Степан Чэпмен - Реванш ситцевой кошки
Расплющив жестянку из-под супа, Тедди соорудил из нее нечто вроде кастета. Зазубренная металлическая кромка оставляла на лице Эдны великолепные глубокие царапины, а когда Эдна пыталась прикрыть морду лапами, кастет с мясом выдирал из ее предплечий клочья розового меха. После этого Тедди позволил жене присесть в кресло и немного отдышаться. Он даже сам принес ей влажное полотенце, чтобы вытереть лицо. Правда, потом она ляпнула кое-что, что его по-настоящему взбесило, и ему попросту ничего не оставалось, кроме как отправиться в чулан за железной клюшкой для гольфа.
Пока Тедди развлекался в своей берлоге, Клык на кухне тоже нашел себе забаву. Зловредный хомяк нарядился в фартук повара, обвалял Неженку во взбитом белке и в сухарях, обернул ее крылья и окорочка алюминиевой фольгой, а затем уложил попугаиху брюхом вверх в жаровню для запекания, гарнировав молодым картофелем и петрушкой. Потом он включил огонь в духовке, попробовал на вкус маринад и, обмакнув в него кулинарную кисть, смазал открытые части тушки. Неженка вяло дрыгала завернутыми в фольгу лапками. Клык порылся в ящике комода и вытащил оттуда термометр для жаркого.
Между тем Тедди в своей берлоге подбирался к жене с железной клюшкой наперевес. Как следует долбанув по лодыжкам маленького розового кролика клюшкой для гольфа, можно запросто переломать ему кости. Если, конечно, у него таковые есть. К сожалению, у Эдны костей не было. Но все-таки у нее внутри имелось достаточно деталей, которые Тедди мог бы расколотить вдребезги. И сегодня ночью он не собирался отказывать себе в этом удовольствии. Он продемонстрировал технику своего свинга [5], со свистом взмахнув клюшкой над головой жены. Эдна прикрыла глаза кончиками ушей и скулила от ужаса.
В это самое время на Атласной улице вновь появился пес из клетчатого хлопка — он бежал вприпрыжку, а из пасти у него свисала пестрая ситцевая кошка с тремя лапами. Пес радостно вилял хвостом, сшибая фонарные столбы по обеим сторонам улицы. Он миновал квартал, где жил Тедди, и свернул налево, в Пушистый переулок. И как раз когда он пробегал мимо, голова кошки, безвольно покачиваясь, протаранила угол здания.
Массивная глыба цемента и арматуры откололась от потолка в берлоге Тедди и угодила ему прямо по затылку. Медведь повалился на ковер и остался лежать без чувств, хотя еще дышал. Теперь Эдна могла сделать с ним все, что только пожелает. И ни одна душа этого не увидела бы.
Интересно, подумала она, как же мне поступить — унести отсюда лапы? Позвонить в полицию? Упечь его за решетку?
Или, может быть, просто взять реванш?
Граммофонную пластинку на третьем этаже заело, и теперь оттуда снова и снова доносилась одна и та же фраза: "Сказали ходики: тик-так… Сказали ходики: тик-так… Сказали ходики: тик-так… "
Т.Б. медленно плыл вдоль тротуара в каком-то незнакомом городе. Мимо него дрейфовали всевозможные мягкие игрушки — кочан капусты, банка маслин, копченый лосось, фаршированная индейка… По мостовой, покачивая килем, промчался зловещий черный лимузин. Открытая задняя дверца хлопала, как на ветру. На заднем сиденье стоял пулемет, а возле него устроился угорь.
Внезапно кругом засвистели пули, изрешетив ни в чем не повинных прохожих, словно консервные банки. Т.Б. нырнул на дно и посерел, слившись с тротуаром. Ошметки нашпигованных свинцом игрушек корчились в воде, как издыхающие черви в сточной канаве. Это было похоже на кошмарный сон…
Т.Б. открыл глаза. Он лежал на диване в меблированном гостиничном номере. Куколка Дорис в черном парчовом пеньюаре сидела возле него, промокая его лицо влажной салфеткой. Его рана была перебинтована. Он все-таки уцелел.
— Вот ты и очнулся, — сказала Дорис. — Как твоя голова?
— Лучше не бывает, малышка. Кофе у тебя есть?
— Ты вломился сюда и упал замертво. Потерял много лент.
— Ничего, вырастут снова.
Дорис коснулась его повязки.
— Как же это ты дал себя подстрелить, Т.Б.? Я думала, ты умнее.
— Где мой портфель?
— Под диваном.
Т.Б. запустил под диван четыре щупальца, выудил портфель, расстегнул замок и заглянул внутрь. Деньги никуда не делись.
— А пушка где?
— В надежном месте. Отдам, когда будешь уходить.
Т.Б. задумчиво посмотрел на нее.
— Детка, а ты не хочешь немного развеяться? Говорят, в Мармеландии сейчас самый сезон. Лично я не прочь куда-нибудь уехать отсюда.
— Далеко уехать? — спросила она, опускаясь к нему на колени и обвивая его плечи руками.
— Чем дальше, тем лучше. А что еще остается? Сидеть в этом чертовом городе, пока он не прикончит тебя?
Раздался стук в дверь. Т.Б. задвинул кейс обратно под диван.
— Кто это может быть?
— Не знаю, — сказала Дорис. — Может, лемур из соседней комнаты. Он иногда одалживает у меня кое-что из одежды.
— Скажи ему, чтобы проваливал.
Дорис отодвинула защелку и распахнула дверь. На пороге появились двое китайцев. Желтый вышибала-акула, такого высоченного роста, что его фетровая шляпа смялась об потолок в коридоре. И мистер Чо. Они вошли в комнату, словно к себе домой, и навели на Т.Б. два больших черных ствола.
Слегка шатаясь, Т.Б. встал.
— Ты продала меня, — сказал он Дорис. — Ты выдала меня Бойцовой Рыбке.
Она пожала плечами.
— Я продала тебя Винсу. Против Винса я не могла пойти.
— Думаешь, я могу?
Дорис погладила его по щеке; в ее синих стеклянных глазах была печаль.
— Бедный глупыш осьминог… Ты теперь вне закона. Ты пария. И на этот раз тебе уже никак не выкрутиться.
Мистер Чо и акула по-хозяйски уселись на ее кровать.
— Но в чем я провинился? Что я такого сделал? — спросил Т.Б.
Дорис закурила сигарету.
— Ничего ты не делал, Т.Б. Это всего лишь сделка , которую Босс Мандрил заключил с триадой. Они хотят затравить тебя, как зайца. Точно так же, как Гарри О’Мул на прошлой неделе поступил с тем парнишкой из триады — без всякой причины, просто чтобы убить время. Ты ведь слышал о парне, которого на днях хоронили Китаезы?
— Да.
— Ну вот, Рыбкам это не понравилось, они пожаловались Боссу Мандрилу. И он пошел им навстречу. Предложил Рыбкам отыграться, как положено, зуб за зуб. За голову того парня — твою голову и еще этот портфель. Полный кейс денег, чтобы умаслить их окончательно. Не знаю, почему Винс назначил козлом отпущения именно тебя. Может, просто потому, что ты такая мелкая сошка…
— Значит, меня привяжут к Большому жертвенному костру, и все будут счастливы, м-м?
— Уж я-то точно не буду счастлива, Т.Б.
— Да ладно, милая, выше нос. Ничто не вечно, даже сухой закон.
