У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ IV
– Чжу Ба-цзе и Ша-сэну вначале ничего не сделается, а вот бедный наставник сразу разварится. Надо, не мешкая, спасать его!
Добрый Сунь У-кун тотчас прищелкнул пальцами и произнес заклинание: «Ом мани падме хум! Цянь Юань Хэн Ли Чжэнь!».
Не успел он произнести последние слова, как к нему в виде тучки явился царь драконов Северного моря и, низко кланяясь, воскликнул:
– Дракон Ао-шунь из Северного моря приветствует тебя!
Сунь У-кун остановил его:
– Ну что за церемонии! Встань! Прошу тебя! Не будь серьезного дела, я не осмелился бы потревожить тебя. Но мой наставник попал в плен к злым дьяволам, которые посадили его в железную клетку и собираются сварить на пару. Огради его от беды и не дай ему погибнуть!
Дракон сразу же превратился в ледяной ветер и начал дуть, мешая огню лизать днище котла. Таким образом наши друзья оставались пока невредимыми.
В конце третьей стражи старый дьявол распорядился:
– Эй вы, подручные! Хорошенько стерегите пленников! Пусть десять бесенят по очереди поддерживают огонь, а мы на время покинем дворец и отдохнем хоть немного. Очень уж мы пе – реутомились, гоняясь за Танским монахом и его учениками, да еще четверо суток не спали, когда везли его сюда. Ну, ничего, за – то теперь им не уйти отсюда. В пятую стражу, как только начнет светать, они будут готовы, тогда можно будет заправить их чесноком, посолить, подлить уксусу. Затем вы разбудите нас, и мы полакомимся их мясом.
Бесы обещали в точности выполнить приказание, и трое дьяволов разошлись по своим опочивальням.
Находившемуся на краю облака Сунь У-куну было отчетливо слышно каждое слово старого дьявола, однако из железной клети не доносилось ни звука. «Что же это такое? – думал Сунь У-кун. – Ведь там нестерпимая жара. Почему же они не стонут, не жалуются? Неужто сварились? Дай-ка спущусь пониже и послушаю!». Добрый Мудрец вскочил на ноги, встряхнулся и, превратившись в муху, уселся снаружи, у верхней решетки клети.
– Черт возьми, – услышал он ругань Чжу Ба-цзе, – как бы узнать, собираются нас тушить или варить на пару?
– Братец! – отозвался Ша-сэн. – Что значит «тушить» и «варить на пару»? Объясни!
– Когда тушат, накрывают крышкой, а когда парят, то крышкой не накрывают.
Вслед за этим раздался голос Танского монаха.
– Братцы! Крышкой пока не накрыли!
– Нам повезло! – обрадовался Чжу Ба-цзе. – Эту ночь мы, видно, еще проживем! Наверно, нас будут варить на пару.
Убедившись, что все трое живы, Сунь У-кун подлетел к крышке и легонько прикрыл ею железную клетку. Танский монах испугался.
– Братцы, – в ужасе прошептал он, – накрыли крышкой!
– Ну все, теперь конец! – упавшим голосом произнес Чжу Ба-цзе. – Нас будут тушить, и к концу ночи мы сваримся.
Ша-сэн и Танский монах расплакались, словно дети.
– Не плачьте! – утешал их Чжу Ба-цзе. – Видно, истопники сменились.
– Откуда ты знаешь? – удивился Ша-сэн.
– Когда нас втащили сюда, – отвечал Чжу Ба-цзе, – мне было даже приятно. У меня ведь застарелая простуда, а тепло в таких случаях очень полезно. Сейчас, не знаю откуда, повеяло холодом.
Эй, начальник истопников! – громко крикнул Чжу Ба-цзе: – Поддай-ка жару! Дров жалко, что ли? Ведь не твои!
Сунь У-кун, услыхав эти слова, усмехнулся: «Ну и дуралей! – подумал он. – Холод можно еще перенести, а вот если жара хватит, то с жизнью распрощаешься. Ну, нечего терять время, надо скорее выручать их, а то Чжу Ба-цзе своим криком всех переполошит. Но для того, чтобы спасти их, я должен принять свой прежний облик. Как же быть? Бежать? Но меня могут увидеть, поднимут крик, разбудят дьяволов, и тогда хлопот не оберешься. Нет, сперва надо напустить на них чары…
И тут Сунь У-кун вспомнил: – Давно, когда я стал зваться Великим Мудрецом, помню, как-то раз играли мы с хранителем небесного царства в цайцюань и я выиграл у него снотворных мушек; кажется, несколько штук у меня еще осталось. Напущу-ка я их на бесенят».
Он стал шарить у пояса и нашел двенадцать штук.
«Пущу десять, а парочку оставлю для развода», – решил Сунь У-кун.
Так он и сделал. Каждому истопнику он бросил в лицо по мушке. Мушки забрались в ноздри, и бесенят стало неудержимо клонить ко сну, они засыпали, падая на землю. Один только бесенок с кочергой не поддавался дремоте. Он вертел головой, тер лапами лицо, хватался за нос и беспрестанно чихал.
«Этот негодяй смекнул в чем дело, – подумал Сунь У-кун. – Запущу-ка я ему парочку «гусариков»! – И он бросил ему в лицо еще одну мушку. – Пусть бегают навстречу друг другу. Уж какая-нибудь из них угомонит его», – решил Сунь У-кун.
Бесенок зевнул раза два или три, потянулся, выронил кочергу, шлепнулся наземь и заснул непробудным сном.
– Вот это способ! – промолвил Сунь У-кун.
Он тотчас принял свой обычный вид, подошел к клетке и позвал:
– Наставник! Танский монах услышал.
– О Сунь У-кун! Спаси меня! – воскликнул он.
– Ты где, братец? Снаружи? – спросил Ша-сэн.
– Еще бы! Стану я обрекать себя на подобные мучения! – задорно ответил Сунь У-кун.
– Ну, братец! – рассердился Чжу Ба-цзе. – Ты скользкий, вот и выскользнул, а мы, словно козлы отпущения, ждем, когда нас сварят.
– Не кричи, Дурень! – смеясь, ответил Сунь У-кун. – Я ведь пришел спасать вас.
– Если спасать, так уж до конца, братец, – умоляюще произнес Чжу Ба-цзе, – чтобы нам снова не пришлось париться.
Тем временем Сунь У-кун открыл верхнюю часть клети, освободил наставника, встряхнулся и вобрал в себя шерстинку, превращенную в двойника, затем одного за другим высвободил Ша-сэна и Чжу Ба-цзе. Как только Дурень почувствовал себя на свободе, он сразу же вознамерился бежать.
– Постой! – остановил его Сунь У-кун. – Не торопись!
Прищелкнув пальцами и произнеся заклинание, он отпустил дракона и тогда только снова обратился к Чжу Ба-цзе:
– До Западного неба, где обитает Будда, пока очень далеко, – сказал он, – на пути еще встретятся высокие горы с крутыми вершинами. Нашему наставнику с его слабыми ногами не пройти пешком через такие препятствия. Нужно идти выручать коня.
Вы бы видели, с какой легкостью Сунь У-кун на четвереньках пробрался в зал с золотыми колокольцами. Бесы и бесенята спали вповалку в самых различных позах. Никто из них не слышал, как Сунь У-кун отвязывал поводья. Как вам известно, это был не простой конь, а конь-дракон. Он узнал Сунь У-куна, поэтому стоял смирно, не лягался и не ржал. Вы помните, конечно, что Сунь У-куну когда-то приходилось ухаживать за конями и ему был пожалован чин бимавэня – конюшего. Великий Мудрец бесшумно вывел коня, подтянул подпругу, взнуздал как полагается, а затем попросил наставника сесть верхом. Танский монах, дрожа от страха, с трудом взобрался на коня и хотел было ехать, но Сунь У-кун остановил его.
