваша решительность, господин королевский прокурор, поможет убедить королеву, если у Её Величества возникнут какие-либо сомнения.
Маленький непоседливый Ферран вскочил с места и двинулся вокруг стола, цепляясь не по росту большим мечом за стулья сидящих у стола людей. Привычка эта — носиться вокруг стола всякий раз, когда толстый пекарь начинал волноваться — вызывала у Бофура, не любившего суеты, лёгкую досаду на несдержанность товарища. Вот и сейчас кузнец не смолчал:
