Мелани Джексон - Повелитель
А сама девушка? Квазим не знал точно, как бы он с ней поступил, появись у него такая возможность. Вероятно, он сотворил бы какую-нибудь глупость. Незнакомка действительно могла быть реинкарнацией Рен. В последнее время хобгоблин много думал о своей утраченной возлюбленной, с лишком много. Он не любил воспоминания, в которых сладость сочетается с горечью.
Квазим откинул эти сентиментальные мысли. Он не мог позволить себе отвлекаться на женщин, какими бы они ни были. Дородный фальшивый Санта, к которому он подкрадывался, выскользнул из бокового выхода. Самозванец искал место, где можно было с наслаждением покурить вдали от детей, которых, как понял хобгоблин, он презирал. Этот мужчина был толст, и костюм наверняка сидел на нем в обтяжку. Но у Квазима не было выбора. Как-нибудь придется втиснуться в этот костюм. Он, хобгоблин, должен выполнить свою миссию, и сегодня его день.
В отличие от скучающего Санты, Квазиму доставит удовольствие то, что произойдет потом. Он сядет на пластиковый трон и ему станут поклоняться глупые посетители торгового центра. Они доверят ему своих детей, а это придаст ему силы. Квазим будет восседать на троне, словно ленивый паук в паутине, а маленькие дети — подходить и садиться к нему на колени. И он поглотит все их счастливые детские мысли. Потом он кое-что внушит малышам — это будут мысли о том, как они все покинут свои дома на Рождество и уедут с Санта-Клаусом жить на Северный Полюс.
Квазим рассмеялся про себя. Иногда он действительно получал удовольствие от того, чем занимался.
Выскользнув через металлическую дверь, он тихо пошел на цыпочках за человеком в красном костюме. Хобгоблин нахмурился, ощутив запах, который оставался после самозванца. Это существо пахло так, как те, кто совмещает в себе много пороков, — в данном случае ясно ощущалось присутствие никотина и алкоголя. Выбор, который делают слабые люди. Но Квазим видел и то, что у этого человека более нездоровая и тусклая аура, чем у других. Хобгоблин охотно поспорил бы, что на сгибах его локтей можно найти следы более пагубных и нездоровых пристрастий.
Вот те раз! Кому только торговый центр доверяет детей своих покупателей! Должен существовать закон… Квазим хихикнул. Выпив энергию всех юношеских восторгов, он чувствовал себя слегка пьяным. Сначала сладкая свежесть невинности, а теперь он проглотит немного горечи, приходящей с опытом. Разнообразие придает жизни остроту.
Квазим тихо прошел мимо ряда шкафчиков и увидел, что внутри одного из них кто-то шевелится. Он внимательно присмотрелся, проходя мимо, хотя знал, кто там прячется. Служащие магазинов держали кошку, которая часто наблюдала за Квазимом, пока он исследовал темные заброшенные туннели, связывающие между собой узкие проходы торгового центра.
Но сегодня за ним следила не эта кошка. Она охотилась за пределами центра, оставив в шкафчике небольшой выводок крохотных бдительных котят. Квазим снисходительно рассматривал три меховых комочка. Он чувствовал их испытующие взгляды, их интерес к себе, пока они запоминали его запах, походку и лицо. Как правило, он не оставлял в живых никого, кто мог бы его описать. Но хотя котята хорошо разглядели его, пока он проходил мимо них, хобгоблин двигался вовсе не в их сторону. Его тайну надежно сохранят эти нежно мурлыкающие создания с коричневым мехом, большими глазами и аппетитом. Квазим усвоил давным-давно, что кошки знают, как уберечь секреты и от хобгоблинов, и от людей. Кошки — единственные живые существа, которым он доверял.
Квазим стал делать более широкие шаги и позволил своим движениям стать слышимыми. Почувствовав опасность, фальшивый Крис Крингле обернулся, но было уже слишком поздно. У руки судьбы оказались длинные сильные пальцы с неломающимися когтями, и они глубоко вошли в горло Санты, перекрыв ток крови к мозгу. Хобгоблин не собирался уходить, пока не закончит дело.
Но Квазим не прикончил свою жертву сразу же. Он подождал, пока самозванец не стянул красные бархатные брюки со своих трясущихся ног и сорвал с себя пальто. Хобгоблин не хотел испачкаться выделениями этого существа, если бы оно обделалось со страху. Ведь это могли заметить даже восторженные дети.
Вскоре Санта окончательно потерял сознание, и его трахея легко раздавилась в кулаке Квазима, издав хруст, как будто кто-то жевал чипсы с открытым ртом. Когда Квазим бросил Санту на пол, его голова свалилась набок, а шея походила на сломанный кукурузный стебель. Голова убитого упала на цементный пол со звуком, похожим на треск мускусной дыни.
Это напомнило Квазиму о том, что у него сегодня еще не было ланча. Может быть, ему следовало зайти в пиццерию и быстро перекусить, пока он не вернется к своему занятию.
Или…
Квазим смотрел на свою жертву, и его глаза сужались. Нет, лучше этого не делать. Возможно, тело вскоре найдут. Убийство — это одно, а вот сообщение о наполовину съеденной жертве действительно взбудоражит людей. А он этого не хотел.
Ну что ж, тогда остается пицца. Он закажет самую вкусную мясную пиццу с сыром.
Квазим схватил безжизненное тело и затолкал его в мусорный бак уборщика. Бак на колесиках был наполовину заполнен бумажными полотенцами. Хобгоблин закатил его в уборную и закрыл ее на надежный висячий замок. Пусть уйдет старое и придет новое. Новая метла выметет весь сор из торгового центра, метла, о которой скоро все узнают.
Хобгоблин не спеша переоделся в раздобытый костюм. Надевая красное пальто, рукава которого прикрывали его руки всего на три четверти, он слегка покачивался. Коридор вскоре наполнился жутковатым гудением, будто кто-то играл «Санта Бэби» на расстроенной скрипке.
Котята пристально смотрели на происходящее и слушали, навострив уши. Но они не покидали своего убежища и не издали ни единого звука. Возможно, люди и не подозревали, что среди них бродит смерть, но котята — о да! — они знали об» том, но были достаточно умны, чтобы опасаться Квазима.
Глава 2
— Доктор? В четвертой палате новый пациент, — сообщила сестра Ларкин и мягко добавила: — Ребенок пяти лет. Все не так уж плохо.
Доктор Николас Энтони вздохнул.
— Перелом или удаление?
— Удаление. Еще одна лампочка внутри.
Медсестра поморщилась и протянула врачу карточку. Она работала тут недавно, но уже усвоила, что доктор Энтони не выносит некоторых видов телесных повреждений.
— Где она застряла? В ушном канале?
— Нет, в носовой полости. Я не слышала всей истории, но знаю, что его старший брат предложил сделать это.
— Как всегда. И что говорит брат?
— Якобы это не его вина. Оправдывая свой поступок, он ссылается на теорию Дарвина.
