Роджер Желязны - Ночь в тоскливом октябре
В тот вечер, когда я совершал очередной обход, я услыхал, как кто-то скребется в окно наверху. Я подошел и выглянул. Сперва я ничего не увидел, а потом разглядел маленькую тень, метавшуюся взад и вперед.
— Нюх! Впусти меня! Помоги! — кричала тень.
Это был Игла.
— Очень нужно всех вас в дом приглашать! — ответил я.
— Вот так храбрец! Я всего лишь летучая мышь! Я даже томатный сок не люблю! Пожалуйста!
— Что случилось?
Громкий щелчок донесся до меня из-за стены.
— Это викарий! — закричал Игла. — Он свихнулся! Впусти меня!
Я отодвинул лапой засов и толкнул раму. Она приоткрылась на несколько дюймов, и он очутился в доме. Тяжело дыша, упал на пол. Снаружи раздался еще один щелчок.
— Я не забуду этого, Нюх, — сказал он. — Дай минуту отдышаться…
Я дал ему две, после чего он зашевелился.
— У вас есть здесь какие-нибудь жуки? — спросил он. — У меня такой активный метаболизм, а мне пришлось потратить много энергии.
— Чтобы поймать их, потребуется немало усилий, — ответил я. — Они довольно быстро бегают. Как насчет фруктов?
— Фрукты — это тоже неплохо…
— На кухне стоит ваза с фруктами.
Он слишком устал, чтобы долететь туда, а я боялся взять его в пасть, он казался мне слишком хрупким. Поэтому я позволил ему вцепиться мне в шерсть.
Пока я спускался по лестнице, он повторял:
— Свихнулся, свихнулся…
— Расскажи мне об этом, — попросил я, пока он пировал, лакомясь сливой и парой виноградин.
— Викарий Робертс пришел к убеждению, что в округе происходит нечто неестественное, — начал Игла.
— Как странно. Что могло навести его на такую мысль?
— Мертвецы, в которых не осталось ни капли крови, и люди, страдающие малокровием, — все они видели очень яркие сны с участием летучих мышей. Нечто в этом роде.
Я много раз встречал викария Робертса во время своих рысканий — маленький толстый человечек с пушистыми бакенбардами. У него старомодные очки с квадратными стеклами в золотой оправе. Мне говорили, что в кульминационные моменты своих проповедей он часто сильно краснеет и брызгает во все стороны слюной и что иногда он подвержен приступам конвульсий, за которыми следуют потеря сознания и странные взрывы эмоций.
— Вполне допустимые мысли для человека с истерическими наклонностями, — сказал я.
— Наверное. Во всяком случае, он в последнее время приобрел привычку бегать ночью по приходу, вооружившись арбалетом и колчаном со стрелами — он называет их «летающие колья». Я слышу стук в дверь! Держу пари, это он! Спрячь меня!
— Нет необходимости, — ответил я. — Хозяин не позволит явному безумцу, имеющему опасное оружие, войти и обыскать дом. Наш дом — это место, где царят покой и благопристойность.
Дверь открылась, и я услышал, как они тихо разговаривают. Потом викарий повысил голос. Джек, будучи джентльменом, отвечал своим мягким, вежливым тоном. Викарий стал кричать о Порождениях Ночи, Нечестивых Обрядах, Оживших Богохульствах и Тому Подобных Вещах.
— Вы предоставили ему убежище! — слышал я его крик. — Я иду за ним!
— Вы никуда не пойдете, — отвечал Джек.
— У меня есть моральное право на обыск, и, будь я проклят, если не пройду! — сказал викарий.
Затем я услышал возню.
— Прошу прощения, Игла, — сказал я.
— Конечно, Нюх.
Я выбежал в прихожую, но Джек уже закрыл и запер на засов дверь. Он улыбнулся, увидев меня. За его спиной раздались удары в дверь.
— Все в порядке, Нюх, — сказал он. — Я не собираюсь спускать на беднягу собак. Гм… И где же твой друг?
Я взглянул в сторону кухни. Джек прошел туда, опередив меня на несколько шагов. Когда я вошел, он уже скармливал Игле виноградину.
— «Порождение Ночи», — сказал он. — «Ожившее Богохульство». Ты здесь в безопасности. Ты можешь даже съесть персик, если хочешь.
Он вышел, насвистывая. Стук в дверь продолжался еще минуту-другую, потом прекратился.
— Что делать с этим человеком, как ты считаешь? — спросил Игла.
— Не надо попадаться ему на глаза. По-моему.
— Легко сказать. Вчера он выстрелил в Ночного Ветра, а недавно два раза стрелял в Плута.
— Почему? Они же не принадлежат к кровопийцам.
— Он заявил, будто у него было видение о сообществе мерзких особей и прирученных ими животных, они якобы готовят некое психическое действо, которое сделает их врагами и поставит под угрозу безопасность человечества. Дело вампиров явилось первым «знаком», как он выразился, что это правда.
— Интересно, какой сплетник послал ему это видение.
— Трудно сказать, — ответил Игла. — Но вполне возможно, завтра он будет стрелять в тебя или в Джека.
— Возможно, прихожане пошлют его на Континент, — предположил я, — на какие-нибудь целебные воды. Нам осталось примерно две с половиной недели.
— Сомневаюсь, что они это сделают. Мне кажется, он завербовал нескольких помощников, хвастаясь своими видениями. Сегодня ночью он не единственный, кто вооружился арбалетом.
— В таком случае, нам, наверное, придется узнать, кто эти люди, где они живут, и не спускать с них глаз.
— Я лично использую эхолокацию, но я уловил твою мысль.
— Ночной Ветер и Плут уже, очевидно, все знают. Я предупрежу Серую Метелку, если ты оповестишь Шипучку и Бубона.
— А как насчет Тальбота?
— Насколько мне известно, у Ларри Тальбота нет другого компаньона, кроме растений. Думаю, он способен сам о себе позаботиться.
— Ладно.
— …И нам всем следует договориться сообщать друг другу о том, кто они и где живут. Подобным типам все равно, каких убеждений ты придерживаешься.
— В этом я с тобой согласен.
Позже я проверил окрестности и не обнаружил поблизости личностей с арбалетами. Тогда я снова открыл окно и выпустил Иглу. Арбалетные стрелы викария торчали из оконного переплета у нас над головой.
14 октября
Серая Метелка как раз закончила выкапывать что-то и волокла это что-то к дому, когда я вошел в их двор. Я ввел ее в курс событий прошлой ночи, и, хотя она и предупреждала меня никогда не доверять летучим мышам, все же признала серьезность угрозы, представляемой викарием и его командой. Кто-то, очевидно, выстрелил в них с вершины холма, когда они с Джил пролетали над ним вчера ночью, заставив их совершить вираж и изрядно поволноваться, отчего они едва не врезались в печную трубу.
Когда Серая Метелка закончила свои дела, она сказала:
— Я хотела обсудить с тобой кое-что.
— Давай.
— Сперва о главном. Я тебе лучше покажу.
Я последовал за ней со двора.
