Роман (Крысь) Хаер - 3. Бравая Служба
— А галстук-то — «Кати БутОвская»! — выкатив глаза, аж затрясся маленький глава предприятия.
— И булавка на галстуке от «Картье», — подпевал восхищенно огромный бухгалтер.
Следующие десять минут ребята обменивались гламурными словечками. Я услышал краткий сравнительный анализ современных производителей деловой одежды, последние направления в развитии офисного костюмированного искусства и прочая, прочая, прочая.… Одним словом — меня не покидало ощущение того, что я разговариваю не со своими друзьями-мужчинами, а пытаюсь вести беседу одновременно с бывшей женой и дочерью, находясь перед стройными рядами каких-нибудь бутиков в гигантском супермаркете модной одежды.
То, что мои офисные крысы оказались ужасными модниками — для меня явилось невероятным откровением, сравнимым по значимости с открытием теории относительности для современной науки. Совершенно по другому взглянул я на ребят — и не скажу, кстати, что с этого ракурса они мне понравились больше. Я то был уверен раньше — свои костюмы они покупают где-нибудь в магазине спецодежды. Так прямо и стояла перед глазами картина: огромный зал, длинный ряд оранжевых жилеток служб коммунальных услуг; рядом ряд спецодежды для работы в агрессивных средах (резиновые сапоги там, гидрокостюмы и т. д.); следом ряд грубых спецовок строителей; и вот, наконец, мы дошли до черно-белой спецодежды офисных работников. А оказалось вон оно что — прямо-таки подиум у нас был все это время, а не офис.
Мои друзья не были прекрасными дамами, так что я с ними особо церемониться не собирался. Да и вообще слово «прекрасные» к моим приятелям-предпринимателям мало применимо, разве что в контексте со словом «друзья». Но в этой ситуации им не помогло то, что они мои друзья, ибо любимая мозоль — есть любимая мозоль.
— Разгалделись, сороки черно-белые! — прервал я разговоры об офисной модности. — То, что я на себя снаружи этот ужас нацепил, вовсе не означает, что я внутри поменялся. Нашлись тут фотомодели…
— Да ладно тебе, Тим, — сразу замялся Саня, сделав виноватое выражение лица. — Это же на имидж работает…
— ИмИдж делами крепИдж! — выдал я неожиданно возникшую в голове поговорку, чем вверг в легкий ступор офисных работников (признаюсь, сам немного опешил). Из ступора я вышел первым, и этим грех было не воспользоваться, что я и сделал: — Мы тут вечно будем стоять, или пойдем куда-нибудь?
— Собрать документацию надо, — потерянно пробурчал Дима, оглядывая наш затрапезный офис, к которому мы привязались за долгие годы всей душой. — Вещи личные опять же…
— Сейф тут, лицензии всякие, — тоже вдруг струхнул Саня. Чувствовалось, что ему страшновато срываться с насиженного места. — Опять же, вещи личные…
— Трусить команды не было! — гаркнул я, решив взять дело в свои руки, и в глазах ребят проявилась некая осмысленность. — Все вон из офиса! Не на каторгу идем, а на новое место работы. Если выгонят нас оттуда через неделю — вернемся обратно, и всех делов!
Командные интонации, прорезавшиеся в моем голосе, привели ребят в чувство, мы быстренько собрались, и уже через пять минут вышли из офисного центра втроем. Это было немного непривычно — рабочий день еще к обеденному перерыву не подошел, а весь состав конторы уже покинул офисное здание.
Как я уже говорил, фирма «Гном-инст» располагалась на последнем этаже прямо в небоскребе джисталкерского комитета. В сам комитет у всех нас имелись пропуски, а вот попасть на нужный этаж мы сразу не смогли. Телепорт-лифты подниматься на уровень пентхауса без специального ключа отказывались наотрез. Пришлось вернуться к охране у входа и представиться по полной программе, с предоставлением всех официальных документов. Естественно, это заняло кучу времени. Буквально через какой-то жалкий час мне все это жутко надоело, и я пару раз пытался позвонить Рудольфу Ивановичу, чтобы избавится от этой бюрократической волокиты, но Саня и Дима каждый раз делали страшные глаза и при этом порывались отнять у меня мобильник. Появляться на новом месте работы, минуя препоны при помощи начальства, они посчитали для себя неприемлемым — оказывается и у офисных крыс существуют какие-то кодексы чести, хотя признаюсь, что для меня все это абсолютно непонятно и немного дико.
В конце концов, мы преодолели охрану при входе, первое препятствие на пути к светлому будущему, и у нас на руках оказались карточки пропусков на уровень пентхауса. Далее все оказалось тоже не совсем просто — лифты на нужный нам уровень по-прежнему идти отказывались. С последнего этажа джисталкерского комитета по длинному коридору мы прошли к незаметной двери, и еще раз уперлись в охрану. Впрочем, наши карточки-пропуска, которые мы больше часа получали внизу, оказали магическое воздействие на парочку бодигардов с винтокрылами, и мы оказались допущены во внутреннее пространство фирмы «Гном-инст».
Поднявшись еще на один этаж пешочком по лестнице, мы очутились в длинном коридоре с большим количеством дверей, на которых табличек не было.
— Как давно я по лесенкам не бегал, — тяжело дыша, буркнул Дима, стоя у стены и держась за нее чуть согнувшись. — Всюду лифты и эскалаторы, отвык…
— Ага, а солидная фирма вроде, — поддакнул Саня, пристраиваясь к другой стене в аналогичной позиции и прижав правую руку к селезенке. — Бок что-то прихватило…
— Вот так на чужого дядю работать, — хмыкнул я, без всякого сочувствия глядя на ребят. — Не успели на работу устроиться, а уже все соки из вас выжимают…
— Так это вы отдел номер тринадцать! — раздался за спиной рассерженный звонкий голосок. — Я вас с самого утра жду!
Мы синхронно обернулись и увидели белокурое создание в деловом костюмчике. При взгляде на нее у меня в голове всплыли строки великого поэта Кисы Воробьянинова: «к поцелуям зовущая, вся такая воздушная…», что я и не замедлил произнести вслух. Романом «Двенадцать стульев» мы с ребятами в школе зачитывались вместе, так что после этих моих слов Дима и Саня так и не смогли разогнуться, теперь уже от смеха. Создание глумления не заметило, скептически оглядело нас, деловито заявило:
— За мной следуйте, — после чего развернулось и, строго виляя бедрами, двинулось вдоль по коридору.
Мы последовали за нашей белокурой проводницей, которая на нас никакого внимания больше не обращала. Мы же напротив, шли следом и вполголоса комментировали выдающуюся походку секретаря, причем явно референта. Девушка топала по коридору как по подиуму, в полной уверенности что следом за ней идут «эти несносные тринадцатые», как она периодически выплевывала в нашу сторону, при этом даже не оглядываясь (умопомрачительный профессионализм). Остановившись у неприметной двери, девица достала откуда-то ключ-карту, открыла офисную комнату, оглянулась, наметанным взглядом вычленила Диму, как самого ответственного, сунула ему в руку карту и ушла, больше не сказав ни слова, опять же строго виляя бедрами (то, что такое возможно, я до сего дня даже не представлял). Мы втроем, и при этом в гордом одиночестве, в нерешительности застыли на пороге нашего нового места работы.
