Александр Годов - Двери в черную радугу
Позже, когда с плетеными человечками было покончено, мужчина обходил трупы и хмуро заглядывал в морды. Ни одна тварь не подходила. По расчетам Седьмой должен был увидеть плетенных с тремя глазами. Он мечтал создать новую библию, основанную на понятных ему формулах и непоколебимых теоремах, но все оказалось тщетным. «Но ведь я смог рассчитать, когда плетенные человечки выйдут на сушу!» — мысленно подбадривал он себя. Седьмой даже захрипел от ярости, замахнулся булавой, только вот живого противника не было. Крылатые не в счет, те сейчас не страшнее стены.
Солнце клонилось к западу. Еще немного, и коснется холодных вод, утонет в море, и опустится на Новую Землю темная-темная ночь, когда жители последних деревень, что обитали возле Норового места, попрячутся в своих хлипких от Всплеска лачугах. Пожрет бывшие мегаполисы тьма, и начнутся веселые пляски чертей и чудовищ.
Седьмой вернулся к брошенному рюкзаку, плюхнулся на землю и обхватил руками голову. Ветер становился злее и кусачее, но мужчина старался не обращать внимания на него.
Сколько осталось времени? Год? Два? Но мало. Очень мало.
Надо было спешить к норам.
***
Дорога шла по выщербленному ветром и бедному на траву плоскогорью, с высоты которого открывались красоты на руины города. Седьмой частенько предавался воспоминаниям о прошлой жизни. Человек, который лишился крова, родных, а мечты передавили жернова горя и страданий, не мог не возвращаться к давно минувшим дням. К дням, когда не было ни чудовищ, ни Всплеска.
Под ногами хрустел песок, и шуршали камушки. Предстояло пройти еще лес и мертвую деревню. Солнце давно ушло за горизонт, ночь вступила в свои права.
Седьмой долго не решался устроить привал, но вынужден был отдохнуть: ноги становились ватными, заплетались, сердце обжигало болью, а в глазах троилось.
Где-то на западе раздался вой Крылатых.
Но Седьмой все равно ощущал себя человеком, на которого смотрят или сквозь прорезь прицела, или сквозь кровавую запруду монстра. Мужчина лизнул губу, почувствовал соль и полез в сумку за сухарями и водой. Не стоило думать о плохом. Дурные мысли притягивают дурные события. К утру он будет уже возле норы, там переждет Всплеск, а потом наведается в свой дачный домик в лесу, где выдует не меньше двух литров виски.
А сейчас нужно было бросить все силы на преодолении тропы, то и дело исчезавшей под ногами. Возможно, удастся запутать Крылатых и пустить их по ложному пути, хотя Седьмой и не надеялся на такую удачу. Единственным козырем у мужчины оставалось время, которое он бездарно тратил на еду и отдых. Но заставить суставы не болеть Седьмой не мог.
Тучи закрыли луну и звезды. Над морем лежала тьма, как и у него на душе. Люди доверились ему, а он оказался брехлом. И новые смерти от Всплеска будут лежать на его плечах. Пришлось засыпать пять нор, чтобы оживить одного мертвяка. Пять нор! Как крестьяне могли согласиться на это безумие? Деревня умрет. «Зато мертвяк рассказал много интересного и нужного», — решил Седьмой.
Под вой ветра он слабо-слабо слышал, как бились волны о берег, словно насмехались над ним и его глупыми расчетами.
Мертвяк был прав: он никогда не сможет контролировать то, что создано богом. Не сможет вечно бегать от Крылатых, ибо они стражи Новой Земли. Но даже если он родился под счастливой звездой и монстры все-таки не поймают его, то артрит разрушит тело. Так говорил живой мертвец.
Седьмой не нашел ответа у моря, и дальнейший путь не открылся ему. Оставалось возвращаться в деревню ни с чем.
Мужчина замерз, но в сердце все еще пылал огонь, и он в кои-то веки надеялся на чудо.
Седьмой поднялся с холодного камня и двинулся дальше по тропе. Ноги казались деревянными и не хотели сгибаться, но мужчина заставил себя идти. Ночной ветер был сильным, резким и колким.
Хищники не умирают от холода и усталости, решил Седьмой. А он себя ощущал хищником — опасным и непобедимым. Седьмым овладело странное спокойствие. Ему вспомнилось, как однажды он рухнул с высоты четырехэтажного дома, сломал ногу и пару ребер, но все равно сумел доползти до деревни, где его и вылечили. Нынешняя ситуация была не страшнее.
Седьмой настолько сильно задумался, что и не заметил, как что-то скрипнуло под его ногами, а затем затрещало. Перед глазами закрутилось, завертелось, тело на миг словно воспарило.
Но только на миг. Потом последовал сильный удар, выбивший последние крохи воздуха из легких Седьмого.
Мужчина попробовал пошевелиться, но боль незамедлительно отозвалась в голове и ногах. Пугало Седьмого и то, что ничего не было видно. Он протянул левую руку, уронил ее и поднял правую. И стал шарить, ожидая почувствовать твердую поверхность.
«Наверное, я умер, — подумал Седьмой. — Но ведь это не так уж и страшно?»
Ему удалось нащупать стену. Он угодил в ловушку. Свалился в яму, заготовленную Крылатыми. Твари все-таки оказались хитрее.
Думать и гадать можно было о множестве разных вещей, но истина пугала своей простотой: его поймали как тупого лоха.
— Я не сдохну! — закричал Седьмой. — Не дождетесь!
Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти врезаются в ладони, оставляя кровоточащие следы-полумесяцы. Достав из кобуры револьвер, Седьмой начал размахивать «курносым» и материться. Все его мысли тонули в заволакивающей изнутри ярости. Хотелось давить мерзких тварей, рвать им кожистые крылья, выдергивать клыки и наслаждаться кровью.
Седьмой с силой провел рукой по губам, попытался встать. На этот раз ему удалось подняться. Яма оказалась глубокой и для того, чтобы выбраться из нее, нужно было иметь либо рост под шесть метров, либо чертовски высоко прыгать.
Он вдруг вспомнил байки мужчин в деревне о том, что земли возле моря принадлежали каннибалам. Охотники на человеческую плоть тем и жили — вырывали ямы, в которые попадали люди и твари Новой Земли. Но чудовищ каннибалы не ели — то ли брезговали, то ли боялись заболеть, а вот человечину…
Тьма, между тем, загустела так, что ею, казалось, можно было захлебнуться.
Седьмой часто размышлял вслух. Это помогало собраться, сконцентрироваться на проблеме. Разговаривая с собой, он успокаивался. Возникало обманчивое ощущение, что он не один.
— Главное не бояться. Успокойся. Дыши глубже. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Ситуации у тебя и похуже были.
Вновь раздался вой Крылатых, но на этот раз ближе к нему… намного ближе. Мужчина стал водить руками по стенкам, надеясь найти корень дерева или хоть какую-нибудь выемку. Тщетно: земля была твердой как камень и гладкой как зеркало. Сердце забилось сильнее. В голову полезли дурные мысли, а кромешная тьма лишь вселяла уверенность в скорую гибель.
