Мария Ермакова - Странствия Варлафа
Подошел Онольгейн. Кивнул мне, как старой знакомой, сгреб монеты и принялся их разглядывать.
— Откуда они у тебя? — спросил он. — Эти деньги? Покажи мне лицо!
Я ощутила, как мои ладони вмиг стали мокрыми. Звать Демона, или еще рано?
— Если ты человек, — тихо сказал Онольгейн, наклоняясь ко мне, — и скажешь мне, где ты взяла это золото, я не причиню тебе зла!
Подумав, я согласилась. Едва заметно кивнула, и на мгновенье приподняла капюшон. Брови хозяина таверны поползли вверх — он-то ожидал увидеть старуху, про которую ему говорил племянник.
— Эге! — крякнул он. — Ты не здешняя. Острижена — бежала с каторги, что ли?
— Кто это тут у нас бежал с каторги? — раздался трубный глас прямо над моим ухом.
Я подскочила, но тяжелый стальной кулак ударом швырнул меня обратно.
— Ты у нас кто? — поинтересовался подкравшийся к нам герой, дыша луком мне в лицо. — Здесь у нас что?
— Все в порядке! — успокоительно сказал Онольгейн. — Она заплатила сколько нужно. Оставь странницу в покое, пойдем, уважаемый, я открою для тебя замечательное вино…
Но герой уже заинтересовался. Он схватил мои руки и поднес к самым глазам.
— Ты не старуха! — компетентно заявил он, и сдернул мой капюшон. — Ага! Стриженная! Откуда откинулась?
— Как??? — возмутилась я, пытаясь выдернуть руки.
Люди в таверне молча наблюдали за нами. Я увидела, что Синупред и Фесталия испуганно переглядываются.
— Бежала, спрашиваю, откуда? С Проклятых островов или из Змеиных каменоломен? Видишь, я все про тебя знаю. Давай, колись!
'Это сон! — облегченно подумала я. — И диск, и гипертрофированный Демон, и эта таверна! Сейчас я проснусь, и отведу Катенка в изостудию рисовать восхитительно лимонные осенние листья! Ну, просыпайся же! Просыпайся же, мать твою (прости, мама!)!'.
Герой держал мои руки одной своей дланью в стальной перчатке, доставляя мне невыносимую боль. А другую руку он вдруг запустил мне под хламиду и принялся… Мои щеки вспыхнули сами собой. Я злобно боднула его головой в плечо и ушла под стол. Не ожидающий этого Озилла расцепил руки, а я вылезла с другой стороны.
Онольгейн сделал шаг вперед и оказался рядом со мной.
— Оставь ее в покое! — попросил он. — Она уже уходит. Нам нет до нее дела! Никому из нас!
И он оглянулся на своих людей. Те согласно закивали головами. Я поняла, что хотя они и побаиваются своего прирученного героя, но Онольгейн является их признанным лидером.
— Это ж непорядок! — взревел Озилла.
Должно быть, он, и правда, был героем. Во всяком случае, двигался он примерно в центнере своего металлолома, неожиданно легко и ловко. Он молниеносно переместился ко мне и обхватил меня за шею, ощутимо придушив.
— Я ее арестовываю, и забираю к себе для допроса! — заявил он. — А ты, почтенный хозяин, грей мне ужин — после таких допросов всегда хочется жрать!
Ах, как я пожалела об отсутствии своей Силы! Нет, досточтимый Озилла Кокцинум, или как тебя там, одной чесоткой ты бы не отделался! Я уже зажмурилась, собираясь призвать Демона, как вдруг услышала хриплый голос, перекрывший весь шум.
— Это моя женщина! — сказал кто-то. — Отпусти ее, Озилла!
И голос этот был мне знаком!
***
Герой так рьяно сжимал мое горло, что в глазах у меня стало темнеть. Пытаясь удержать уплывающее сознание, я никак не могла разглядеть стоящего в дверях мужчину. Однако я явственно услышала, как Озилла пробормотал с досадой:
— Только его здесь не хватало!
— Отпусти ее, — повторил голос.
В нем не было ни просьбы, ни угрозы, но от будничного тона, с которым говорил незнакомец, по коже побежали мурашки.
— Если она твоя женщина, почему пришла одна? — ехидно поинтересовался Озилла. — Прятала свое лицо под капюшоном? Отчего она стриженная?
— От вшей, — коротко отвечал мужчина.
Я снова поймала разум, пытающийся в очередной раз упасть в обморок, и возмущенно затрясла головой.
— Тебя давно не было в наших краях, — по-прежнему ехидно продолжал герой, — и куда же ты теперь направляешься?
— Не много ли вопросов ты задаешь? — скучно поинтересовался незнакомец и невзначай положил руку на рукоять меча, торчащего сбоку из-под плаща. — В третий раз повторяю, отпусти ее!
Наверное, это что-то значило, потому что Озилла неожиданно отцепился от меня и грубо толкнул в сторону незнакомца. Меня ноги не держали — я пролетела через весь зал, и рухнула прямо в его объятия, упершись носом в увесистый медальон на его груди. Мне было совсем дурно, но не от этого я не могла взглянуть в его лицо — мне, и правда, стало страшно увидеть… кого?
К нам, кланяясь, поспешил Онольгейн.
— Рады видеть тебя, господин. Почтенный Озилла прав — тебя давно не было! Переночуешь у меня, как в старые времена?
— Проводи в комнату и принеси ужин.
Незнакомец говорил по-прежнему лаконично, но в его голосе я различила нотки симпатии.
Поддерживая меня за талию, под любопытными взглядами крестьян, незнакомец повел меня вглубь зала, за стойку, не забыв, проходя, задеть Озиллу плечом. Тот, в своих доспехах, едва не потерял равновесие и опасно зашатался.
По лестнице, оказавшейся в комнатке за стойкой, неизвестный тащил меня силком. Затем толкнул первую попавшуюся дверь и швырнул меня внутрь маленькой комнаты, в которой стояли две кровати и стол между ними. Я упала лицом как раз на него и несколько секунд восстанавливала дыхание, размышляя, звать ли Демона? Или опять рано? А затем, набрав в грудь побольше воздуха, возмущенно повернулась к незнакомцу. Тот как раз закрыл за собой дверь и разворачивался в мою сторону. Набранный мной воздух ушел вглубь легких, вызвав дикий приступ кашля. Я узнала это грубо вылепленное лицо, рябую кожу, шрам, идущий через левую щеку, и навсегда приподнявший уголок рта в недоброй усмешке.
— Ва… Вар… лаф! — кашляя, простонала я.
Мужчина поднял брови, разглядывая меня.
— Ты меня знаешь? — то ли спросил, то ли констатировал он. — Откуда?
— Видела твой портрет в Эрмитаже! — сердито пробормотала я. — Откуда же еще?
— Ты родом оттуда? — поинтересовался он. — Из Эрмитажа?
— Я — из Кунсткамеры, — еще больше рассердилась я. — А направляюсь прямиком в Белые столбы — слышал о таком месте?
— Слышал, — неожиданно кивнул здоровяк, — это на той стороне Улльса. А вот где находится этот… Эрмитаж?
— Слушай, — миролюбиво предложила я, — давай прекратим этот беспредметный разговор? Я же не спрашиваю у тебя, откуда ты родом и как звали твою повитуху? Меня зовут… э-э… Виагра! А как тебя зовут — я знаю. Спасибо, что спас мне жизнь!
