Павел Балашов - Слепой прыжок
Ничего напрямую криминального он форматировщику не сказал, а намеки, они и есть намеки, и толковать их можно по-разному. Фактов — три. Корпорация не в восторге от находки Макса — это раз. Но оно и так было понятно. Решать проблему корпорация предпочитает руками форматировщиков — это два. Было ожидаемо, но все равно неприятно. И есть только сто часов, чтобы решить эту проблему каким-либо образом — это три. Абзац, точка, конец цитаты, тапочки подайте…
Кляня Абрахамса, эсминец, выживших с него, Эствей, Евросоюз и всех причастных, Макс закурил и задумался. Потом прикинул баланс счета на установке Дальней Связи, решил, что если уж на то пошло, то нырять в говно в одиночку как-то неинтересно, и начал вызывать еще одного абонента.
После довольно долгого ожидания экран ожил, на вызов ответили. На мониторе появилось изображение крепкого, седого, уже в годах мужчины. Причем изначально на лице его было довольно хмурое выражение, вплоть до того момента, как он разглядел вызывавшего.
— Святоша… Макс… Сколько лет, сколько зим! Я даже не буду тебе рассказывать, что у меня сейчас четвертый час утра, просто расскажи мне, с чего ты решил вспомнить мой номер, майор? — Голос собеседника нельзя было назвать доброжелательным, однако какие-то теплые тона в нем периодически скользили.
— Геннадий Владимирович, здравствуйте. Мне бы посоветоваться, если честно, — Макс уже клял себя за то, что не сообразил сопоставить время.
— Рассказывай. Стой. Ну-ка, повернись? — Заславский послушно повернулся. — Это что на тебе надето, Макс? Ты никак подался в дальние края?
Надет на Заславском был комбинезон. Вполне типичный, рабочий. Более того, именно в таких комбинезонах обычно щеголяли практически все сотрудники колониальных строительств. Имелись в нем некоторые особенности, специфические накладные карманы, возможность герметизации, возможность крепления шлема. Именно поэтому собеседник, разбуженный Максом, Геннадий Владимирович Горин, понял, что бывшего подчиненного судьба занесла далеко.
— Я теперь на Эствей работаю, в форматировке, Геннадий Владимирович, — Заславский пожал плечами, удивляясь, что до полковника слухи еще не дошли.
— В форматировке, значит. Ну, тоже дело, да. Ничем не хуже и не лучше любой штатской специальности. А что в пилоты не пошел? Ты ж вроде летал на всем, что летать умеет?
— Ну, так сложились обстоятельства. Вакансия сначала только эта была, а потом мне понравилось и я втянулся, — Макс улыбнулся.
— Однако ж как бывает. Ладно, Максим. Рассказывай, что случилось, раз ты меня посреди ночи поднял? — Горин усмехнулся, глядя на Макса добрым взглядом старого, мудрого дедушки.
— Дела странные, непонятные. Система Неккар-Мерез, созвездие Волопаса. Планета Светлая, открыта Дальней Разведкой год назад. Право на строительство колонии выиграла корпорация Эствей, штаб-квартира в Сырте на Марсе, Еврозона. Мы здесь строим, собственно, эту колонию. И тут начинается все самое интересное — на планете находится эсминец. Европейский, номер его 2ХХАВ17. Мой коллега здешний расшифровал его, как…
— Я знаю, как расшифровываются личные номера европейских БК,[3] Макс. Подожди немного, — и Горин, отвлекшись от разговора с Заславским, открыл наручный терминал и начал что-то на нем отстукивать. Через полминуты он повернулся обратно к монитору: — Макс, это «Ревель». Он пропал пятьдесят три года назад во время патрулирования. На борту живые есть?
— Трое в криобоксах.
— Состояние какое? Усилиями криобоксов они проснутся?
— Мои медики говорят, что нет. Что надо пробуждать по полной реанимационной программе. Все-таки полвека в заморозке.
— Так. Значит, криобоксы ты с корабля вывез? — Горин усмехнулся своим мыслям.
— Так точно, господин полковник! — Макс ответил по уставу, но не для демонстрации служебного рвения, а шутки для. В конце концов, Геннадий Горин больше не являлся его командиром.
— Неправильно, Заславский. Не полковник. Генерал-майор. Но козырять мне не стоит, мы не на плацу, Макс.
— Да я, собственно…
— Конечно, не знал. Вот и не козыряй, не надо. Ты уже давно штатский, а я не на службе. Итак, Макс, я тебя могу поздравить. Так как прошло более пятидесяти лет и одного дня — то корабль теперь ваша собственность. Это прямо прописано в Международном Космическом Кодексе, в статье «Призовое имущество». Так как ты вывез людей из него в неживом состоянии — то они не могут претендовать на долю корабельного имущества. Короче, Заславский, вы миллионеры. Такая посудина на текущий момент стоит очень и очень приличных денег. Что тебя еще беспокоит? — Горин улыбался широко и открыто, в его взгляде танцевали радостные чертики.
— Да я, собственно, только что с начальством нынешним разговаривал. Голосят они, начальники, что надо этот корабль обратно потерять. Поскольку иначе государственное образование Евросоюз может лапу наложить на данную планету. Карами мне грозили небесными, вот я и решил, по старой памяти, с вами посоветоваться, Геннадий Владимирович, — Макс слега сощурил взгляд, но смотрел прямо в глаза.
— Корабль совершил штатную посадку? В журнале отражено нахождение планеты?
— Аварийную посадку он совершил. Похоже, просто свалился сюда на последнем дыхании. Журнал я еще не смотрел.
— Ясно. Так, Заславский, когда расшифруешь записи журнала — свяжешься со мной еще раз. А пока — ты извини, Святоша, я спать пошел, ночь на дворе.
— До свидания, Геннадий Владимирович! Спасибо вам.
— Не за что, Макс. Не за что пока, — и Горин отключился. Экран погас. Заславский смотрел в него еще некоторое время, обдумывая состоявшийся разговор с бывшим командиром. В свое время именно к Горину, тогда только капитану, попал служить молодой лейтенант Заславский. И все время, что Максим Викторович Заславский, по прозвищу Святоша, носил форму войск Российской Империи, он служил под началом Горина. Наверное, можно было сказать, что у Заславского не было друга ближе, чем бывший командир, — поскольку они и жизнями друг другу уже успели побывать обязаны,[4] и прошли вместе немало. Но в то же время, с момента увольнения из рядов Вооруженных Сил майора Заславского, они успели потеряться несколько. Обменивались поздравлениями на дни рождения и праздники, но так и не виделись. Ровно с того момента, когда Горин подписал Заславскому заявление с прошением уволить в запас с действительной службы. А если быть предельно точным — то с тех самых пор, как командование решило списать майора Заславского за систематическое пьянство, а полковник дал подчиненному шанс уволиться самому.
