Кэрол Берг - Разоблачение
Во время занятий я случайно заметил, что Катрин и Фиона разговаривают с высокой представительной седовласой женщиной. Талар… Каждый раз, когда я видел преподавательницу Фионы, главную в Совете Наставников, меня охватывали дурные предчувствия и беспокойство. Это она установила за мной унизительную слежку, уверенная, что меня уличат в испорченности, ведь я смею не соглашаться с ней. Слежка длилась уже год, и впереди оставалось еще шесть месяцев.
Исанна могла бы в любой момент прекратить это. Моя жена была королевой, избранной править землями и народом, как Вердон правит всеми лесами на земле. Но она решила, что так будет лучше.
– Пусть они увидят. Пусть успокоятся. Если я велю прекратить наблюдение, Талар заявит, что мы что-то скрываем, и ты так и не освободишься от подозрений.
В этот день появление седовласого Айфа раздражало меня больше обычного. Талар стояла, опираясь на прогулочную трость из ясеня, ту самую, что я видел у себя дома, когда моего сына обрекли на смерть. Разумеется, самоназначенный ангел-хранитель эззарийцев обязан был присутствовать и убедиться, что все сделано как следует.
Я работал с Дриком и другими старшими учениками почти до вечера, пока они совсем не выдохлись. Потом, заставив их начать сначала, я сразился с каждым из них и стал чувствовать себя так же, как и они. Наверное, ребята поймут, что нельзя останавливаться. Нельзя, если хочешь остаться в живых.
В последние месяцы битв стало больше, они становились все труднее и яростнее. Мы ожидали этого. Попытки Повелителя Демонов захватить мир через Александра меняли наше представление о рей-киррахах. Раньше они стремились к захвату конкретного человека. Сейчас уже гораздо лучше знали привычки людей и их слабости и ставили себе иные цели. Я пытался убедить Исанну, что нам необходимо больше знать о происходящих в мире делах, иначе мы снова пропустим момент, когда они попытаются подчинить человечество. Хотя у меня не было доказательств существования нового заговора, я видел по своим сражениям, что что-то изменилось. Демоны стали хитрее, злее, подлее и преподносили все новые сюрпризы, как тот, вчерашний, который ждал меня сразу за Воротами. Ждал. Он знал обо мне.
– Еще раз, – произнес я, когда Тегир опустился на грязный пол, отказываясь выполнять начатую нами новую серию движений. – Ты говоришь, что можешь преодолеть худшие из воплощений демонов. Но не думай, что они покажут тебе все, на что они способны, пока ты свеж и бодр. – Когда они начали выполнять упражнение, я создал для них чудовище, с которым сражался вчера, показав им тот ужас, что сопровождал меня в битве. Я заставил их смотреть и показал, как можно превратить злость в силу и выносливость. Это был тот урок, который мне самому было необходимо повторить.
– Что это за мерзость? – спросила Фиона, разглядывая чудовище, тающее в лучах солнца. Потом она посмотрела мне в лицо. – Это вчерашний?
– Это то, чего здесь нет, – ответил я. Дрик, потрясенный увиденным, попросил разрешения задать вопрос:
– Госпожа Талар говорит, что, если слишком много думать о жертве, это может ослабить Смотрителя. Это поэтому вы вчера не выиграли сражения?
Обычно я проводил с юношами каждый день не меньше часа. Они были скромны и застенчивы и благоговели передо мной. Я всегда с удовольствием делился с ними тем, что могло сделать их сильнее в будущем. Но в этот раз я не смог вынести пристальных взглядов темных глаз и обращенных ко мне лиц, одухотворенных мелиддой…
Я сказал Катрин, что подожду ее на улице, пока она раздает своим подопечным ужин. Когда она вышла, я сидел под деревом на сырой земле, глядя, как рыба играет в пруду. Деревья стояли совсем близко к воде, юные нежные листочки светились в солнечных лучах. Фиона вышла и уселась на ступеньках дома, достаточно далеко, если принимать в расчет нормальный человеческий слух. Но я точно знал, что она способна уловить шорох насекомого на расстоянии трех лиг.
– Как успехи Дрика? – Катрин стояла рядом со мной, скрестив руки на груди.
– Дай ему завтра такое же задание и увидишь, – ответил я, вертя в пальцах головку клевера. – Он быстро схватывает. К тому же ты его подгоняешь.
– У нас мало времени. Я поднял голову:
– Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду то, что ты устал. Ты не можешь сражаться каждый день. В эти последние годы ты провел больше времени за Воротами, чем в настоящем мире. Ты не можешь нести на себе всю тяжесть войны.
– Я могу делать то, что необходимо. Дай им время нормально подготовиться.
Я хотел, чтобы она села рядом со мной, позволила мне положить голову ей на плечо и зарыдать. Но она продолжала стоять, пристально глядя на меня сверху.
– Тебе необходимо сделать передышку, Сейонн. Несколько недель. Месяц. Ты погибнешь, если не отдохнешь. Или случится что-нибудь похуже.
– Значит, ты слышала о том, что произошло вчера.
– Разумеется, слышала. Я твой наставник. Ты сам должен был рассказать мне.
Я мог бы оправдаться тем, что была глубокая ночь или что я должен был поговорить со своей женой, убийцей, но я честно признался, что даже не вспомнил о необходимости срочно сообщать своему наставнику о совершенной мной серьезной ошибке. Среди массы правил, касающихся сражений, было одно, с которым я соглашался целиком и полностью. Несмотря на большой соблазн оставить все происшедшее внутри себя, лучше было с кем-нибудь поделиться, рассказать все шаг за шагом, проанализировать без эмоций и чувства вины, глядя вперед, несмотря на то что событие уже произошло. Это очищало. Делало тебя честнее. Заставляло понять.
– Это был чертовски тяжелый и несчастливый день, Катрин.
– Приходи ко мне завтра утром, мы все обсудим.
Я склонил перед ней голову, как это обычно делал ученик перед учителем. Смотритель всегда остается учеником, пока не погибнет или не перестанет сражаться.
– А теперь иди домой. – Она быстро коснулась моей головы и отправилась отрывать своих мальчишек от тарелок и чашек и возвращать их к работе, на этот раз с книгами и перьями. Наставники всей Эззарии делали это изо дня в день, чтобы их подопечные были готовы сражаться. Ловцы уже и так не сообщали о половине случаев, когда требовалась наша помощь.
Я так и не попал домой этой ночью. Гонец перехватил меня на мосту:
– Мастер Смотритель! Вас требуют…
Я махнул рукой Фионе, чтобы не заставлять и без того задыхающегося от быстрого бега вестника повторять новость и ей. Моя ищейка редко отставала от меня больше чем на десять шагов.
За следующие десять дней мы с Фионой провели двенадцать битв. В коротких промежутках между ними мы не выходили из храма. У Фионы не было возможности читать мне нотации о промахах, допущенных мной при подготовке, – сразу после битвы мы оба падали на одеяла. Нам принесли мягкие перины, хотя для таких усталых людей, какими мы были, хватило бы и твердого камня. Катрин приносила нам пищу и вино. Она, кажется, догадывалась, что, если нам придется выбирать между сном или походом за едой, мы предпочтем сон. Дважды она приходила убедиться, что мы еще не находимся на грани истощения.
