Виталий Пищенко - Замок Ужаса
– Ройского можно исключить. Он сразу же ушел, – напомнил Андрей.
– Не сразу, – возразил я. – Минуты три-четыре он еще оставался в зале. Вспомни, ведь Алексей пел рыцарскую песенку по его заказу.
– Верно, – согласился Андрей.
– Ну что ж. На этом этапе исключить мы никого не можем, – продолжал Норман. – Идем дальше. Итак, Гюстав с Ольгой ушли в четверть первого. По мнению Бориса, не позже, чем без пяти час снотворное сделало свое дело. До этого времени все, кроме четверки ребят, уже разошлись. Последним по коридору прошел Яцек. Это было примерно в то время, когда вы добрались до своих комнат.
– Значит, без пяти час, – подытожил Андрей. – Я посмотрел на часы, когда зашел к себе.
– Без пяти час, – повторил я. – В распоряжении убийцы было почти полтора часа: с часу до двух двадцати, когда в коридор вошли Павел и Алексей. А сколько времени нужно, чтобы пройти в зал, снять со стены руку и кинжал, проникнуть в комнату Гюстава и Ольги, нанести удар, снова вернуться в зал и, наконец, спрятаться?
– Прикинем, – предложил Андрей. – Думаю, что сначала убийца зашел в комнату Гюстава и Ольги. Едва ли он туда полез сразу с этой железякой. Объяснить такое появление в случае, если снотворное не подействовало, весьма сложно. Значит, так. По коридору – две-три минуты, в комнате Гюстава и Ольги на то, чтобы убедиться, что хозяева крепко спят, – еще столько же. Дойти до зала, там на ощупь осторожно снять руку и кинжал так, чтобы не услышала компания, сидящая на балконе. Это еще минуты три, обратно до комнаты, там… Он ведь еще под кровать лазил, да и на то, чтобы протез прикрепить, а потом снять, тоже нужно время. Снова в зал, причем сначала выглянуть в коридор, осмотреться, выбраться из зала, пробраться к себе в номер. Думаю, на все это минимум полчаса нужно.
– Проще проверить, – предложил Норман.
Андрей ошибся ненамного. Три проверки показали последовательно тридцать четыре, тридцать одну и тридцать шесть минут.
– Ну и что это дает? – поинтересовался Андрей, когда мы снова вернулись в зал.
– То, что можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых четверку артистов. Ни один из них не покидал балкон более чем на десять минут. Сговор я исключаю, врать так естественно сразу четыре молодых человека не могут. Хоть один, да прокололся бы, – сказал я.
– И кто же тогда остается? – протянул Андрей.
– Ройский и Вероника, – неохотно ответил я.
– И еще обитатели второго этажа, – ляпнул Норман.
– Ну да, – подтвердил Андрей, – Ройский, Вероника, я, ты, Борис и Марианна. Выбор богатейший. Кто главный подозреваемый?
– Иди ты к черту, – мрачно отмахнулся я. – Ни тебя, ни Бориса, ни тем более Марианну никто не собирается подозревать.
– А остальных? Ты всерьез веришь, что кто-то из них совершил убийство?
– Не верю, – признался я.
Мы сидели молча в разных углах тронного зала, пока дверь не распахнулась, и на пороге не возникли Тарас с Маруфом.
– Вот хорошо, что вы здесь, – обрадовался Тарас. – Хочу еще разок осмотреть подземелье, а вдвоем несподручно. Вы не возражаете?
Вопрос адресовался мне. Тарас начинал работу в розыске под моим руководством и с тех пор на людях свято соблюдал субординацию.
Естественно, возражать я не стал. Маруф подошел к трону, нагнулся, и вдруг часть стены беззвучно повернулась, открывая черную щель потайного хода.
Маруф первый шагнул вперед, и тотчас под сводами подземелья вспыхнули яркие лампы.
– Лабиринт невелик, но достаточно запутан, – пояснил наш провожатый, – многие ложные ходы заканчиваются ловушками, ямами, падающими плитами. Мы, понятное дело, все это заблокировали, но без меня вам лабиринт все равно не пройти.
– Сделаем так, – предложил я. – Мы с Андреем будем двигаться только по основному проходу. Вы осматриваете каждый ложный ход, возвращаетесь к нам, и так до конца. Идет?
– Вполне, – согласился Маруф.
Эксперты тоже не стали возражать.
Кто и когда вырубил этот ход в монолитной скале, невольно думал я, касаясь руками почти черных стен подземелья. Труд колоссальный, но зачем? Прятался здесь кто-то или скрывали что-нибудь от излишне любопытных глаз? Узнаем ли мы когда-нибудь ответ на этот вопрос?
«Ты лучше найди ответ на вопрос, на который обязан ответить», – одернул я себя.
Одни мы скорее всего и вправду заблудились бы. А Маруф ориентировался в лабиринте превосходно.
– Направо, четвертый поворот налево, сразу направо, еще раз, теперь налево… – негромко бормотал он, безошибочно выбирая единственно правильный путь.
Эксперты, ведомые Маруфом, то и дело исчезали в боковых проходах. Спустя какое-то время, то более, то менее долгое, возвращались, отрицательно покачивая головами в ответ на мои вопросительные взгляды.
Путешествие по лабиринту завершилось в небольшой идеально круглой комнате. Потолок подземелья полусферой сходился над головами. Ничего в ней не было, если не считать странной чаши, вырубленной прямо в полу и занимающей почти всю площадь комнаты. Еще одна полусфера, чуть меньших размеров. Неведомые строители сгладили камень до блеска.
– А это что за корыто? – непочтительно поинтересовался Тарас.
– Неизвестно, – откликнулся Маруф. – Гюстав считал, что когда-то здесь хранили воду на случай осады замка. Правда, следов источника мы так и не нашли.
– Зачем тогда лабиринт? – резонно поинтересовался Норман. – Скорее уж здесь сокровища прятали.
– Слишком велика шкатулка, – возразил Тарас. – Ну и бог с ней. Пойдем отсюда, все равно в этом подземелье нет ничего, имеющего отношения к делу.
– Осмотрели все тщательно, – отрапортовал он мне. – Следов не обнаружено.
Шеф связался со мной в полдень. Постукивая пальцами по столу отчеканил:
– Ольга утверждает, что перстень оставался у Гюстава на руке.
Значит, все-таки перстень… Господи, но что в нем особенного?!
Золото? В замке масса вещей куда более дорогих, да и преступления с целью наживы давно канули в Лету. Камень? Но он ничем не отличается от миллионов самоцветов, что ежедневно добываются в шахтах и рудниках Земли и освоенных человечеством планет. Цвет, правда, странный – серый, точно крыло летучей мыши. Ну и что?
Ответа я не знал. Стояло за всем этим что-то непонятное, не вписывающееся в рамки нашего времени, привычные схемы и оценки. Точно глухая стена, в которую бейся не бейся, толку все равно не будет…
Ричард совсем не походил на брата. Невысокий, хрупкий, с редкой светлой шевелюрой. Держался он неплохо, но неестественная синеватая бледность выдавала, чего стоит ему это кажущееся спокойствие.
Идею о наличии у Гюстава врагов он отмел сразу. Да и какие в наш век враги? Научные споры таким страшным способом не разрешаются.
