Брендон Сандерсон - Идеальный Штат
Я сложил руки на столе и посмотрел в окно.
— Что? — спросила она.
— Ненавижу проигрывать спор, — сказал я. — Но ты права. Это... это беспокоит меня.
— Хм, — произнесла она. — Не ожидала, что ты это признаешь.
— Проблему представляет не сама симуляция, — сказал я. — Машинорожденные — люди, и то, что они чувствуют, что я чувствую, реально. Что я ненавижу, так это способ, каким Модеры подрывают наш авторитет. Думаю, я бы смирился, если бы не грызущее беспокойство о том, что они делают испытания достаточно трудными, чтобы заинтересовать нас, но не настолько трудными, чтобы мы проиграли. Но нам хотя бы может угрожать смерть.
— Ха! — сказала она, махнув рукой. — Это миф.
— Что? Конечно же нет.
— О, да. Клянусь. Живорожденные не умирают от других причин, только от старости. По крайней мере, пока не достигнут поздних веков своей жизни. Тогда Модеры начинают позволять им сталкиваться с живорожденными из других Штатов. Мы можем убить друг друга, но наши симуляции... нет, в них нам не угрожает никакая опасность. Я видела Штаты, где живорожденные абсолютно ни на что не способны — и все равно добились необходимого минимума из того, что должны были сделать.
Я не ответил.
— Ты не веришь мне, — заметила она. — Я могу предоставить...
— Я верю тебе. Я знаю.
Я знал. О, мне совсем не хотелось это озвучивать, даже думать об этом, но я предполагал такой оборот. Еще с моей первой поездки в приграничный Штат, когда во мне зародилось беспокойство.
Это была настоящая причина, по которой я избегал другие Штаты и других живорожденных. Все, что мы делали, было подобно игре тех людей на улице, вооруженных пистолетами с краской. Наши жизни — игры.
Мое тайное беспокойство заключалось не только в том, что я могу оказаться обычным, но и в том, что со мной нянчатся. Как с малышом в колыбели.
— Мне жаль, — сказала она. — Лучше, когда мы можем просто притворяться, да?
— Лучше — это сомнительное определение, — ответил я, снова посмотрев в окно. Опять пошел дождь. — Я по-прежнему думаю, что в наших жизнях есть смысл. В успехах, которых мы добиваемся, в том, кто мы.
— О, я не говорю, что смысла нет. Я просто считаю, что нам не следует позволять им преподносить его на блюдечке с голубой каемочкой. Как, например, эту встречу. Я игнорировала всех других живорожденных, которые просили о встрече со мной.
— Почему же пришла сейчас?
— Потому что ты первый, кто выбрал меня из конца списка совместимости. Мне стало любопытно.
Софи рассматривала меня, взмахивая длинными ресницами. Как там она сказала? Любопытно? Тогда зачем выбирать красивое платье и наносить макияж?
«Боги, — подумал я, глядя на нее. — Боги, я действительно нахожу ее интересной».
Как неожиданно. Я потянулся за другим бокалом и обнаружил на столе слова, появившиеся возле пролитого вина. Их словно выткали в самой скатерти.
«Я ИДУ, МАЛЫШ. ТЫ БУДЕШЬ КРИЧАТЬ. Я СДЕЛАЮ ЭТО ДЛЯ ТВОЕГО ЖЕ БЛАГА».
«Черт возьми, Мелхи, — подумал я. — Не сейчас».
Не хотелось даже думать о том, как он взломал общий Штат.
— Пойдем отсюда. — Я встал и передвинул салфетку на послание Мелхи.
— Пойдем?
— Еда меня не интересует.
Она пожала плечами, поднимаясь.
— Мы оба просто мозги, плавающие в питательной жидкости. Пища — это для удобства. Она помогает нам притворяться.
Мы покинули столик, прошли мимо озадаченных слуг, кативших к нам заполненную едой тележку. Я направился в холл, где находилась поднявшая меня коробка. Однако не стал в нее заходить, а открыл дверь, на которой была надпись "Лестница".
Софи последовала за мной.
— Прекрасная смена обстановки, — произнесла она, рассматривая холодную каменную лестницу.
Я начал подниматься по ступенькам.
— Обувь, которую здесь носят, смешна. Чем им не угодили старые добрые сапоги?
— Кроме того, что они безобразны?
— И это говорит женщина на таких каблучищах.
— Они считаются очень модными, — ответила она. — И феминистку внутри меня ужасно бесит ношение такой обуви и такого платья.
Софи широко ухмыльнулась.
— Ты необычная женщина.
— Приходится быть необычной, когда понимаешь, что консервативное общественное устройство заставляет тебя становиться прогрессивным либеральным борцом за всеобщие права. — Она догнала меня и стала подниматься рядом со мной. — Я должна была отказаться от этого, но не знала, кем стать взамен. Единственное, что я смогла придумать, что-то по-настоящему трудное, — стать полной анархисткой. Они выстроили для меня совершенный мир, поэтому я должна была его спалить.
— Разрушать не трудно.
Она свирепо усмехнулась:
— Трудно, если ты сражаешься против того, чего хотят Модеры. Это единственный способ быть настоящим воином, единственный способ найти сложную задачу. Бросить им вызов.
Я хмыкнул, соглашаясь.
— Кстати, — сказала она. — Что было написано на скатерти?
— Так ты видела?
— Конечно видела. Сначала решила, что ты прячешь пузырек с ядом. Но там были всего лишь слова.
— Это послание, — сказал я, когда мы поднялись на следующий этаж. — От моего заклятого врага.
— Заклятого врага? — спросила она с усмешкой. — Ты что, пятиклашка?
— Я не знаю, что это.
— Ребенок, который учится.
Я ничего не ответил, на мгновение прислонившись к лестничным перилам.
— Серьезно, — сказала Софи. — Как можно заполучить заклятого врага? Непобежденный дракон вернулся домой или что-нибудь в этом роде?
— Это другой живорожденный.
— О, конечно. Ты ведь понимаешь, что просто играешь в то, чего хотят Модеры? Дуэль с другим живорожденным, чтобы отвлечь вас обоих.
— Может быть, — признал я. — Поначалу так и выглядело, только... не думаю, что Мелхи действует в соответствии с их ожиданиями.
— Что ты имеешь в виду?
— Это долгая история.
— А нам предстоит преодолеть еще много ступенек, если ты собираешься добраться до самого верха.
Я вздохнул, перейдя на следующий лестничный марш.
— Впервые я встретился с Мелхи в приграничном Штате...
4
Впервые я встретился с Мелхи в приграничном Штате, хотя даже не уверен, что разговаривал тогда именно с ним.
Меня сопровождал целый легион, около пятидесяти тысяч человек. Тогда приграничные Штаты были для меня в новинку, и я не хотел рисковать.
Я отправился в путешествие на небольшой парящей платформе, около пяти шагов в ширину. Платформа была с бортами спереди и по бокам, как большая колесница, но без колес и лошади. Места как раз хватало для сопровождающих меня Шейла и Беска.
