Сергей Дорош - Светлая сторона Луны (трилогия)
А вот теперь и мне надо действовать очень быстро. В тот момент, когда один из духов заметил мой меч в углу, держащийся на стене на честном слове, что совсем неестественно, и начал поворачиваться в мою сторону, одновременно уходя в прыжок с перекатом, мое воздушное зеркало исчезло. Легкий ветерок, возникший при этом, заставил меч упасть с громким звоном. Двое других резко развернулись на звук, одновременно разряжая арбалеты. Чужие, ворованные знания бурлили в моей крови. Я извернулся на полу, одновременно метая кинжалы с двух рук. Конечно, сам бы я такого провернуть не смог, зато это было по силам юнцу, расправившемуся с зомби.
Рука все-таки дрогнула. Левый кинжал вошел, куда я его направил: в шею с левой стороны. А вот правый смазался, ударил второго духа в висок рукоятью. Оба осели на пол, роняя арбалеты, в которых еще оставалось по болту. И тут третий мой гость разрядил свое оружие в меня…
* * *…Да, я помню каждый свой разговор с Гаэлтаном на эту тему. Десятки раз за все время обучения я пытался вызнать у него, как же, черт их всех побери, эти трижды проклятые друиды превращаются в зверей. И только один раз я добился хоть какого-то путаного ответа, больше похожего на сказку.
— Учитель, почему ты не хочешь мне этого рассказать?
— Потому что это знание тебе сейчас не нужно, — отвечал он тихо и спокойно, без малейшего признака раздражения, хотя меня на его месте подобная настырность давно взбесила бы. — Обучение этому должно проходить под присмотром. Сам ты не справишься, не стоит и пытаться. Только дров наломаешь, да таких… Словом, ничего эти знания тебе не дадут.
— Но ведь ты сам говорил: «Ищи знания везде, где только можешь. Даже если сейчас они тебе бесполезны, может прийти время, когда они окажутся недостающей частью какой-нибудь головоломки». А теперь ты сам противоречишь всему, чему меня учил. Это умение осваивается так долго? Сколько? Год? Два?
— Нет, сын Хансера. Это происходит очень быстро. Мне хватило дня… Это не обучение, скорее, испытание.
— И ты узнал о том, как это происходит в день испытания? — У меня появилось чувство, что передо мной клубок спутанных ниток, и я наконец-то ухватился за тот кончик, с которого следует начинать его распутывать. Теперь главное — сильно не тянуть, иначе порвешь — и начинай поиски с начала.
— Нет. Я об этом знал где-то с середины своего обучения, — тяжело вздохнул он. — Но я — другое дело. Даже если бы с моим наставником что-то случилось, рядом оставались другие, кто помог бы мне. А на Плутоне я один. И эта планета не самое безопасное место, согласись, — подмигнул он мне, — меня ведь могут убить…
В ответ я рассмеялся:
— Так не бывает: у тебя здесь нет противников, ты сильнее всех. Разве что если кто из Конклава выйдет против тебя, но зачем им это делать?
— Я не знаю ВСЕХ, — именно так, с упором на это слово, сказал он, — кого могу здесь встретить, но, возможно, ты и прав.
Вот за это я его до сих пор уважаю. Конечно, свое мнение надо отстаивать всегда и до последнего, но не свои заблуждения. Кстати, этому великому умению не только слушать, но и СЛЫШАТЬ собеседника научил меня он, друид Гаэлтан. Я до сих пор стараюсь найти рациональное зерно в чужих словах, даже если на первый взгляд слышу полный бред.
— А возможно, это приблизит тебя к пониманию Гармонии, — добавил он. — В любом случае, думаю, плохого ничего не будет.
Я затаил дыхание. Вот оно, сокровенное. Когда Ансельм открывал мне секрет той грани, за которой обычный плутонский дух становится на один уровень с меркурианцем, я был слишком мал, чтобы оценить, какое сокровище пришло ко мне. Но сейчас…
— Итак, во-первых, ты должен понять, какой зверь отражает в большей степени твою душу. Это сделать не так просто. Каждый достигает этого по-своему. Некоторые пытались вывести общие правила, но, честно скажу, получалась ерунда. Единственное общее для всех — это медитация и погружение в себя. Ну а уж в какие формы твой мозг облечет эти поиски — про то узнаешь только ты. Во-вторых, когда узнаешь свой первый тотем, ты должен найти этого зверя. А найдя, победить и впитать в себя его сущность.
— А как это — впитать? — удивился я.
— А вот в этом и состоит настоящее испытание. Про это никто никогда никому не рассказывает. Лично у меня это было так же, как у моего наставника, но это совсем не значит, что у всех так же. Понимаешь?
— Да, учитель, понимаю, — серьезно ответил я. — Каждый человек — уникален. Если ты хотя бы намекнешь мне, как это делал ты, то уже навяжешь мне копирование твоих действий. А ты говорил, что копия всегда хуже оригинала.
— Вот именно. Это — путь назад. А мы, люди, должны идти только вперед, хотя это всегда труднее.
И в этом он был прав. Путь дайх — вперед, через неизведанные дебри. Это чиэр предпочитает идти по торной тропе, повторяя, копируя шаги прошедших до него. Я благодарен тебе, Гаэлтан. И если честно, мне немного жалко, что в день твоей смерти я был еще так мал и глуп. Я не мог беседовать с тобой на равных. Если бы я смог, может быть, сейчас ты был бы моим соратником. Возможно, я убедил бы тебя. Но тогда нож был единственным шансом спасти мою душу. Я не жалею о сделанном, но жалею о твоем уходе.
* * *…У кого может быть нечеловеческая реакция, нечеловеческая скорость и нечеловеческая сила? Ясно, что не у человека. Дух с перепугу выпустил оба болта сразу. А я оттолкнулся от пола, одновременно перевоплощаясь. Плутонские тигры, по мне, самые красивые звери. Раза в полтора больше земных, как говорила мать, белые, с длинными верхними клыками, которые торчат из пасти ладони на три. Один болт пролетел подо мной, второй попал в левую переднюю лапу, пройдя вскользь. Порез глубокий, неприятный, жутко кровоточащий, но совсем не смертельный и даже не опасный.
Дух попытался встать на ноги и обнажить меч. Ничего у него, понятно, не вышло. Я ударил его в грудь передними лапами. Он упал, ударился затылком о край лежанки, и тут клыки, сверкнув ужасными ножами, сомкнулись на его горле. Наверно, я чуть-чуть перестарался. Что-то хрустнуло на зубах, кажется, позвоночник. Я тут же метнулся назад, принимая свой обычный вид. Оглушенный дух медленно приходил в себя. Он встал, потянулся за оброненным арбалетом, и тут я, подскочив, ударил его в нос. Под кулаком хрустнуло. Хорошо. Хорошо стоит — видимо, не через одну драку прошел. Обычно я бы добавил ему в живот, но сейчас не хотелось испытывать, что прочнее — мой кулак или сталь кольчуги. Поэтому — ногой в колено, у него подворачивается нога — и добить ударом в правую скулу.
