Александр Дорошенко - Льды и скалы
— Эй, Йохан, ты что заснул, волчью пасть тебе в бок! — проревел Карл, глядя на башню злыми глазами. — Давай, открывай скорее, не видишь, мы стоим!
В узкой бойнице мелькнула растрёпанная голова, послышался торопливый перестук каблуков, что-то грохнуло, заскрипело, и ворота соизволили отвориться.
— Уууу, холера! — рыкнул Блюмгост на молодого парня, который виновато тёр заспанные глаза. — Ещё раз заснёшь на посту, вздёрну на ближайшей берёзе!
Мы вновь двинулись вперёд. За нашими спинами заскрипели запираемые ворота.
— Неплохое место для обороны, — сказала я Бьорку, когда мы вошли в узкое ущелье, высокие стены которого, почти смыкались над головами.
— Ещё бы, — ухмыльнулся здоровяк. — Года два назад, гвардейцы его светлости уже пытались выкурить нас отсюда, но не смогли. Кишка оказалась тонка. Мы тогда только начали обживать это уютное гнёздышко, башню и ворота на переправе построили позднее, но даже и без них отлично справились.
— Здорово. А кто здесь жил раньше? До того как вы пришли сюда.
— Раньше тут находился монастырь Святого Лавруса. Монахи, крепкие ребята, вырубили в скалах целый город.
— А куда они подевались? Вы их случайно не перебили?
— Ты что, как можно! Святые отцы здешней обители были очень хорошими людьми, их любили. Просто шесть лет назад все они умерли.
— Умерли?
— Да. От чумы.
— Ничего себе…
— Точно. Это случилось зимой, проходы замело, они даже не смогли послать за помощью. Только весной, когда снег растаял, монахи из обители Святого Руфуса, обеспокоенные отсутствием известий, пришли сюда и обнаружили что все лежат мёртвые в своих кельях. Они их похоронили в склепе, но оставаться не стали, чума, дело такое…
— А вы рискнули занять пустующее место?
— Ага. Гвардейцы выбили нас из прежнего логова, выбирать не приходилось, вот Карл и решился… Поначалу было конечно страшновато, потом привыкли.
Неожиданно, глухие стены ущелья расступились, и мы вошли в широкую долину. Перейдя через покрытый коркой льда, ручеёк по старому каменному мостику, наш отряд остановился около частокола, перегораживающего долину с севера на юг. Рябой Тори, снял с пояса рог и затрубил в него громко и чисто. Звук отразился от скал, эхо вернулось причудливой музыкой. Ворота, заскрипев, стали открываться.
Внезапно в щель выскочило маленькое, мохнатое существо, которое я сначала приняла за медвежонка, и радостно вереща, понеслось нам навстречу. Блюмгост сбросил с плеч тяжёлый тюк, присел на корточки и широко развёл руки. Существо, продолжая визжать, врезалось в атамана, он подхватил его на руки, выпрямился, потом несколько раз подбросил в воздух. Конечно, это был не медвежонок, а девочка, лет пяти, одетая в меховую курточку, и такие же меховые штаны и сапожки. Её тёмно-каштановые, курчавые волосы по цвету почти не отличались от одежды, а круглое, сияющее личико было чёрным от толстого слоя сажи.
Следом за девочкой из ворот выбежало несколько детей постарше, потом вышли три женщины. Первой шла высокая, дородная тётка, с годовалым младенцем на руках. На её полном, румяном лице, блуждала ироничная улыбка, большие, светло-серые глаза смотрели весело.
— Ну, и где ты шлялся муженёк? — грозно вопросила она. — Какого лешего, вы торчали в лесу так долго?
Карл Блюмгост, громко фыркнул и с достоинством ответил:
— Лучше объясни ко мне, Астрид, почему моя любимая доченька опять похожа на трубочиста. Что вы с ней делаете в моё отсутствие? Заставляете чистить каминные трубы?
— Можно подумать, ты её не знаешь! Твоя разлюбезная Ева-Лотта, вся в тебя, такая же шкода. Я мыла её этим утром. Ума не приложу, где она опять успела извозякаться.
— Вот! — патетически воскликнул Блюмгост. — И эта женщина, неспособная уследить за собственным ребёнком, осмеливается читать нотации мне, владыке лесов. Пойдём моя милая, я сам умою твои щёчки. Злая тётя, тебя совсем не любит.
Разбойники совершенно спокойно отнеслись к происходящему представлению. Судя по всему, подобные сцены разыгрывались постоянно. Бьорк, сказал, что-то одному из мальчишек и тот умчался обратно за ворота.
— Послал за подкреплением, — объяснил он, в ответ на мой вопросительный взгляд. — Пусть заберут оставшиеся вещи.
В этот момент, Астрид закончила припираться с мужем и уставилась на меня.
— Это ещё кто такая? — грозно спросила она.
— Лекарка, — невозмутимо ответил Блюмгост. — Ты же давно стонала, что нам нужен хороший знахарь. Вот мы и привели её.
Малыш, сидевший на руках у Астрид, залопотал и потянул ручонки к Карлу.
— Ух, ты мой маленький, — восхитился он. — Соскучился? Ну, иди к папочке. Милая отдай ребёнка, всё равно ты неправильно его держишь.
— Забирай. Тоже мне, грозный властелин леса.
Она отдала младенца мужу и подошла ко мне. Я почувствовала, исходящую от неё волну магической силы, буйной, живой, страстной.
— "Ведьма. Настоящая ведьма. Жрица Хаоса", — пронеслось у меня в голове.
— Значит, говоришь лекарка… — задумчиво протянула Астрид, беря меня за подбородок и пристально глядя в глаза. Я не стала защищаться, наоборот открылась для её взгляда, понимая, что именно от этой грозной женщины зависит, оставят меня или прогонят.
— В тебе столько боли девочка, — тихо произнесла она. — Столько боли… как ты только терпишь?
— Я привыкла госпожа, — так же тихо ответила я.
— Вижу. Ты сильная. Надеюсь, мои лесные неучи, не сделали тебе ничего плохого?
— Нет. Они защитили меня от врагов и дали надежду.
— Иногда, от этих мальчишек бывает польза. Ты действительно умеешь лечить?
— Да. Я выросла в семье болотных ведьм. Хорошо знаю травы. Потом меня обучал один великий знахарь…
— Надеюсь, ты не врёшь. Я, знаешь ли, умею только проклинать, а вот лечить, не очень…
— Так вы разрешите мне остаться?
— Разрешу. Даже если бы ты была просто обычная бездомная девчонка. Не в моих правилах выгонять людей на мороз.
— Спасибо. Я умею работать, от меня не будет вреда.
— Верю, — Астрид широко улыбнулась и потрепала меня по щеке. — Ладно, добро пожаловать в Вольный город.
Я оглянулась. К этому времени, кроме меня, Астрид и молчаливого Расмуса, перед воротами никого не осталось. Все успели уйти к тёплым очагам. Мимо нас, пробежали несколько подростков, скорее всего, обещанное Бьорком "подкрепление".
Ведьма взглянула на Расмуса.
— Что ты так бережно держишь?
— Это мой учитель, — быстро сказала я. — Он заколдован, спит уже четыре года.
— Страсти какие. Ладно, пошли под крышу, нечего тут стоять, заодно по дороге и расскажешь.
