Лада Лузина - Никола Мокрый
— Зато тогда ты точно выиграешь спор со своим Николаем, — надбавила Катя. — Такого он не увидит ни за какие деньги. Жаль, наслаждаться победой ты будешь недолго — минут 15. За 20 минут вода уничтожит пол-Города. Третья часть страны станет болотной страной — вотчиной Водяного. Что это еще, как не серьезное предупреждение нам? — Катя ударила ладонью по листу со статьей.
— Я скажу тебе что, — фыркнула Чуб. — Например, тематический номер. Я полгода журналисткой работала. Редактор просто знал про языческий праздник Водопол — это ж не тайна. А тема наводнения правда была актуальной. Все в Киеве говорили про будущий потоп. Смотри, — Даша ткнула пальцем в нижнюю часть листа, вместившего кусок заголовка другого материала: «Вице-премьер по чрезвычайным ситуациям обещает, что…».
— Твоя версия не исключает мою, — Катерина аккуратно вынула лист из Дашиных пальцев и прочла имя журналистки. — Вилетта Всезнайкина. Поехали.
— Куда еще? — нахохлилась Даша.
— В редакцию газеты. Выясним, кто из нас прав.
Маша посмотрела на бетонную чайку — черный ворон сорвался с ее крыла и полетел в сторону Киева.
* * *В редакцию, прописавшуюся в высоком офисном здании на Оболони, трое доехали молча. В темных глазах Катерины плескался апокалипсис, круглощекое лицо Даши Чуб хранило саркастично-презрительное выражение. Маша же невидяще смотрела в окно, на равнодушные к ней элитные высотки Оболонских Липок с фигурными мансардами и частными садами на крышах… Когда же Дображанская припарковала свое «вольво» в аккуратном дворе и троица выбралась наружу, младшая из Киевиц вдруг покачнулась, охнула и схватилась за дверцу.
— А можно я посижу… подожду вас в машине. Мне что-то нехорошо.
— Это наверняка от жары, — предположила Катя. — Отдохни. Я оставлю включенным кондиционер. Мне не трудно узнать все самой.
— Точно нетрудно? — сатирически пропела Даша. — А то я вообще-то от жары не страдаю. Могу и с тобой пойти. И не нужно меня благодарить! Эх, не нравишься ты мне, Машка, — швырнула она на подругу сверляще-подозрительный взгляд. — Ладно, еще разберемся…
Продолжая обмениваться едкими репликами, Киевицы вошли в стеклянные двери. Маша прислонилась к машине и закрыла глаза, ощущая, как ее накрывает другая волна — ее собственное цунами, сносящее все тщательно выстроенные защитные преграды, затягивающее ее в пучину — на дно.
На капот черного «вольво» сел черный ворон. И еще до того, как Маша приподняла отяжелевшие веки, она знала, что уже не одна.
— Где он сейчас? — тихо спросила она.
— Далеко. Очень далеко. На противоположном конце мира… — ответил Киевский Демон.
— Я знаю. Там, на дамбе, я почувствовала, как порвалась наша связь… Теперь Мир может жить без меня.
— Ты хотела этого, — сказал Демон.
— Да.
— Он желал того же.
— Да.
— Так будет лучше для вас обоих.
— Да…
— Ведь ты сделала выбор.
Маша не поднимала взгляд и видела лишь свои голые колени с порозовевшей царапиной, оставшейся на память от позапрошлого дела, и смуглую руку Киевицкого, украшенную крупным перстнем с прозрачно-голубым камнем.
— Да, — сказала она.
Тень Демона заслонила ей солнце, и сразу стало легче. Его тень дарила прохладу, как густой старый сад. Ветви сада шелестели, баюкая боль. Она ощутила, как холод темной тени коснулся волос, дотронулся до пробора в ее волосах, и по телу разлилась блаженная прохлада амнезии — бесчувственность, показавшаяся райским блаженством. Тело и душа онемели.
Он сжал ее руку.
— Так хорошо. — Он не спрашивал.
— Благодарю, — сказала она. — А теперь, прошу, возвращайся назад. Найди его снова… Если он не вернется ко мне… понимаешь, я просто должна это знать.
Киевский Демон не отпустил ее руку.
— Мне не по нраву то, что творится, — сказал он. — Земля и Вода — антагонисты от века. Они — противоположность друг друга. Темнота и прозрачность. Грязь и чистота. И все же они не могут друг без друга. Как и мы с Вами.
Маша согласно кивнула.
— Непроницаемая земля хранит в недрах огонь. За Русалиями приходит Купала. День, когда по давним поверьям вода дружит с огнем. Они сливаются, и их союз рождает новую силу.
— Ты говоришь о нас с тобой? — Маша подняла взгляд.
Ее собеседник отрицательно качнул головой. Его лицо было непроницаемым. Как земля.
— Я говорю о вашем деле. Больше я не могу помочь вам ничем. Я — Дух Города, я знаю тайны его земли. Но я не знаю тайн днепровской воды. И, к несчастью, я слишком хорошо знаю вас, чтоб не бояться. Ведь речь идет о жертве. А вы единственная из Трех способны на нее.
— Это не так.
— Хотите, чтоб я исполнил вашу просьбу, исполните мою, — сказал Киевский Демон. — Обещайте, что на этот раз жертвой будете не вы. Хотя бы ради вашего сына.
— Я обещаю.
Рука Маши повисла в воздухе. Ворон взлетел ввысь. Всего за пару секунд стремительно уменьшающаяся черная точка достигла десятого этажа и скрылась из виду.
* * *Найти искомое не составило труда. Охранник «вертушки» внизу охотно выписал им пропуск в обмен на документы и с еще большей охотой согласился считать удостоверением личности две протянутые Катей купюры.
— Ну, если это наши паспорта, то мы — Авраам Линкольн, — пошутила Даша, пока они поднимались в лифте на десятый этаж.
Второй Цербер воспротивился было их проходу в редакцию.
— Скажите, к кому вы, и я вызову его в переговорную. Такие правила, — резанул он и быстро добавил: — Проходите, всегда рады, — после еле заметного движения Катиного указательного пальца с алмазным перстнем в виде цветка одолень-травы.
А первый же встреченный в коридоре редакции прыщеватый и белобрысый парень указал им координаты Всезнайкиной.
— А, Виолетта! Вы договаривались? — спросил он.
— Нет, — обладательница всепобеждающих колец Катерина Дображанская считала себя выше лжи.
Но, как оказалось, дело не в этом.
— Тогда вам повезло, — пробубнил парень. — Она вообще-то всегда пишет дома. Вечно у нее простуды какие-то, — наябедничал он. — Это мы, простые смертные, должны ходить на работу, а для нее у редактора одни исключения. Вы меня понимаете?
— Ну да, — гыкнула Чуб. — Такая беда… ты не во вкусе редактора. Так где она?
— Там, — хмуро указал он им на пятую дверь справа от входа.
За дверью обнаружилась небольшая комнатка с тремя письменными столами.
— Простите, кто здесь Виолетта? — справилась Катя.
— Ну я. А что вам нужно? — недовольно откликнулась девушка за столом у окна.
Она была миловидной, со светлыми ровными волосами. Минималистская майка и малозаметная юбка обнимали длинноногое ладное тело, во многом объясняющее благосклонность редактора. Ее обнаженные руки и ноги покрывал гель с золотистыми блестками, пухлые губы блестели от влажной помады, и только глаза были не блестящими — мутно-надменными.
