Денис Субботин - ПОСЛЕДНИЙ БОЙ
- Погоди… - Ян всё никак не мог прийти в себя. - А ты-то откуда знаешь?!
- Тык, - гном был явно смущён. - Я в своё время кем только не работал. Случалось, и помощником машиниста. Это на этом экспрессе паровоз новёхонький. Там машинисту только сменщик нужен, а закладки на весь рейс хватает. А на старых паровозах, там в кабине четверо. Машинист, помощник и двое на угле. Прожорррррливые твари…
Сказано было с неприкрытой ненавистью нажравшегося этого труда человека. Ну, или гнома. Гном тоже человек.
Ян думал. Лихорадочно. Получалось, что если затянуть намертво тормозные буксы вагонов, поезд возможно остановить, даже при работающей вразнос паровой машине… или нет?! Что произойдёт с паровиком, если он идёт вразнос? Что произойдёт с поездом? С вагонами? Людьми? Получится у них продержаться ещё сутки, пока поезд ползёт до Трампа? Ой, вряд ли.
- Ты с паровозом этим разберёшься? - спросил он у гнома.
Тот пожал плечами.
- Давно дело было, - сказал без уверенности. - Попробую…
- Пошли! - Ян уже не мог ждать. Но в этот момент Оксана окончательно пришла в себя.
- Нет уж, - сказала сердито. - Ты меня больше одну - не бросишь! Я с тобой иду!
Глава 2 "Ситуация проясняется"
1.
Дежурным по вокзалу в этот четверг был Вильгельм Шишка. Старый и опытный железнодорожник, настоящий служака. Гном с репутацией. Во всех случаях, начальник станции ему доверял. И в четверг - день, когда в Трампе традиционно увеличивалось потребление пива, тоже.
Но в этот четверг Вильгельм, пожалуй, выпил бы. Пару пинт - никак не меньше. За всю свою жизнь он не видел подобного: на станцию, двигаясь задним ходом, дико завывая намертво затянутыми тормозными буксами, вваливался экспресс "серебряная кобра". Вваливался слишком быстро, вваливался слишком резво для поезда, который собирался останавливаться. И видок при этом имел такой, что краше на разделку отправлять. Вагоны представляли собой решето, от двух передних вагонов, что за паровозом, только остовы дымящиеся остались. На задней площадке мягкого вагона, идущего сейчас первым, на таран перрона, стоял незнакомый Вильгельму гном и что-то вопия, крутил рукоятку вагонного тормоза.
Вильгельм поначалу рванулся было по перрону встречь поезду, но быстро остыл и замер на месте. Что он мог поделать? Размахивать своим игрушечным красным флажком, запрещая движение? Бежать в кабинет к начальнику станции? Что? Вильгельму очень хотелось пива. Выхлебать пару вожделенных пинт сразу, залпом. Закосеть. Добавить бутылку гномовки, забыться спасительным сном. Поезд шёл слишком быстро. И двигаясь на такой скорости, он неминуемо впилится задними вагонами в перрон. И будет на станции, хвала всем святым, пустынной, большой гномовский беспорядок. И кто будет за этот беспорядок отвечать? Уж не он ли, не Вильгельм Шишка? Ну а что тут думать. Кто сегодня дежурный? Он. Стало быть, и отвечать - ему…
Беги, Вильгельм, беги к начальнику. Докладывай о неминучей беде. Сидит он у себя в кабинете, хлещет, поди, вкуснючее светлое под рыбку копчёную… Беги, испорти ему последний глоток.
Не смог Вильгельм. Так и стоял соляным столбом, ничего не слыша; ничего, кроме поезда не видя, пока первый вагон, двигаясь как в замедленной съёмке, не вкатился в перрон и не стал сминаться, как карточный домик.
Тогда слух прорезался, до него долетел оглушительный треск, и Вильгельм пришёл в себя настолько, чтобы крича оглушительно, броситься извещать господина начальника станции. Поздно было извещать. Случилось.
Вильгельм не ошибся. Начальник станции Трамп, почтенный гном (ну а кто ж ещё-то…) со сложным для произношения именем Родоульф, действительно в этот час священнодействовал над кружкой пива и тарелкой с вяленой рыбкой. Мелкой такой, специальным образом просоленной, и лишь потом провяленной. Каждый четверг, как по часам, он устраивался в своём кабинете, запирал дверь, наливал свежайшего бочкового пива, поступавшего из загородных пивоварен… и час-два его беспокоить было бесполезно. Эту милую привычку, равно и увлечение Арселия, знали и терпели. Тих и спокоен был Трамп железнодорожный. Не так много поездов приходило сюда и уходило отсюда. А вокзал при Родоульфе содержался в чистоте и порядке.
Родоульф с довольным урчанием отпил примерно треть кружки, прикрыв глаза, посмаковал несравненный вкус. Задумчиво обозрел тарелку, на которую аккуратно были выложены рыбёшки, каждая тоньше мизинца гнома, длиной с два дюйма, не больше. Рыбок этих раньше можно было вылавливать прямо под ногами. В каналах Трампа. Но кто ж сейчас будет ЭТО есть. Рыбки эти теперь - ценность, ибо выловить их можно только в лесных болотистых озерцах. Целое приключение - эти рыбки. Раз в неделю приходит караван с рыбкой от тех озёр. И в четверг, не раньше и не позже, рыбки подаются в тавернах и кабаках Трампа. Стоят они дёшево. Маленькая прихоть людей, остальные шесть дней недели вынужденных грызть жёсткий бифштекс из мамука. Не обязательно болотного. Скучно в Трампе, особливо когда основная часть вольницы трапперской - на тропе, зверушек пластает да свои бока под стрелы да пули орочьи подставляет.
Выбрав одну из рыбёшек, Родоульф уже примерился к ней крепкими зубами, уже прокусил верхний, особенно плотный, ядрёный на вкус слой… Стены вздрогнули от удара. Гном вскочил. Стены действительно качались, пол ходил ходуном и ощутимо проседал направо. Конец света, что ли…
Конец, не конец, но хлебнув напоследок ещё немного пивка, и даже не отерев пену с бороды, Родоульф выскочил из кабинета.
Кабинет его располагался на втором этаже станции, выходя дверью прямо на перрон, только по лестнице спустись. Хорошо бы спуститься. Но лестница не выдержала сотрясения и обрушилась одним пролётом прямо на перрон, лишив возможности Родоульфа спуститься и покомандовать. Всё, что мог сейчас потрясённый происшедшим начальник станции, это беспомощно наблюдать, как сминается в гармошку, крошится и щепится на куски гордость "серебряной кобры", мягкий вагон. Как в него вминается второй вагон. Как рушится сшибленная этими вагонами опора крыши вокзала, и рушится она прямо на телеграфную станцию Трампа. Единственную в Трампе. Бесценную. И разлетаются беззвучно стёкла. И выбегает оттуда телеграфист, и его тут же сметает осколками… Конец света и в самом деле наступил. Пусть пока для одной отдельно взятой железнодорожной станции на планете Тарон. Ну так если их всего-то с десяток…
На хриплый крик, скорее даже вой начальника, сбежались станционные. Столпились у рухнувшей лестницы, все шестеро. Постояли, пребывая в состоянии, сходном с состоянием начальника. Бросились врассыпную.
