Алексей Евтушенко - Древнее заклятье
Еще через два часа, когда выяснилось, что Гошки нет ни у друзей, ни на стадионе, ни в других, обычных для него местах, в семействе Рябининых начался настоящий переполох.
Вторично позвонили Рябинину-старшему в часть и сообщили о неутешительных результатах поисков.
– Вот что, – принял по телефону решение подполковник Рябинин. – Я сейчас крайне занят и сам прибыть не могу. В милицию обращаться пока не будем – рано. Сделаем так. Я пришлю вам своего лучшего разведчика – младшего сержанта Романа Березу. Во-первых, он хорошо знает нашего сына, а во-вторых – у него невероятное чутье на подобные вещи. Пусть пройдут вместе с Шурой по городу и снова поищут. А в лес и к речке я на всякий случай пошлю роту солдат – пусть ищут тоже. Значит, так. Сейчас пятнадцать ноль-ноль. Через полчаса Роман Береза будет у вас. В семнадцать тридцать звоните. Я буду ждать. Ох, и задам же ему я, когда вернется!
Вы только не подумайте, пожалуйста, что Гошин папа был эдаким бесчувственным солдафоном, которому безразлична судьба родного человека. Нет. На самом деле он тоже очень разволновался, потому что хорошо знал своего сына и уже понимал, что случилось нечто из ряда вон выходящее. Поэтому, как человек военный, полковник Рябинин предпочел мгновенное действие бесполезным «охам» и «ахам», а также бессмысленной беготне и суете.
Вы спросите, вероятно, почему Гошин старший брат не принял посильного участия в поисках? Увы, он пока еще ничего не знал, поскольку, убрав с утра в квартире, ушел по своим уже почти совсем взрослым делам (ему было двадцать лет, он учился в политехническом институте, а также имел массу всевозможных увлечений).
Ровно в пятнадцать часов тридцать минут в квартире Рябининых раздался звонок, и Роза Марковна побежала открывать.
На пороге в камуфляжной форме поверх десантной тельняшки и голубом десантном же берете, лихо сдвинутом набекрень, стоял невысокий ладный паренек. Это был младший сержант воздушно-десантных войск Роман Береза.
Если бы не цепкий и твердый взгляд внимательных серых глаз, а также какая-то особая скрытая сила в его позе и в малейших движениях, ему едва ли можно было дать больше шестнадцати лет.
– Ох, Рома, – всплеснула руками Роза Марковна. – Наконец-то! Заходите скорее!
– Здравствуйте, Роза Марковна, – сдержанно сказал младший сержант Береза и вдруг как-то сразу очутился за порогом внутри квартиры. – Шура у вас?
Шурка Уварова, услышав голос Романа, с которым была хорошо знакома, выскочила из кухни, где ее Роза Марковна буквально заставила съесть бутерброд с колбасой и выпить чаю.
– Привет, Роман, – деловито поздоровалась она. – Я готова.
– Привет. Сейчас идем. Роза Марковна, во что Гоша был одет? Только очень точно, прошу вас…
– Фланелевая клетчатая рубашка… джинсы, кроссовки белые… – растерянно потерла виски Роза Марковна. – Все, кажется, а…
– Да нет, все в порядке. Я эту его одежду хорошо помню. Просто хотел уточнить на всякий случай. Да вы не волнуйтесь, найдем мы его. Пошли, Шура.
Они спустились с четвертого этажа на улицу и остановились.
– Так, – сказал младший сержант, – докладывай, где искала.
Шурка быстро и четко, как учил ее сам Роман, доложила.
– Значит, по второму разу мы в эти места пока не пойдем, – задумчиво протянул младший сержант и прищурился на солнце, которое уже заметно склонилось к западу.
Помолчали.
– А ну-ка, показывай, какой дорогой вы обычно друг к дружке бегаете, – вдруг чуть усмехнулся Роман. – Да только не несись как угорелая. Спокойно иди, спокойно.
Когда они прошли арку проходного двора, миновали мусорные баки и оказались рядом с детской площадкой, где гомонила малышня, Роман неожиданно остановился, и Шурке даже показалось, что младший сержант понюхал воздух.
– Что? – почему-то шепотом спросила она.
– Чую, – внятно ответил Береза и быстрым шагом направился к площадке.
Ребятня, узрев настоящего солдата-десантника, примолкла.
– А ну-ка, бойцы-удальцы и вы, девочки хорошие! – весело и звонко начал Роман, широко улыбаясь белозубой улыбкой. – Расскажите мне, вашему защитнику, кто из вас сегодня рано утром здесь гулял? Мне нужно посоветоваться по важному делу.
После всеобщего короткого гомона и неразберихи выяснилось, что во дворе сегодня утром гуляла только девочка Катя, каковая в этом смело и призналась.
– Катенька, – ласково спросил ребенка Роман, присаживаясь на корточки, – а ты здесь такого большого мальчика в клетчатой рубашке и джинсах не видела?
– Видела, – Катя, судя по всему, твердо решила во всем содействовать родной армии. – Он мою кошку полез спасать.
– Куда полез-то?
– Туда. На чердак, – девочка показала ручонкой на заколоченный дом. – Он по дереву полез и залез. Я его ждала-ждала… но тут меня мама позвала, и я ушла. Кошка уже у двери сидела. Он ее, наверное, поэтому не нашел.
– А ты его потом видела?
– Мальчика?
– Ну да.
– Не-а. Я целый день дома сидела. А сейчас мама меня опять гулять отпустила.
– Ну, Катерина, спасибо тебе за очень ценные сведения. Ты нам хорошо помогла, – совершенно серьезно сказал Роман и пожал ребенку руку.
Весь этот диалог Шура Уварова слушала в полном обалдении и восхищении.
«Вот это да, – думала она, – как в кино. Ну и Роман… Вот что значит настоящий разведчик».
И тут же, не сходя с места, решила про себя, что когда вырастет, то обязательно станет настоящим разведчиком-десантником, как ее друг, младший сержант Роман Береза, совершенно позабыв, разумеется, что еще месяц назад твердо хотела стать звездным астрономом.
Роман внимательно и быстро оглядел заколоченный дом и древнюю липу.
– Все ясно, – сказал он, обращаясь к Шурке. – Он залез на дерево, а потом вон по той ветке – видишь? – попал на крышу. Оттуда, ясное дело, на чердак. Ты по деревьям-то лазить умеешь?
– Обижаешь, Роман.
– Тогда делай, как я.
Через несколько минут девочка и солдат уже влезали в чердачное окно.
– Вот они, Гошкины следы! – возбужденно закричала Шурка, заметив на пыльном дощатом полу отпечатки кроссовок.
– Да вижу я, вижу… спокойно, – Роман предостерегающе поднял руку, прислушиваясь и приглядываясь. – Вроде никого здесь нет. Но мы проверим. Значит, так. Ты идешь за мной след в след, и никакой самодеятельности, поняла?
– Так точно, товарищ младший сержант! – неожиданно для себя по-военному отрапортовала Шурка. Ей почему-то одновременно стало очень интересно и очень страшно.
Возле картины, у которой (естественно!) Гошкины следы обрывались, Роман Береза присел на корточки и долго разглядывал саму картину и следы. За его спиной громко дышала Шурка.
