Ричард Авлинсон - Шедоудейл
«Слушай, ведь я тебе нужен был не только затем, чтобы сказать об этом?»
«Конечно же нет», — сказала девочка.
Келемвор не пошевелился. Ее слова не успокоили его тревогу.
«Ты мне не нужен, чтобы рассказать об этом. Ты не оказываешь мне этим никакой услуги».
«Это точно», — сказал он, и продолжил свой путь к постоялому двору.
Кайтлан позволила вести себя, озадаченная странной переменой, которая только что поизошла с воином.
«Ты похоже чем-то взволнован».
«Настали беспокойные времена», — сказал Келемвор.
«Возможно, если ты хочешь обсудить…»
Но тут они оказались перед «Голодным Мужиком», и Келемвор ввел девочку внутрь. В это время дня заведение почти пустовало, и его тишину нарушал лишь неторопливый разговор нескольких случайных посетителей, зашедших отобедать. Те, кто был настолько глуп, что осмелился посмотреть на Келемвора и девочку, получили в ответ такой взгляд, что он заледенил кровь в их венах и заставил немедленно отвести глаза в сторону.
«Слегка юна на твой вкус, Кел», — произнес знакомый голос. — «Но я надеюсь, что у тебя благородные намерения».
Если бы подобное замечание пришло от любого посетителя, то драки было бы не миновать, но оно исходило от пожилой женщины, неторопливо приближающейся к воину, и поэтому вызвало лишь широкую улыбку на лице Келемвора.
«Я боюсь, что бродяжка может свалиться от голода в любую секунду».
Женщина, Зехла, похлопала Келемвора по плечу и посмотрела на девочку.
«Действительно, тощенькое создание», — сказала она. — «У меня есть кое-что, чтобы вернуть немного мяса на эти жалкие кости. Пара минут и все будет готово».
Кайтлан Мунсонг проводила женщину взглядом, затем перевела взгляд на Келемвора. Сознание воина казалось вновь утонуло в мыслях, которые беспокоили его. Кайтлан знала, что она должна была тщательно выбирать своего защитника, поэтому она опустила руку в карман и вытащила кроваво-красный драгоценный камень, который ей удалось сохранить. Она спрятала камень в своей ладони и протянула свои руки к ладоням Келемвора. В тот самый момент, как она взяла воина за руку, последовала вспышка яркого красного света и Кайтлан почувствовала как камень впился в ее плоть.
Келемвор выскочил из-за стола и отпрыгнул в сторону, прочь от девченки. В тот момент, когда его меч покинул ножны и взмыл над головой, раздался голос Зехлы.
«Келемвор остановись! Она не хотела причинить тебе вреда!»
Старая женщина стояла в нескольких столах от него, держа в руках еду для Кайтлан.
«Твое прошлое открылось для меня», — тихо произнесла Кайтлан, и Келемвор перевел взгляд вниз на девочку. На открытой ладони Кайтлан лежал мерцающий красный камень. Келемвор медленно опустил свой меч. — «Ты был на задании наполненном бесконечными днями и ночами ожидания и лжи. Мирмин Лхал, правительница Арабеля, боялась, что предатель находится среди ее окружения. Она приказала Эвону Стралану, министру обороны, нанять людей со стороны, чтобы те проникли в ряды городской стражи и попытались обнаружить предателя».
Зехла поставила поднос перед Кайтлан, но девочка даже не взглянула на еду. Складывалось впечатление, что ее голос затухал по мере того, как она произносила свои слова.
«Что это за магия?» — спросил Келемвор у Зехлы.
«Не знаю», — ответила старая женщина.
«Тогда почему ты остановила меня?» — спросил Келемвор, беспокоясь, что девочка все еще могла представлять собой опасность.
Зехла удивленно вскинула брови.
«Ты наверно забыл, что в моем заведении никогда не проливалась кровь. И пока я жива, этого не случится. К тому же, она всего лишь ребенок».
Келемвор нахмурился и прислушался — Кайтлан вновь заговорила.
«Министр обороны обратился к тебе и к человеку по имени Сайрик. Вы были новичками в городе и к тому же единственнными выжившими, после неудавшейся попытки захватить артефакт, известный под именем Кольцо Зимы. Предатель хотел разрушить экономику Арабеля с помощью диверсий на торговых путях и в итоге общей дискредитацией Арабеля как важного торгового центра во всех Королевствах».
«С помощью Сайрика и еще одного человека, ты обнаружил предателя, но он смог скрыться и сейчас город покрыт туманом страха и недоверия. Именно за это ты и коришь себя. Сейчас ты служишь обычным стражником, позволяя медленно угасать своей тяге к приключениям».
Камень перестал светиться и сейчас выглядел как обычный садовый булыжник. Кайтлан тяжело схватила воздух ртом.
Мысли Келемвора унеслись к ледяному созданию, которое охраняло Кольцо Зимы. Он так ничего и не сделал, пока существо замораживало кровь его товарищей, их крики внезапно прерывались, как только холод заполнял их внутренности. Их смерти дали Келемвору и Сайрику время спастись. Келемвор первым узнал о кольце и собрал отряд, чтобы добыть его, однако уступил главенство другому.
«Моя „тяга“ к приключениям», — сказал Келемвор с презрением. «Из-за моей, так называемой тяги, погибли люди. Хорошие люди».
«Люди погибают каждый день, Келемвор. Разве не лучше погибнуть с карманами набитыми золотом, или хотя бы в его поисках?»
Келемвор сел на свой стул. «Ты маг? Иначе как ты смогла узнать мои самые сокровенные мысли?»
Кайтлан покачала головой. «Я не маг. Этот камень… этот драгоценный камень был подарком. Это был единственный кусочек магии, которым я обладала. Сейчас он истощен. Я беззащитна и моя судьба находится в твоих руках, благородный Келемвор. Я приношу извинения за свое поведение, но я должна была узнать, что ты человек чести и тебе можно доверять».
Воин убрал меч в ножны и устроился поудобнее. «Твоя еда совсем остыла», — сказал он.
Кайтлан не обращала внимания на пищу, хотя было очевидно, что она очень голодна. «Я здесь, чтобы сделать тебе предложение, Келемвор. Предложение связаное с приключениями и опасностью, несметными сокровищами и возбуждением, которого ты искал все эти недели. Желаешь ли ты выслушать его?»
«Что еще тебе известно обо мне?» — сказал Келемвор. «Что поведал тебе камень?»
«Что еще мне нужно знать?» — сказала Кайтлан.
«Ты не ответила на мой вопрос».
«А ты не ответил на мой».
Келемвор улыбнулся. «Расскажи мне о своем деле».
Адон бесстрашно улыбался, несмотря на присутствие четырех вооруженных стражников, ведших его через великую цитадель Арабель. Они миновали все места, которые Адон запомнил со времени своего последнего визита в цитадель — прекрасные залы, наполненные жизнью, с ярко расцвеченными стеклянными окнами, сквозь которые пробивался солнечный свет, согревая его лицо. Роскошь цитадели шокирующе контрастировала с грязью и нищетой царившей на улицах. Жрец провел рукой по лицу, словно пытаясь смахнуть эту грязь, которая будто бы материализовалась из его мыслей и порочила его девственно чистое лицо.
