Олег Бондарев - Рыцарь понарошку
Никто не знал, почему мошенник повсюду таскал этот праздник сытого желудка с собой. Кто-то говорил, что в ней весь секрет его выигрышей. Кто-то – что, когда нечего будет ставить, Пижон всучит победителю эту книгу. Однако на самом деле все было намного проще: томик достался шулеру в наследство от покойного батюшки-повара, успевшего поработать даже при королевском дворе – правда, только посудомойкой. На форзаце книги так и было написано: «От великого повара, который всю посуду королевскую через себя пропустил…».
А вот что написал батюшка дальше, знал только Пижон: «… тупому лоботрясу, бабнику и паразиту, блудному сынку моему. Постскриптум: если чего приготовить соберешься – чтоб ты подавился, тварь!».
Наверное, если бы не тот треклятый вампир, поймавший его на облюбованном под жилье чердаке, Пижон бы уже поднакопил денег и с картами завязал. Но так уж сложилось.
И вот, с двумя ритуальными дырочками в горле он начал странствовать по миру, избегая людского общества и пытаясь найти сильного мага, способного вернуть его в человеческий облик.
Но только спустя полгода, измучавшись в гонениях, бывший шулер сумел-таки отыскать нужного ему чародея. Им оказался Хорхиус, живущий неподалеку от Бурретауна. И как его картежник раньше проворонил? Верно говорят: ищешь по всему свету то, что под собственным носом не заметил!
Но маг был найден!.. И это вполовину облегчало дело.
Почему лишь вполовину? Да потому, что Хорхиус оказался большим шутником: в плату за возвращенческое[1] заклинание велел он Пижону обыграть в карты шестерых заранее выбранных волшебником соперников. Не зная, что еще делать, шулер согласился.
Первая же победа далась ему очень нелегко: пришлось найти в тупом племени шахтеров[2] некоего Бородаса Зав-Итока и сыграть с ним на клочок его бороды. И все бы было намного легче, если бы Хорхиус не поставил еще два условия (причем не только в игре с Зав-Итоком, а с любым соперником)…
Первое – играть всегда три партии (дураку понятно, что при таких раскладах для полной победы достаточно выиграть две из трех).
Второе – любыми способами заставить соперника сыграть.
Шахтер же Пижону попался настолько старый, что его приходилось постоянно будить и тормошить, чтобы не сорвать игру свистящим храпом…
К моменту первой победы (состоявшейся через три дня после начала партии) у шахтеров случился праздник великого Дармоеда. На месяц Пижону пришлось забыть о картах и, посасывая кровь из поздних гуляк, размышлять о том, сколько еще придется возиться с бородатой развалюхой Зав-Итоком.
Наконец, когда праздник подошел к концу, игра продолжилась.
И старый хрыч выиграл ее, несмотря на то, что Пижону чуть ли ни силком пришлось впихивать ему карты.
А в третьей, случившейся после огромного пира в честь смерти старого и воцарении нового государя Шахты (еще два месяца – коту под хвост!), Пижон все-таки одержал верх. И то – старый хрыч умер, так и не раскрывшись, после чего шулер спокойно и, главное, по правилам срезал с его бороды клок и отправился на поиски второго оппонента – временного собрата Бледного.
Тут дело обстояло вроде бы полегче, но не все, что кажется простым, обязательно просто…
Вампир, которого ему «заказал» Хорхиус, обитал в заброшенной гостинице «Дворянская корона». Причем не один, а с братиком и шестью дружками. Когда Пижон появился в «Короне», все они, как назло, оказались там. Поэтому сначала пришлось играть против всей честной компании.
Однако тут удача была на стороне проверенного годами шулера. И вот, когда он остался один на один со своей «жертвой» (если не считать, конечно, психованного брата Бледного, Крейза, не игравшего в покер по завету бабушки), – такая фиговая карта! Если бы не внезапные спасители, вполне могло статься, что этот осиновый кол вбивали бы в грудь ему!
– Чего ржешь? – резко повернулся к сопернику Бледный. – Вскрываемся! – и бросил карты на стол.
Пижон завороженно следил за их полетом. Вначале на стол упал король. Прислонившись к нему боком, легла дама. Чуть дальше, словно показывая собственную независимость, прыгнул валет. Десятка-Девятка.
Пижон, едва сдерживая в груди победный крик, веером развернул карты и положил их против стрита соперника.
Бледный замер с открытым ртом, буравя пикового туза ненавидящим взглядом. Ведь именно этот туз – как символично! – лишил его жизни.
– Ах ты, шулер… – Крейз только сейчас понял, к чему «приговорил» его брата Пижон. – Я тебя…
– Усохни, Крейз, – остановил его Бледный. Лицо проигравшего вурдалака, и так не слишком румяное, ныне и вовсе приобрело какой-то «снежный» оттенок.
Крейз, растерянный, заткнулся, изредка косясь на Пижона злыми глазами.
– Чего скисли все? – подал голос кольчужный. – А, дерганный? – это он, видимо, Крейзу.
Вампир хищно оскалился и угрожающе зашипел, словно гадюка перед броском.
– Ты это… Не буйствуй! – Парень погрозил кровососу топором. – Сейчас как дам промеж глаз – и никакое бессмертие не поможет!
Крейз, измерив секиру взглядом, решил, что тут уж кольчужный прав, и шипеть да корчить рожи перестал.
А Бледный тем временем приставил к груди кол. Тот нестерпимо жег ладонь, но вампир геройски терпел.
Знал ведь, на что шел, когда за стол этот садился! Теперь надо выполнять!
Пижон медленно взял молоток в руки. Замер, пристально глядя на осину в руках сородича.
– Чего ждешь? – охрипшим голосом спросил Бледный. – Давай бей, как договаривались!
И шулер ударил.
Кольчужный и бровастый вздрогнули – отчаянный крик умирающего вампира с треском разорвал ночную тишину. И пусть он длился лишь миг, но пробрал до самых пят.
На месте Бледного осталась лишь небольшая кучка пепла.
Крейз рванулся с места. Пижон едва успел откатиться в сторону: когти бешеного собрата мелькнули возле самого лица. Вскочив на ноги, шулер тут же получил удар в бок.
Страшная боль взорвалась внутри, обожгло располосованный бок. Пижон скривился, а Крейз уже заносил лапу для нового удара…
Перед лицом картежника блеснуло лезвие топора, и башка родича Бледного покатилась к дальней стене.
Возле обезглавленного тела мигом оказался бровастый. Зубами выдрав из маленькой бутылочки пробку, он живо полил им шею вампира.
Тело дернулось в предсмертной конвульсии и рассыпалось прахом. Голову в углу постигла та же участь.
Похоже, мужик не обманывал, когда говорил о святой воде.
Пижон опустился на лавку, прижимая ладонь к раненому боку. Боль потихоньку отступала: вампирская регенерация делала свое дело.
– Эк тебя угораздило! – покачал головой кольчужный. – Чего он такой буйный, а? Крови у бешеной собаки напился?
