Галина Полынская - Дом престарелого моллюска
– … значит так! Я всего-навсего хотел долететь до Оксента! Я никому не делал ничего плохого! Просто хотел добраться! И я никому ничего не сделаю, если мы просто продолжим путь! Ты! Сядь за пульт!
«Ой, спасибо», – обрадовался Гейс, усаживаясь в боковое кресло, откуда без проблем можно было дотянуться до тайного оружейного отсека.
– А что будет, если я не соглашусь везти непонятно кого на Оксент? Да еще и под угрозами? Я ведь расстроен, я нервничаю, а, следовательно, не могу должным образом управлять кораблем, что может привести к аварии, даже к катастрофе. – Гейсу пришлось слегка скособочиться и сунуть руку за спину. Сделав вид, что почесывается, он нащупал заветную выпуклость на внутренней панели пульта.
– Тогда я убью старика! – выкрикнул Эхатештамп, и Гейс понял, что он сильно нервничает.
– Да, пожалуйста, – беспечно улыбнулся пилот, извлекая из тайника плоский серый прямоугольник чуть длиннее ладони, – убивай на здоровье, всегда терпеть не мог священников, где они там неприятности – это закон. Но где гарантия, что после этого ты заставишь меня вести «Антарагон»? Больше тебе нечем и некем будет угрожать, убить меня ты не сможешь, ведь некому будет управлять кораблем, а сам ты не умеешь.
Эхатештамп задумался, на секунду отвел взгляд от Гейса, и тот выбросил вперед руку с плоским серым прямоугольником. От резкого жеста прицельный парализатор дальнего действия «увара-у» включился сам собой. Казалось, не из серого прямоугольника, а прямо из пальцев Гейса вылетела очередь синих светящихся точек, прошила насквозь брата Эхатештампа, и тот неподвижно замер. Мантий-Мукоделис снова покосился на пальцы-лезвия у самого своего лица, тихонечко отстранился и вошел в кабину. Гейс заблокировал «увара-у», чтобы тот не дал случайного разряда, убрал его обратно в отсек под пультом.
– Это не повредит здоровью брата Эхатештампа? – Мантий-Мукоделис присел рядом с Гейсом, разглядывая застывшую фигуру.
Пилот почесал переносицу и посмотрел на старика долгим внимательным взглядом.
– Этот человек собирался, как следует, потыкать вам в шею вон теми острыми железками, вы это понимаете? Возможно, он даже собирался вас убить, и вы до сих пор считаете, что это брат Эхатештамп и беспокоитесь о его здоровье? Это кто угодно, только не ваш коллега по монастырю.
– Но он же не останется так стоять до самого Оксента? – Мантий-Мукоделис поправил деленную на трое бороду, ощупывая скрепляющие пряди выпуклые кольца.
– Нет, конечно, он будет мешать нам ходить. Надо придумать, как его обезвредить, а потом я нейтрализую паралич. Для начала не мешало бы разобраться, как у него из пальцев выдвигаются эти штуки.
Гейс встал с кресла и направился к Эхатештампу. Разглядывая его руку, он увидел, что кожа вокруг оснований лезвий надорвана. Аккуратно взявшись за лезвие на указательном пальце, Гейс потянул его вверх, оно вдруг подалось и без особого труда вышло наружу.
– Что там такое? – заинтересовался Мантий-Мукаделис.
– Идите, поглядите.
Гейс взялся за лезвие на большом пальце и потянул. И тут произошло нечто странное. Палец пошел трещинами, треснула ладонь, рука, стремительно стало разваливаться все тело. Гейс оттолкнул подальше от этого безобразия Мантия-Мукоделиса, и бросился к пульту за парализатором.
– Гейс, скорее сюда! – воскликнул Мантий-Мукоделис. – Сюда!
– Сейчас, – Гейс достал парализатор и поспешил обратно. – Не очень то мне хочется смотреть, если честно… Ой, фу! Кто это?
Куски развалившегося тела упали на пол, не смотря на сдерживающую силу парализатора, изнутри их покрывал толстый белый налет. Все в той же парализованной позе остался стоять какой-то невысокий худощавый человек, с ног до головы покрытый клейкой белой слизью. К пальцам его рук были прикреплены лезвия, соединенные хитросплетенными нитями, по всей видимости, обеспечивающие их зловещие выдвижение. Мантий-Мукоделис осмотрел фигуру со всех сторон и пришел к выводу, что раньше никогда его не видел.
– Какие будут предложения? – Гейс озадаченно разглядывал обнаженную фигуру, предварительно убрав с его рук лезвия.
– Его надо привести в чувства и расспросить, узнать, кто он такой и что стряслось с братом Эхатештампом.
– Думаю, с братом Эхатештампом стряслось непоправимое, – Гейс посмотрел на пол. – Если я приведу его в чувства, где гарантия, что он не бросится на нас?
– Он гол и безоружен, да и его комплекция не выглядит воинственной. Мы без труда с ним справимся.
– Особенно вы, – усмехнулся пилот. – Ладно, не век же созерцать сию премерзкую картину.
Он резко сдавил корпус «увара-у» и парализатор дважды выдал короткие белёсые очереди, вокруг фигуры неизвестного возникло плотное сероватое облако, и он медленно принялся оседать на пол. Вскоре он очнулся, сел и со стоном сдавил руками голову.
– Итак, начнем знакомиться сначала, – во избежание разнообразных сюрпризов, Гейс держал наготове «увара-у». – Ты кто такой будешь? Как зовут?
– Нело, – нехотя ответил незнакомец. Он пытался стереть с лица слизь, но только размазывал ее.
Мантий-Мукаделис поднял рубашку брата Эхатештампа и протянул ее Нело. Тот мрачно поблагодарил, вытер лицо, и Гейс с отцом получили возможность как следует рассмотреть молодого человека. Узкое смуглое лицо с неожиданно светлыми голубыми глазами, ровным носом, острым подбородком и тонкогубым ртом. Определить цвет его коротко остриженных волос было невозможно из-за покрывающей их слизи.
– Ты что ж такое творишь, Нело? – Гейс переложил парализатор в другую руку. – Вон чего с братом Эхатештампом сделал, потом на дедушку напал…
– Ничего я с этим братом не делал! – неожиданно зло огрызнулся Нело. – Я когда на него наткнулся, он уже помер!
– Как помер?! – всплеснул руками Мантий-Мукаделис. – Ах, бедный, бедный брат! Все-таки довела его легочная болезнь, не смог он исцелиться! И где же ты его нашел, Нело?
– В лесочке, недалеко от забора вашего монастыря, – Нело поднялся на ноги и принялся обтираться дальше.
– А зачем ты устроил такое… такое… вот, – Гейс указал парализатором на то, что осталось от тела брата. – Как ты сотворил такое с телом?
– Это не тело! То есть, оно не настоящее, это искусственный слепок! Я что, больной таскать на себе чье-то тело?!
– Мы пока еще не знаем, больной ты или здоровый. А в чем смысл? Ты не мог просто так уехать на Оксент?
– Не мог! – снова огрызнулся Нело. – Слушайте, отстаньте от меня! Мне нужно вымыться, эта штука подсыхает и сильно щиплет кожу!
– Глядите-ка! – хмыкнул Гейс. – Он хочет, чтобы мы от него отстали!
– Ему и впрямь следует вымыться, – сказал Мантий-Мукоделис, – а потом Нело всё поведает в подробностях. Правда, Нело?
