Далия Трускиновская - Люс-а-гард
Разгорелся спор — отдавать ли ее первому, кто попал в центр мишени, или же дать возможность пострелять всем желающим. Стали вспоминать, как это делалось при папеньке и дедушке ныне здравствующего лорда. Сцепились не на шутку — в двух местах даже вспыхнули короткие драчки.
Тем временем следующий претендент возник на площадке, как чертик из табакерки. Был он на полголовы ниже эффектного блондина, черноволос и черноглаз, хорош собой, хотя такой прически — густой челки, как у пони, и сзади стрижки «под горшок» Люс не одобряла. Правда, показалось ей, что он в плечах, пожалуй, будет пошире блондина. Притом он оказался шустр и подвижен до изумления — не успел нырнуть под канат, как сразу появился возле сарацина, постучал его пальцем по деревянной груди, потом чуть ли не в один прыжок возник за спиной у герольда и шепнул ему в ухо нечто такое, от чего герольд всплеснул рукавами и густо покраснел. А вороной стрелок так же незримо перенесся к той черте, откуда полагалось стрелять.
Первым же выстрелом он сломал стрелу своего предшественника, торчащую в серединке. Вторая его стрела вонзилась точь-в-точь рядом с первой. Толпа завопила, и это, видно, немного отвлекло стрелка — его третья стрела закачалась в дюйме от двух предыдущих.
Опять герольду пришлось махать рукавами и гасить страсти. Он совсем было приказал трубачам трубить в рога, чтобы леди торжественно вручила приз победителю, да и леди уже взяла в руку стрелу с золотой головкой.
И тут на площадке появился еще один стрелок.
Увидев его, Люс поняла — вот она, ее погибель!
Длинные темно-каштановые волосы стрелка падали на плечи. И, хотя он был довольно далеко, Люс могла поклясться, что различает в этих блестящих кудрях несколько седых волосков. Черные брови почти сходились на переносице, а длинным ресницам позавидовала бы любая леди и в любую эпоху. Цвет глаз Люс издали затруднялась определить, но чувствовала — темно-синие, почти фиалковые! И у этого стрелка, как у первых двух, был точеный профиль с энергичным подбородком, с крепкой лепки носом и губами, с высоким лбом, скрытым под неизменной густой челкой, но только в плечах он был, как стрелок-брюнет, а в талии — вполовину тоньше стрелка-блондина.
Когда Люс увидела такой же, как на себе, рыжий ремень, да еще застегнутый чуть ли не на ту же дырочку, ей стало дурно. Она не думала, что родился на свет мужчина, способный перещеголять ее тонкостью талии. Извольте радоваться — родился! Да еще тысячу лет назад…
Третий стрелок закатал рукава и наложил на тетиву стрелу. Люс увидела его руки — загорелые, мускулистые, созданные, если вдуматься, не для лука или там меча, а чтобы носить обнаженных женщин. И ей захотелось всего сразу — сдернуть с него потертый замшевый сюрко, и эту груботканую рубаху, и даже цепочку с крестом, запустить руки в густые кудри и в короткую темную бородку, ласкать их пальцами и чувствовать в ответ ласку мужских пальцев, заблудившихся в облачке ее светлых волос, и слушать сумасшедшие слова, которые в ее веке мужчины говорить давно разучились…
Пока Люс грезила с открытыми глазами, все три выстрела угодили в цель.
Не дожидаясь приглашения герольда, третий стрелок уверенно пошел туда, где сидела на коне леди Блокхед, уже протягивая ему стрелу с золотой головкой. Свита расступилась, толпа примолкла.
Но в тот миг, когда красавец-стрелок протянул руку за призом, лорд, видимо, подал незаметный знак — из толпы выскочили стражники с алебардами и веревками, а конная свита обнажила мечи. Даже служанки знали, что делать — они немедленно окружили госпожу, чтобы вместе с ней пробиться из самой свалки на край ноттингемской площади.
Толпа зарычала, послышался женский визг. И кто-то с яростным восторгом завопил во всю глотку:
— Зеленые плащи!!!
Великолепный стрелок рванул за повод коня леди так, что наездница покачнулась, и выхватил из ее руки победную стрелу. Потом он небрежно стряхнул с плеч какую-то кольчужную тушу, и тут же двое его бывших соперников оказались с ним рядом. Брюнет сбил с ног чересчур ретивого стражника Дика, блондин стойкой от ограждения вышиб из чьей-то руки меч. И пошла заварушка!
В первые секунды Люс потеряла всякое соображение. Ее толкали и пихали со всех сторон, в одно ухо орали «Защищайся!», в другое верещали «Бежим!». Уж больно внезапно началось побоище, не как привычные ей турниры по историческому фехтованию. Но недаром первая ласточка женского хронодесанта носила гордый титул «А-Гард»!
Люс— а-Гард выхватила из ножен длинный кинжал, ребром левой ладони рубанула по шее подвернувшегося стражника и в три прыжка пробилась к лесным стрелкам. И тут выяснилось, что не она одна торопилась к ним на помощь. Еще какие-то мужчины продирались сквозь толпу, взлетали мечи, трещали алебарды, и краем глаза Люс успела заметить, что стрелок-брюнет сидит на коне позади хрупкого юноши, обхватив его одной рукой, а другой пытается освободиться от крюка на длинном шесте, которым его хотят стащить наземь.
Рядом с Люс опустился на колено, схлопотав кулаком под ложечку, стражник. Без всякого милосердия Люс взбежала по широкой спине, оттолкнулась — и повисла на шесте, причем только на левой руке, потому что в правой был кинжал. Шест, естественно, треснул, и она приземлилась на чье-то поверженное тело с обломком в руке, причем обломок ей немедленно пригодился — огреть по шлему ретивого бойца из свиты лорда. А потом ее схватили за правую руку, которая с кинжалом, и потащили куда-то влево. Она повернулась, чтобы увидеть, кто это такой заботливый, и при необходимости, разбив захват, заехать ему локтем в пузо. Но, разглядев, радостно побежала рядом с этим человеком — плечом к плечу и куда угодно!
3. НОЧЬ ПОД КУСТОМ
— Если бы не ты, парень, вовеки бы мы не увезли молодого лорда!
Люс, хоть убей, не помнила, как это она помогла захватить такого важного пленника. Но вся ватага в один голос утверждала, что это было именно так, причем каждый приводил свои неповторимые подробности. А главное, самый меткий стрелок сегодняшнего состязания сидел рядом с ней у костра, уговаривая ее послать к чертям своего господина и присоединиться к «зеленым плащам» Шервудского леса.
Всю жизнь мечтала Люс-а-Гард о таком великолепном ужине — возле огромного костра, где на целой оглобле медленно поворачивают оленью тушу, а вино льют в деревянные и оловянные кубки из неохватного бурдюка, чтобы справа непременно сидел, завернувшись в плащ по уши и гордо отвергая все это великолепие, голодный знатный пленник, за которого наверняка заплатят роскошный выкуп, а слева бодро хлопал ее по плечу, чтобы привлечь внимание, единственный в мире человек, от чьего взгляда у нее голова идет кругом. А напротив чтобы стоял голый по пояс белокурый верзила и под общий хохот озадаченно разглядывал продранную рубашку, причем его мускулы должны обязательно отливать и бронзой, и золотом.
