Брэнт Йенсен - Пленники Камня 4. Фонтан Жизни
Монтейро чувствовал, как неумолимо убегает время. Ему надо было спешить, а он ждал. Столь велико было его почтение к этим несчастным. Когда Карфот направился к последнему из мертвецов, зингарец задвинул ткань и покинул дом. Столь же бесшумно, как и проник внутрь.
Через четверть колокола вышел и Карфот.
— Замаскироваться не получится, — сказал он, подходя к Монтейро.
Зингарец всем своим видом демонстрировал нетерпение. Переминался с ноги на ногу, тер руки. Ни к чему Карфоту знать, что он был внутри и всё видел.
— Следовало ожидать, — фыркнул Монтейро. – Идем.
Он первым сделал шаг в сторону восхода, туда, где его ждал незнакомец из темноты.
— Перебью ублюдков, — прошептал себе под нос Карфот. – Сетом клянусь.
— Ты что-то сказал? – переспросил всё прекрасно слышавший Монтейро.
— Нет, — покачал головой «лиловый». – Тебе показалось.
И снова зингарец шагал впереди, зато Карфот отставал от него теперь всего на несколько шагов. Как действовать в случае, если им повстречаются «лиловые», Монтейро и его связанный клятвой и жаждой мести подручный не договаривались.
Несколько раз Монтейро оборачивался, чтобы убедиться, что Карфот всё еще следует за ним. Стигиец в силу выработанной годами привычки ходил совершенно бесшумно вне зависимости от того состояния, в котором пребывал. Сбегать и идти резать своих бывших подчиненных зеленоглазый вроде бы не собирался, но вид у него был препоганый. На лице гримаса боли, правое веко то и дело дергалось.
Зингарец отлично понимал чувства своего попутчика. Привычный мир рушится, а ты ничего не можешь сделать. Только смотришь, как события приобретают всё более зловещие очертания. И самое неприятное это знать, что во всем этом твоей вины нет ни на грош. Просто так сложилось, что судьба избрала своей жертвой именно тебя. Но он, Монтейро, сумел выпутаться, с честью преодолеть все испытания, а в том, что это получится у Карфота, он сильно сомневался.
Неожиданно «лиловый» расхохотался. Смех у него был безумный.
— Митрианец, ты богами проклятый везунчик! – не прекращая смеяться, он сказал Монтейро. – Нас уже должны были десять раз схватить! Так просто не бывает. Ни одного патруля не повстречали, а их здесь должно быть как блох на собаке. Далеко нам еще?
— Почти пришли, — сказал Монтейро. – Где-то в следующем квартале.
— Хорошее место твой маг выбрал, — без иронии поведал Карфот. – В этом районе раньше заезжие конфиденты селились, комнату здесь всегда без проблем найти можно было. Сейчас агенты предпочитают ближе к базару устраиваться, но у народа местного прежние привычки остались. Болтают мало, лишнего стараются не замечать.
— И о чем это говорит? – спросил Монтейро. Он уже окончательно уверился в собственной удаче в деле незапланированных встреч с «лиловыми» и мог позволить себе отвлечься на беседу.
— Скорее всего, твой человек – стигиец, — ответил зеленоглазый. – Из Черного Круга. За их людьми замечена приязнь к этому месту.
— Сейчас всё узнаем, — сказал зингарец, указывая на крепкий трехэтажный дом. – Вот она – цель нашего путешествия. Ты исполнил свою часть договора, можешь быть свободен.
Карфот окинул взглядом строение, словно силясь понять, кто или что может находиться за его стенами.
— Я уже сказал, — напомнил зингарцу маг. – Я с тобой, желаю лично поприветствовать твоего человека из грез.
— Нам наверх, — не стал спорить Монтейро. Он же сделал и первый шаг по направлению к лестнице, ведущей на третий этаж. Дверь была вынесена наружу.
— Внутри, наверняка, есть еще один вход, — попытался остановить зингарца Карфот, положив тому руку на плечо. – Может лучше через него?
— К чему таиться? – усмехнулся зингарец.
Зеленоглазый маг пожал плечами и последовал за ним.
Перед самой дверью на мгновенье Монтейро замер в нерешительности. Карфот тоже не рвался проявить инициативу. То, что он нервничает, заметил бы, наверное, и слепой.
Наконец митрианец преодолел волнение и постучал.
— Входите, — хозяин комнаты не замедлил выслать приглашение. Говорил на стигийском, без акцента жителя Побережья.
Монтейро толкнул дверь и вошел внутрь.
Его примеру последовал и Карфот. «Лиловому» к этому моменту удалось взять себя в руки, он был собран и готов действовать. Оттеснив плечом зингарца, он сделал несколько широких шагов по направлению к хозяину комнаты… и неожиданно замер на месте. Монтейро очень жалел, что не видел в тот миг выражение его лица. Зрелище, скорее всего, было стоящее.
— Это ты? – обратил «лиловый» к человеку из снов. Был это типичный стигиец. Высокий, худой, с наголо бритой головой. Очень глубоко посаженные глаза были настолько темны, что казались черными. Тонкие, бесцветные губы и нос с горбинкой дополняли картину, делая хозяина комнаты идеально похожим на образ стигийца из детских страшилок.
Впрочем, если верить реакции Карфота, человека этого и впрямь бояться стоило.
— Сомневаешься? – спросил хозяин. Ни тени улыбки не возникло на его лице. – Я думал, у людей твоей профессии хорошая память.
— Что ты здесь делаешь? – судя по тону, «лиловый» так и не отошел от шока.
— Ты пришел, чтобы вести допрос? – зло поинтересовался хозяин. – Предложишь мне заполнить одну из стандартных форм? Или это уже не в твоей компетенции?
— Нет, я хотел просить о помощи! – выпалил Карфот.
— Я не собираюсь оповещать Ксарти о своем присутствии в городе, — покачал головой человек из темноты. Теперь Монтейро точно вспомнил, что именно его лицо он видел в том огоньке. Никакого волнения, в отличие от Карфота, он не испытывал. Его здесь ждали. – Слишком много сил придется потратить, чтобы очищать те образы, что он забирает из твоей головы, от мыслей обо мне. Прости, в другой ситуации ты мог бы оказаться полезным союзником.
— Но…, — попытался возразить «лиловый».
Договорить ему темноглазый хозяин комнаты не позволил. Он щелкнул большим и указательным пальцем правой руки, и сердце Карфота остановилось.
— Подойди ко мне, — обратился он к Монтейро.
Зингарец послушался. Перешагнув через бездыханное тело «лилового», он приблизился к стигийцу. Внутри Монтейро зарождалось чувство, что он когда-то знал этого человека.
— Зачем ты еще носишь эту маску? – ласково спросил стигиец у монаха. – Время возрождения настало.
Монтейро открыл рот, чтобы узнать у хозяина комнаты, что тот имеет ввиду, но тут его сознание подхватил уже порядком забытый вихрь, что вверг в ничто все краски и звуки.
Мир стал тьмой.
Монтейро стал её частью.
Возникший свет уже не был благом. Добра от него зингарец не ждал.