Маргарет Уэйс - Судьба Темного Меча
— Надеюсь, он все-таки ушел, — ровным голосом ответил юноша, заправляя подол рубашки в штаны. — Чем меньше он о нас знает, тем лучше. Для него — и для нас тоже.
Джорам хотел было лечь, но придумал кое-что получше. Он подошел к столу, взял кувшин, разбил ледяную корку и налил воды в плоскую чашку. Потом, морщась, окунул лицо в холодную воду. Смыв с лица копоть кузницы, юноша вытерся рукавом рубашки и откинул со лба спутанные, густые черные локоны. Потом, дрожа от холода, принялся оттирать с рук засохшую кровь кусочками битого льда.
— Ты собираешься куда-то идти? — спросил вдруг Сарьон.
— В кузницу, работать, — ответил Джорам. Он вытер ладони о штаны и, пользуясь пальцами вместо гребня, стал разделять буйную копну вьющихся, блестящих волос на три части, чтобы заплести их в косу, как обычно. Спутанная масса волос не желала поддаваться, и юноша морщился от боли всякий раз, когда дергал за непослушные пряди слишком сильно.
— Но ты же с ног валишься от усталости, едва не спишь на ходу, — возразил Сарьон. — Кроме того, тебе не разрешат выйти. Там и впрямь что-то творится. — Каталист подошел к окну и выглянул на улицу. — Посмотри сам. Стражники неспокойны...
Заплетая волосы в косу, Джорам посмотрел в окно.
— Тем больше причин для нас вести себя так, будто ничего не случилось. Пока меня не будет, попробуй что-нибудь выяснить о Мосии.
Юноша набросил на плечи плащ, подошел к двери и нетерпеливо потряс решетку. Стражники, стоявшие на улице, разом обернулись на шум. Один из них, после недолгого спора с остальными, подошел к двери камеры, открыл замок и распахнул дверь.
— Чего тебе? — проворчал стражник.
— Я должен идти работать, — угрюмо ответил Джорам. — Блалох приказал.
— Блалох приказал? — Стражник нахмурился. — Что-то мы не слышали никаких приказов от... — начал он, потом замолчал на полуслове и судорожно сглотнул. — А ну, иди обратно в камеру!
— Ладно, — Джорам пожал плечами. — Только вы сами будете объяснять колдуну, почему меня не было в кузне, когда все там с ног сбиваются, чтобы изготовить в срок оружие для Шаракана.
— Эй, в чем тут дело? — поинтересовался, подходя, другой стражник.
Сарьон заметил, что все стражники были обеспокоены и держались крайне настороженно. Они постоянно переглядывались между собой и посматривали то на людей на улице, то на дом Блалоха высоко на холме.
— Говорит, должен работать в кузне. Мол, приказали. — Стражник показал большим пальцем на дом на вершине холма.
— Так отведи его, пусть работает, — сказал другой стражник.
— Но вчера нам велели держать их под замком. И Блалох не...
— Я сказал — отведи его работать, — прорычал второй стражник и смерил своего напарника угрожающим взглядом.
— Ну, тогда пошли, — сказал стражник Джораму и грубо толкнул его в спину.
Сарьон следил через окно, как стражник и Джорам идут по улице через поселок. Нервозность стражников передалась и местным жителям. Каталист заметил, что мужчины, идущие на работу, тоже то и дело поглядывают на дом Блалоха и бросают недобрые взгляды на подручных колдуна, которые отвечают им столь же мрачными взглядами. А женщины вместо того, чтобы идти на рынок за покупками или на речку стирать белье, сидят по домам и выглядывают из окон. Дети выбежали на улицу играть, но всех их быстро загнали домой. Знают ли чародеи о том, что Блалох исчез, или просто так реагируют на нервозность приспешников колдуна? Догадаться Сарьон не мог, а спросить не отваживался.
Каталист вдруг ощутил пульсирующую боль в висках, мысли его путались от страха и усталости. Сарьон уселся на шаткий стул и опустил голову на сложенные руки. Внезапно раздался громкий голос, и Сарьон вскинулся — но это Симкин бормотал во сне что-то о картах. Наверное, ему снилась игра в таро.
— Последнюю взятку берет Король Мечей...
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
ОЖИДАНИЕ
Никогда еще утро не тянулось для Сарьона так мучительно долго. Каталист отсчитывал время по биению своего сердца, по ритму своего дыхания, по морганию покрасневших, словно засыпанных песком глаз. Вскоре после ухода Джорама в доме напротив тюрьмы началась бурная деятельность, и каталист понял, что солдаты Блалоха решили отправиться на поиски своего пропавшего господина. И теперь Сарьон каждую секунду, которые тянулись бесконечно, ожидал услышать шум и суету, которые бы подсказали ему, что тело колдуна найдено.
Каталист не мог делать ничего — только ждать. Он даже завидовал Джораму, который занят работой в кузнице: после пережитых волнений монотонный тяжелый труд поможет забыться и покажется отдыхом и душе, и телу, каким бы усталым оно ни было. При взгляде на Симкина, который развалился на его кровати и безмятежно спал, Сарьон почувствовал, что каждый мускул его немолодого уже тела ноет от усталости. Сарьон лег на кровать Джорама и тоже попытался заснуть. Он ужасно устал и надеялся, что сон придет сразу же, как только сомкнутся веки. Но едва каталист начал засыпать, ему вдруг показалось, что он снова слышит голос епископа Ванье. Сарьон мгновенно проснулся, дрожа и вспотев от страха.
«Ванье снова свяжется со мной сегодня вечером!»
Обрадовавшись благополучному возвращению Джорама, каталист совсем позабыл об этой опасности. Теперь он все вспомнил, и минуты, которые только что еле-еле ползли, как черепаха со свинцовыми чушками на лапах, вдруг обрели крылья и стремительно полетели.
Все мысли запертого в тюремную камеру каталиста, у которого уже кружилась голова от голода и недосыпания, сосредоточились на грядущем противостоянии с епископом. Мысли кружились и кружились, словно щепка в водовороте.
«Я не стану предавать Джорама!» — лихорадочно пообещал самому себе Сарьон. В этом он был уверен. Однако, когда каталист начал подробнее представлять себе предстоящую мысленную встречу с епископом, он понял, что совершенно беспомощен в этих условиях и, по существу, у него не будет никакого выбора. Если только Ванье не обладает способностью беседовать с мертвыми — говорят, древние некроманты умели такое делать, — то попытка епископа связаться сегодня с Блалохом окончится ничем. Ванье спросит у Сарьона, где колдун, — и Сарьон знал, что у него сейчас не хватит сил скрыть правду.
«Джорам убил колдуна, убил его оружием, созданным из тьмы, и я помогал ему создавать это оружие!» — Сарьон уже слышал, как признается епископу во всем.
«Как такое могло случиться? — недоверчиво спросит епископ. — Семнадцатилетний юноша и немолодой каталист уничтожили одного из Дуук-тсарит? Могущественного чародея, который мог вызвать ветры с небес и закружить человека, словно сухой осенний листок? Колдуна, который мог наполнить тело человека ужасным ядом, воспаляющим каждый нерв, превращающим несчастную жертву в извивающийся в конвульсиях комок плоти? И этого колдуна вы уничтожили?»
