Ольга Мареичева - Соната моря
В протянутой кружке колыхнулась маслянистая темная жижа. Кажется, там какая-то живность шевелилась. Лоренца еле подавила тошноту. Кружку тут же перехватил Айтварас и осушил в три глотка.
— Не хочешь кваса? — удивилась Жиежула, — так поешь. Вот мясо, возьми, вкусное!
В руке у ведьмы оказался толстый прут, на котором замерла проткнутая насквозь лягушка. Кожа лягушки была опалена, Лоренца от души понадеялась, что в огонь бедную тварь сунули уже мертвой.
Жиежула помахала прутом перед лицом пленницы, затем отвела руку назад. Лягушку снял с прута один из стоявших рядом мужчин и запихнул в рот целиком. Всего сыновей у старухи, вместе с Айтварасом, было девять.
— А ты умеешь видеть, — хохотнула Жиежула, — обычные люди взяли бы квас, или пиво — взрослым бы мы пива налили. И мясо хвалили бы. И думали, что попали в хорошую компанию.
— А мы чем плохи? — встрял Айтварас, обдав компанию перегаром. Мать движением бровей приказала ему замолчать и опять обратилась к Лоренце.
— Ты не такая… Когда Елка вернуться решила, Регина гордость забыла. Вспомнила, из какого она рода. Наша кровь древняя… Свое серебро отдала, не пожалела. Ох, Регина, Регина…
Лоренца заметила, что старуха говорит без акцента. А вот бабушкино имя она произнесла неправильно. Словно бы других гласных, кроме «а», в имени не было, и ударение непонятно где. «Рагана» — вот, похоже.
— Очень она вас вернуть хочет, — вздыхала Жиежула, — жалеет, что упустила.
Айтварас цепко глянул на Лоренцу, и вдруг рванул ее к себе. Девочка закричала от испуга, но он всего лишь вытащил телефон из кармана ее куртки.
— Момите! — хмыкнул он, — Рагана ей звонила.
— Ишь! — фыркнула старуха, — боится… Мне не жалко, я отдам. Хотя быть бы тебе с нами, что тебе с людьми делать? Ты ведь за серебром пришла?
— Нет, — заговорила, наконец, Лоренца, — я пришла за братом.
— За бра-атом, — насмешливо передразнил Айтварас, — давно ли он тебе братом стал?
— С чего ж ты взяла, что он у нас? — спросила Жиежула. Лоренца пожала плечами.
— Я не была уверена. Но ваш сын подтвердил.
— Он дурак! Но сын хороший, хороший. Ты сядь, разговор предстоит долгий. Кресла подвиньте!
Сыновья ведьмы подтащили пластиковые ящики — в магазинах в такие составляют пивные бутылки. На один уселась Жиежула. Лоренца осталась было стоять, но Айтварас сильно надавил на ее плечо, пришлось подчиниться.
— Кого ты братом называешь? — говорила старуха, — ты знаешь, как он ее словил? Купалась она, а он на ее рубашку улегся. Силой ее принудил замуж, силой…
— Кто кого? — Лоренца представила, как Ажуолас усаживается на футболке Аустеи, или как мама принимает душ в гостиничном номере, в Паланге, — там ведь эта конференция была? — а отчим в это время взламывает дверь, чтоб устроиться на маминой блузке, — вы ненормальная! Где мой брат?
— Братья за ней гнались! Как они через лес неслись-то. Да поздно, змеи ее уже к морю привезли. Вот в этом самом городе они и жили.
— Да что за чушь…
Лоренца всегда побаивалась сумасшедших. Когда они только переехали в новый дом, и Лариса впервые гуляла во дворе, новая подружка, та самая, что уехала в Москву этой зимой, показала ей бродившего вдоль кустов сирени паренька в тренировочном костюме и восторженно прошептала:
— Это Дамир! Он псих. Может человека убить, и ему ничего не будет!
Лариса не очень-то поверила, и мама сказала, что бояться не надо. Но страх все же поселился в душе и вылезал иногда наружу — во время сна, или в рисунках. Остался он и после того, как выросшая Лоренца поняла, что Дамир — существо кроткое и безобидное, а страшилку про убийства взрослые нарочно рассказывали, чтоб дети бедного безумца не дразнили. Она «Джен Эйр» с первого раза прочесть не могла, так пугала ее миссис Рочестер.
И вот сбылись все кошмары детства разом. Она в плену у сумасшедших, а у предводительницы этой палаты номер шесть на выгуле бабушкино лицо, голос, манеры. И «Красная Москва».
— Вы бредите, — говорила она, ненавидя себя за звенящий голос и желание расплакаться, — отпустите нас! Родители полицию вызвали уже. Вас найдут.
— Поли-ицию! — рассмеялась Жиежула, — куда ж ты вызовешь их? В море прямиком? Нет, ты слушай: сыновья хорошие у меня. Зарубили змея косами… Она нас не простила. В море ей дороги не было, но не вернулась. На берегу осталась. Дуб, береза, ясень, ель… Все о том знают, ты только невежа. Ну да в чужом краю росла, а Рагана молчала.
Город этот наш стал. Как ни крути, а родня мы были змею. Все море наше. Пока эти, с крестами, не пришли, вольно нам было, да и потом… Молчали о нас, а все равно знали.
Но не всю змеиную кровь извели, упустили корону. Тогда и город стал умирать. Кто к людям не ушел — вон они! Рыбы снулые. Ушли и мы…
Влажный воздух густился вокруг старухи, слова обретали плоть, сплетались в темную сеть. Веки отяжелели. И очень хотелось поверить, что это сон. Или сумасшествие. Все лучше, чем колдуны, змеи, язычники. Двадцать первый век на дворе. Айтварас ее телефон в руках вертит. Люди в космос летали. Интернет работает… Не может быть такого на земле! Не может!
Ей почудилось, что в тени дома стоит маленькая девочка. Похоже, та, которая по лесу бежала. Лоренца сморгнула — девочка пропала.
— Долго мы его искали, — продолжала Жиежула, — очень долго. Не видели, пока Рагана не сказала. Она-то его узнала сразу, почуяла. Вот она, судьба, любят змеи наших женщин… Я ему гусыню подсунула. Сыновья за ними гнались… Не быть ей за змеем. Умоется берег пеной бурой.
Молодая, очень красивая женщина подошла так близко к воде, что красно-бурая пена лизнула ее башмаки. Женщина ахнула, заломила руки и закричала так страшно, как кричат только от невозвратимой потери.
— Прекратите! — проклятые слезы жгли глаза, она ненавидела себя за слабость, — Где мой брат?
— Плачешь? — с удовольствием заметила старуха, — не бойся! Тебя Рагана назад хочет — мне не жалко, я отдам. Поедешь домой. Ты нам только имя отца скажи, и можешь идти…
— Какого отца? — подскочила Лоренца, — я его сроду не видела! Мне в документы со слов матери отчество вписали!
Что речь идет об отчиме, она поняла, но зачем-то тянула время. Жиежула ее нехитрое вранье раскусила с ходу:
— Не притворяйся, ты знаешь о ком я. Как его имя? Мужа твоей матери?
— А то вы не знаете! Оно в справочниках и то написано, вон, «Желтые страницы», или как оно там называется, почитайте… Интервью в газеты дает, — продолжала вилять Лоренца, надеясь невесть на что. Жиежула слушала с усмешкой и продолжала плести сеть из слов и мыслей.
— Нам нужно другое, — мягко сказала она, — которое в справочниках не пишут. А вот близкие люди могут знать. И кажется мне, что ты его знаешь, Лари-и-и-са!
