А. Мартинес - Адская закусочная Джила
Чэд крепко обнял Тэмми. Его язык червячком проскользнул ей в ухо.
— Перестань, придурок! — Тэмми коротко ударила локтем в бок, и он отстранился. — Садись на другую сторону!
— Но…
Тэмми смерила его тяжелым взглядом, и он пересел на другую сторону кабинки.
— Не понимаю. С чего это тебе вдруг захотелось того тощего кренделя, когда у тебя есть вот это? — Чэд картинно напряг накачанные бицепсы.
— Он вампир, — вздохнула Тэмми.
Зачарованный видом собственных внушительных мускулов, Чэд слушал ее вполуха.
— Кто? Тот толстяк?
— Нет, тощий. Толстяк — оборотень.
— Откуда ты знаешь?
Тэмми задумалась о том, стоит ли объяснять этому недоумку, что еще в раннем детстве она обнаружила в себе удивительный дар — способность видеть сверхъестественный мир. Мир, существование которого почти всю свою жизнь отрицает большая часть людей. Подавляющее большинство людей не желают замечать, что у Эрла нет тени, а у Дюка ладонь в шрамах. Однако для посвященных это — несомненные свидетельства принадлежности к миру иных.
— Послушай, детка, тебе не кажется, что моя правая рука меньше левой? — неожиданно спросил Чэд.
— Не знаю.
— А я думаю, что меньше. — Чэд оценивающе посмотрел на обе руки. — Черт побери! Я сейчас вернусь, детка! Схожу и проверю.
Чэд встал и ушел, покачивая руками, словно мускулистая индейка крылышками. Придет день, успокоила себя Тэмми, и у меня появятся более достойные последователи. Пока что для ее целей сойдет и такой. Придет время, и она принесет Чэда в жертву своим богам. Пару минут она представляла себе, как в должный час привяжет его к алтарю, и он будет униженно молить ее о пощаде.
Вскоре Чэд вернулся, улыбаясь, как идиот.
— Напрасная тревога, детка.
— Ты уверен? — спросила она, недоверчиво присматриваясь к его рукам.
Ухмылка на лице Чэда сменилась недовольной гримасой, и он вновь направился в туалет.
Тэмми сдавленно усмехнулась.
Ее мысли вернулись к вампиру и оборотню. Этих двоих занесло сюда явно не случайно. Неужели приехали из-за закусочной? И если все-таки да, то известна ли им тайна этого места? А если известна, не для того ли они здесь, чтобы встать у нее на пути? Она приложила слишком много усилий и не позволит парочке пришлых воскрешенных помешать ей осуществить задуманное.
Если понадобится, она нашлет на этих типов все темные силы, какие только есть в ее распоряжении. Человеческое жертвоприношение дело, конечно, хорошее. Но она еще больше обрадует древних богов, если предложит им существо иного мира. А если сразу двоих, то это будет просто великолепно. На крайний случай у нее в запасе всегда есть Чэд. Древние боги лишней душе всегда рады. Даже душе такого ничтожества, как Чэд.
Кроме того, какой смысл входить в блистательный новый мир, если не позволять себе немного удовольствия.
ГЛАВА 6
Приближалось утро, и Эрл собирался удалиться в свой спальный чемодан. В то же время Дюк неохотно поднялся с койки, чтобы приступить к работе, которую приготовил ему новый день. Пока Эрл комкал подушку, чтобы улечься удобнее, Дюк потягивался и разминал суставы. Поскольку оба относились к сильному полу, то их короткий разговор неизбежно коснулся заинтересовавшей обоих темы: Тэмми.
— Она хотела меня, — сообщил Эрл. — Бедняжка еле сдерживалась, чтобы не наброситься на меня.
— Это что-то вампирское? — поинтересовался Дюк.
— Ты хочешь сказать что молодая, горячая бабенка не сочла бы меня привлекательным, не будь я воскрешенным? Ты всегда стараешься подколоть меня. А я вот что тебе скажу — пока я был жив, успел натрахаться вволю.
— Кузины не в счет, Эрл.
Вампир со злостью швырнул подушку в чемодан.
— Твои тоже!
Оборотень усмехнулся.
— Черт, какой же ты у нас обидчивый. Да я просто пошутил, старина.
— Не смешные у тебя шуточки. Каждый раз, когда ты их отпускаешь, ты закрепляешь отрицательные стереотипы. А это, знаешь ли, признак реактивного сознания. Люди вроде тебя являются причиной того, что предрассудки до сих пор остаются серьезной проблемой.
— Помилосердствуй, Эрл.
— Нет. В самом деле. — Вампир ступил в чемодан, но ложиться не стал. — Тебе это может показаться совершенно безобидным, обычной шуткой, но такие люди как ты, создают фундамент нетерпимости. Без тебя опасные фанатики просто не могли бы существовать.
Дюк закрыл глаза и ущипнул себя за спинку носа. Подобные речи он уже слышал, и не раз. Такова почти непременная цена путешествия с «просвещенным» попутчиком.
— Ну хорошо. Извини.
— Я сам когда-то отпускал подобные шутки. Когда-то они казались мне безобидными. Но потом я понял, что они — продукт реактивного сознания.
— Ладно. Я все понял. Понял. Больше с моей стороны никаких шуток не будет. Стану занудой-проповедником.
— Похоже, ты так ничего и не понял, — вздохнул Эрл.
— Похоже, что не понял.
Вампир сел в чемодан и перевел разговор на первоначальную тему.
— А зад тот еще.
— Я не заметил.
— Тогда ты слепой, раз не заметил.
Дюк улыбнулся краешком рта.
— Угу. Наверно, ты прав.
— Да и сиськи неплохие.
— Ноги красивые.
— Губы тоже ничего.
— И шейка, — добавил Дюк.
— Эй, и как это прикажешь понимать?
— Никак. Просто, на мой взгляд, у нее красивая шея.
— Черт тебя подери, ты опять за свое. Только потому, что я вампир, ты уже считаешь, что я фетишист, для которого главное в жизни — шея, ты это хочешь сказать? А по мне так «рубильник» лучше самой клеевой шеи. И ладно бы услышать такое от простого смертного. Им простительно. Но от тебя, Дюк… это уже наводит на размышления. Знаешь, ты смотришь слишком много фильмов. То есть, я имею в виду, что люблю попить кровушки и потрахаться. Из того, что я такой, как есть, вовсе не следует, что я люблю заниматься этим одновременно. — Лицо вампира сморщилось обиженной гримасой. — От одной только мысли об этом мне становится дурно. У меня начинаются колики или типа того.
Дюк шагнул к чемодану, захлопнул крышку, придавив голову Эрла, и закрыл чемодан на замок.
— Ложись-ка ты лучше спать, дружище!
Чтобы взбодриться после сна Дюк торопливо выпил чашку кофе, намереваясь приступить к работе до того, как восходящее солнце превратит пустыню в адское пекло. Да и вообще, хотелось бы пораньше освободиться, чтобы не работать в дневное время. В полдень оборотни слабы и практически беззащитны — почти как люди.
Даже в состоянии максимально приближенном к человеческому, Дюк являл собой гору мышц и обладал неимоверной силой и выносливостью, но и при этом не видел смысла делать работу трудней, чем она есть.
