Анна Тьма - Рассказы
Когда дверь резко распахнулась, я вздрогнул и выронил пластинку из рук. Поймать не успел и она хряснулась об пол, разбившись на две части.
— Ирдес!!! — глаза братца быстро и опасно наливались кровью.
— Шон, я не хотел!!! Я послушать хотел!!! — быстро заорал я в ответ.
Брат зарычал и начал неконтролируемую трансформацию. Я труп, я труп, я труп!!! Разорванный на кровавые не опознаваемые ошмётки! Мамочка!!!
Бросившись в сторону, я понял что через окно не уйти. Разворачивая крылья сделал вид, что всё равно собираюсь прорваться к окошку и когда брат, пребывая уже во второй стадии трансформации, дёрнулся вслед за моим обманным прыжком, я ввинтился между ним и стеной, рискуя попасться в лапы или врезаться в косяк, прыгнул в дверь и полетел по лестнице вниз. Входная дверь оказалась заперта и я, не тратя времени бросился в подвал, запер ненадёжную дверку, которой хватит на пару ударов. Понимая, что мне совсем конец, я воспользовался единственным доступным выходом — форточкой под потолком. Моё телосложение спасло меня уже не первый раз и я оказался на улице, едва успев улизнуть от сунувшейся следом когтистой чешуйчатой руки Шона. Гораздо более крупный брат не протиснулся бы в эту форточку при всём желании. Да я и сам не понимаю как пролез…
Не смея испытывать судьбу я взмыл в воздух и на полной скорости направился в сторону города. Даже если брат вздумает преследовать меня на крыльях, то догнать меня ему не светит — я гораздо быстрее.
Сев на одну из крыш, я почистил запачканную во время моего судорожного бегства одежду и огляделся. О небо, какой красивый город!.. Интересно, какой он ночью? Наверное, ещё лучше.
Море, запах которого доносит не стихающий ветер, очень своеобразный ветер, таких я ещё не встречал, лазурное небо, зелень среди домов… Ммм, определённо, я влюбился в этот город с первого вздоха и намертво!
— Полетаем?.. — позвал меня это необычный ветер.
— Да… — выдохнул я в ответ, поддавшись зову.
Стоя на самом краешке крыши, спиной к земле я раскинул руки, заворожено слушая ветер, которого раньше не знал и легко упал спиной в бездну, доверившись зову. Когда ветер подхватил мои развёрнутые крылья и в диком танце мы полетели меж домов, то взмывая ввысь, то стопором уходя к самой земле и выворачиваясь в самый последний момент самыми немыслимыми способами избегая встречи со стенами домов, землёй, бетоном и асфальтом, я понял, что ветер здесь такой же безрассудный псих как некий Ирдес по прозвищу Крылатый.
Поднявшись в безумную высь и падая в свободном полёте к земле, я был неописуемо счастлив и казалось, что я падаю в небо. О небо! Как хорошо, что я здесь оказался!
— Останешься?.. — прошептал ветер.
— Да! — крикнул я в ответ.
И ветер рассмеялся. Тот, кто никогда не слышал голос ветра не поймёт меня. Не поймёт этой пьянящей радости, неописуемого восторга и никогда не поймёт, почему я хохотал как безумный падая в небо…
— Я останусь с тобой! — крикнул я дикому ветру.
…Останусь летать наперегонки с тобой в шторм…
…Будем пугать чаек над морем и нерасторопных растолстевших голубей, это же так весело!..
…А ещё мы будем веселиться в городе, ведь летать в этих переплетениях бетона, стали и деревьев так весело!..
…Да, ещё выберем маршрут поинтересней!..
Уже не разбирал где крик ветра, а где мой. Безумный восторг полёта захватил целиком, ещё никогда не приходилось мне так летать!
— Я нашёл тебя!..
Кто это крикнул? Я или ветер? Не знаю, да и не важно!
«Мамочка моя милая…» — запел телефон, хоть и не сразу, но возвращая меня к реальности.
— Я должен ответить…
— Иди… — с сожалением отпустил меня ветер.
Крылья я развернул в самый последний момент, ловко опустившись на одну из крыш. А ветер был рядом, только позови… Вздохнув, я ответил на звонок.
— Да, мамуля.
— Ну, — со вселенской скорбью в голосе произнесла мама, — начинай объясняться.
— Э-э-э… — ответил я и умолк.
В чём именно я должен объясняться?! Чего такого страшного я натворил опять, о чём она узнала? Может, она видела меня в небе? Хм, вроде бы не забыл про «прозрачность» во время полёта над городом.
— Ну, я жду!
— Мамуль, а что ты хочешь от меня услышать? — с другого боку подошёл я к скользкой теме. А то ещё ляпну чего-нибудь не то, головной боли основательно прибавится.
— Объясни, что у вас произошло с братом и почему Шон паникует! — рыкнула мама.
Я тяжко вздохнул и без лишних подробностей рассказал матери как разбил его пластинку и как мне пришлось улепётывать, потому что брат себя не контролировал. Выслушав, мама вздохнула ещё тяжелей.
— Понятно всё с тобой, чадо моё, — сказала мамуля. — А почему ты сам не принял боевую форму?
— Мам, да ты что?! Одно дело, какую-нибудь пакость воплотить — молнией там кинуть прицельно или морду ему во сне несмываемой краской разукрасить или подушкой побить, но в боевом облике против брата драться?! Вообще обратить против брата Боевую Ипостась?! Мам, я ж не отморозок какой…
Да и одёжку, которая обязательно порвалась бы, жаль неимоверно.
— Эх, Ирдес… Лучше бы ты ему в лоб дал, клянусь небом! Твой брат, когда понял что натворил, чуть не поседел от ужаса. Носиться в панике по окрестностям, разыскивает тебя, мне и папе уже три раза звонил. Отзвонись брату, родной, не доводи Шона до истерики.
— Нифига, пусть помучается! — возмутился я. — Не буду я ему звонить, мам, он себя не контролирует! И вообще домой сегодня не приду, останусь у ребят. Тем более что они меня ждут.
Мама несколько мгновений посопела в трубку.
— В ночной клуб собрался?
А что, это идея!
— Ну… а почему бы и нет? Тем более я Рыси обещал.
— С девушкой пойдёшь? — ехидно уточнила мама.
— Рысь — навигатор! — тут же возмутился я. — Мамулечка, позвони Шону сама, только не говори где я и куда иду, хорошо? Не хочу я сегодня этого балбеса себя не контролирующего видеть. А пластинку я правда не хотел разбивать. Я бы склеил или нашёл такую же, только не успел.
Мать весело хихикнула и ответила:
— Хорошо, малыш. Только будь умницей, не вляпайся ни во что.
— Постараюсь, мамочка. Спасибо тебе!
— Не за что, — ответила она и отключилась.
…Леди Илина, закрыла телефон и покачала головой. Младший опять выдал такое, что оставалось только вздыхать и разводить руками. Хотя сама она, если честно признаться, в юности ещё не такие финты выкидывала. Императрица, как и любая мать, любила обоих своих детей, но в младшем просто души не чаяла.
