Олег Авраменко - Собирающая Стихии
Джона. Он так жаждал моей крови, что пролил кровь десятков ни в чём не повинных людей и едва не спровоцировал войну между Израилем и Царством Света. Я признаю, что Джона имел полное право мстить мне за разбитую жизнь своей матери Ребекки. Но, ослеплённый ненавистью, он перешёл все допустимые границы и из мстителя превратился в преступника.
Шон. Мой сын – мой соперник. Живой упрёк моей совести. Он тоже любит Диану и этим причиняет мне страдания. Мне больно не за себя, а за него. Будь у Шона хоть малейший шанс, я ушёл бы с его пути, но – увы. Извини, сынок, в этом нет ни твоей, ни моей вины, это наша общая беда. Надеюсь, ты ещё встретишь своё счастье...
Артур. Мой тёзка. Рыцарь без страха и упрёка. Ярый поборник справедливости, защитник слабых и угнетённых. Он странствует по мирам, беспощадно искореняя зло, учит людей жить в мире и согласии друг с другом, а если тёмные и невежественные людишки не желают добровольно встать на праведный путь, то он силой принуждает их возлюбить ближнего, как самого себя. Ему невдомёк, чем стелится дорога в ад...
Марвин. Моё разочарование. Ему только пятнадцать лет, а он уже твёрдо решил стать священником. В принципе, нет ничего плохого в том, что человек решил посвятить себя целиком служению Богу, в которого искренне верит. Однако Марвин слишком резок, нетерпим и обладает чересчур бурным темпераментом для будущего пастыря человеческих душ. К тому же его одержимость религией живо напоминает мне фанатизм Александра. Я очень за него беспокоюсь...
И, наконец, Кевин. Мой наследник. Моя гордость – и моя боль. Он так похож на меня – и внешне, и характером, и складом ума, и даже комплексами, – что это приводит его в бешенство. И вовсе не потому, что он видит во мне плохой пример для подражания, дело в другом. Как и любая незаурядная личность, Кевин стремится к самоутверждению, он хочет быть похожим только на себя, и, ясное дело, его раздражают постоянные, а порой неуместные, сравнения со мной. Я прекрасно понимаю, что он чувствует, когда слышит умилённое: «Ах, вылитый отец!». Я понимаю, почему он всячески отмежёвывается от меня, по малейшему поводу и без всякого повода идёт на конфронтацию, при любом удобном случае подчёркивает наши разногласия. Всё это я понимаю – но от понимания мне легче не становится...
Особенно сильно меня огорчает, что целых четырнадцать лет Кевин ни единым словом не обмолвился о своём открытии, которое коренным образом меняет все наши прежние представления о месте и роли человека в общей картине мироздания. А когда его прикрутило, то за советом и поддержкой он обратился не ко мне – хотя кто, как не я, мог лучше других понять его, – а к Бренде и Дейдре (я имею в виду мою дочь Дейдру, а не Хозяйку Источника, – вечная неразбериха!). Я ни в коем случае не умаляю достоинств обеих девочек, они умницы и отличные помощницы, на них можно положиться во всём. Я целиком одобряю выбор Кевина... но не могу одобрить его отношение ко мне.
Даже теперь, когда наконец решил посвятить меня в свои дела (спустя полтора месяца после того, как я дал ему понять, что кое-что знаю), он не пришёл ко мне лично для серьёзного разговора, а направил в качестве парламентёра Бренду. Сам же Кевин, по моим сведениям, сейчас сидит у матери и рассказывает ей то, что через пару минут поведает мне Бренда.
Ну и семейка у нас! Явно неладно в королевстве короля Артура...
* * *Мои размышления прервал стук в дверь «ниши». Я про себя выругался – надо же, так задумался, что не почувствовал появления Бренды! – и пошёл открывать. Как выяснилось, чутьё мне отказало не по причине моей задумчивости. Вместе с Брендой были Брендон и Дейдра – не моя дочь, а Хозяйка Источника. Эта последняя перемещается настолько бесшумно, что мне ещё ни разу не удавалось учуять её.
– Вот так сюрприз! – озадаченно произнёс я. – Чем обязан визиту столь представительной делегации?
Брендон ответил мне вымученной улыбкой:
– Дело есть, Артур.
Он выглядел немного не так, как обычно в последние три месяца, и был скорее взвинчен, чем угнетён. Бренда тоже была взволнована. Дейдра, по своему обыкновению, приветливо улыбалась мне, и нельзя было догадаться, что скрывалось за её неизменной улыбкой на сей раз. Зато она, помимо своего желания, всегда с предельной ясностью знала помыслы своих собеседников.
– Что ж, проходите, присаживайтесь, – сказал я. – Займёмся делом.
Бренда, не мешкая, устроилась в кресле возле моего стола. Со времени нашей последней встречи её живот заметно вырос, но при всём том она не потеряла ни капли свойственной ей грации. Я не знаю другой женщины, которая переносила бы беременность с такой лёгкостью, с таким изяществом, как Бренда.
Дейдра и Брендон облюбовали диван. На нём могло свободно разместиться трое, а то и четверо человек, но так получилось, что они сели очень близко, едва не прижавшись друг к другу. А когда Брендон на мгновение прикоснулся к руке Дейдры, будто ища у неё поддержки, я понял, что это не просто «так получилось». Каюсь: я частенько задумывался над характером отношений между Брендоном и Дейдрой, и всякий раз мне было стыдно за моё неуместное любопытство. Их отношения – это их личное дело. Кто я такой, чтобы судить их? Да, действительно, когда-то Дейдра была моей женой – но это было давно...
Дейдра посмотрела на меня и вновь улыбнулась – немного смущённо. Я тоже смутился и поспешно перевёл взгляд на Бренду.
– На каком ты месяце, сестричка? – спросил я.
Мой вопрос был отнюдь не праздный, если учесть, что в период беременности Бренда вела весьма активный образ жизни, и её собственное биологическое время явно отличалось от времени Авалона.
– Почти тридцать четыре недели, – сказала Бренда. – В частности, это и подстегнуло Кевина. Я собираюсь рожать в Авалоне и беру с собой Дженни, поскольку она находится в основном под моей опекой... Кстати, ты уже слышал о Дженнифер?
– Слышал, но мало. Есть предположение, что она дочь Александра и что, вдобавок, она ждёт ребёнка от Кевина. Это правда?
Бренда кивнула:
– Совершенно верно. Гм... Интересно, как ты об этом узнал?
– От Дианы, – прямо ответил я. – Она случайно подслушала отрывок твоего разговора с Кевином. Ей очень жаль, и она приносит свои извинения.
Бренда посмотрела на Дейдру. Та утвердительно кивнула.
– Ну, раз так, – сказала Бренда, – может быть, стоит пригласить сюда Диану? Кевин, конечно, встанет на дыбы, но...
– Нет, – покачал я головой. – Диана не хочет ни во что вмешиваться. Она боится, по её собственному выражению, наломать дров.
Дейдра снова кивнула.
– Однако, – продолжал я, – Диана просила передать (и я целиком присоединяюсь к её мнению), что вы поступаете не очень разумно, оставляя Дженнифер в том мире. Наши с Кевином недоразумения не должны ставить под угрозу безопасность его будущего ребёнка и моего внука. Если Александр прознает о дочери, то, без сомнения, попытается похитить её.
