Геннадий Ищенко - Неудачник-2
— Насчет лошади мы с тобой не договаривались, — сказал барон встретившему его Дитеру.
— А кому она мешает? — пожал могучими плечами мужик. — Места много, а корм я взял с собой. Ей пяти мешков овса надолго хватит, а там что-нибудь придумаем. А не придумаем, так забьем на мясо. Из вас кто-нибудь плоты гонял? Дело это нехитрое, особенно при слабом течении. Нужно следить, чтобы плот держался посередине реки. Так и ни на что не налетишь, и течение будет быстрее. Плоты лучше связать, но с запасом, чтобы не сбивались в кучу. Если будет сильный ветер, лучше пристать к берегу. Можно, конечно, плыть, если он дует в спину, а с боковым намучаешься держать плоты на стрежне. Здесь река узкая, а дальше она станет шире. В тех местах, до которых я доплыл, Лада была шириной в две сотни шагов. В грозу по такой реке уже опасно плыть, поэтому непогоду лучше пережидать на берегу.
— Об этом еще будет время поговорить, — прервал его Кай. — А сейчас расходимся по плотам и отчаливаем. Заносите оружие.
Кому где плыть, уже обговорили заранее, поэтому быстро унесли мушкеты в домики, отвязали канаты и мужчины взяли в руки шесты. Двое, упираясь шестами, отталкивали свой плот, а потом откладывали шесты и брались за весла. Для того чтобы выгрести на середину Лады, требовалось минут пять. Когда все плоты выстроились в линию, их связали канатами.
— Сдохнем со скуки, — зевнув, сказал Артур. — Надеюсь, дальше течение будет быстрее, а то мы и за месяц не доплывем.
— Сами же предложили, чего теперь-то ныть? — не слишком вежливо сказала Сента и, взяв большую книгу, села на один из заготовленных для топки чурбанов.
— Она у вас всегда такая… серьезная? — спросил шевалье Карин.
— Это у нее от несчастной любви! — тихо ответила девушка. — Не трогайте ее, пусть читает свою магию. У нас еще есть с собой книги, но они о любви, а то я бы их вам предложила.
— Мне бумажная любовь не нужна, — сказал он. — Ладно, пойду отдыхать впрок, пока не позвали на весла.
Кто не путешествовал на тяжелом плоту по медленно текущей реке, тому не понять, какое это нудное дело. Очень скоро надоедает и вид реки, и медленно движущийся лес. Хорошо, когда есть хоть какое-то занятие, но у большинства его не было. Готовила Катерина, за конями ухаживал ее муж, а остальные только выстаивали свою вахту на веслах. Это только так говорится, что выстаивали, на самом деле они ее вылеживали, редко когда подправляя плот. Стояла солнечная, теплая погода, поэтому часто купались, без труда вплавь догоняя свой тихоходный транспорт. Уже на второй день Катерина наловила рыбы и сварила уху. Мужчины от безделья тоже занялись рыбной ловлей, но скоро были вынуждены ее прекратить. Рыбы в реке было много, и ее быстро наловили столько, что половину пришлось выбросить в воду. Сильного ветра не было, поэтому ночью никуда не приставали, а продолжали плыть. Через пять дней река начала раздаваться вширь, а лес по ее берегам стал заметно выше. К сожалению, на течении это никак не сказалось.
— Надо было поставить мачту с парусом, — ворчал Кай. — В лучшем случае проплываем за день только тридцать лиг! Катерина, приготовь что-нибудь из мяса, а то эта рыба уже в горло не лезет!
— Не хотите позвенеть шпагами, барон? — предложил загоравший Артур. — Мясо или рыба — какая разница? Если весь день валяться на бревнах и греть пузо, оно от любой пищи к концу пути станет в три раза больше.
Они взяли шпаги и принялись скакать по плоту, нанося и отбивая удары. Сента, которой это мешало заниматься, ушла в домик.
— Ты бы не книгу читала, а обратила внимание на мучения несчастного Симона! — сказала зашедшая следом за ней сестра. — Он с тебя весь день глаз не сводит!
— Пусть смотрит: мне не жалко, — ответила девушка. — При желании давно мог переплыть на наш плот.
— Сама виновата! — сказала Карин. — Девушка должна быть мягкая и податливая и слушать, что ей говорят мужчины, потупив взор! А у тебя на все всегда свое мнение! Никакой податливости в тебе нет, твердая, как твоя шпага! По-моему, он тебя уже боится!
— Это хорошо, — перевернув страницу, сказала Сента. — Я его не люблю, а он меня боится. Было бы гораздо хуже, если бы любил. Слушай, не мешала бы ты мне читать?
На седьмой день плаванья по правому берегу увидели устье полноводной реки. После этого притока Лада намного шире не стала, но течение заметно ускорилось.
— Это другое дело! — довольно сказал Кай. — Теперь за день лиг сорок проплывем. Смотрите, какое удобное место. Пристанем: нужно запастись дровами.
Они взялись за весла и начали подгребать к пологому песчаному берегу. То же сделали и на остальных плотах. Когда позволила глубина, оставили весла и взялись за шесты. У самого берега мужчины спрыгнули в воду и за канаты подтянули плоты, насколько это было возможно.
— Все в лес не пойдем, — сказал Кай. — Двое собирают сучья, и двое их охраняют, а остальные сидят на этом берегу и ждут.
— Никогда не видела такого леса! — сказала Сента. — Деревья в два раза больше обычного! Стволы в три обхвата точно будут.
— Это смотря чьи обхваты считать, — ухмыльнулся отец. — Но ты права: таких великанов у нас нет. Смотри, как под ними темно. В этом лесу, похоже, даже кустарники не растут.
Сборщики уходили два раза и каждый раз возвращались с большими охапками сучьев. В третий раз вернулись чуть ли не бегом и почти без дров.
— Быстро уходим! — встревоженно сказал ходивший их охранять Артур. — Нас кто-то обстрелял из лука. Первый раз не попали только случайно, а потом мы уже прятались за деревья. Мы решили не стрелять, потому что все равно стрелка не видно. Только перепугали бы вас и перевели порох. Не думал, что в такой чащобе могут жить люди.
Плоты стянули в воду и взялись за шесты. Те из мужчин, кто не был занят этой работой, вооружились мушкетами. Берег понемногу отдалялся, и люди расслабились. Вылетевшая из леса стрела вонзилась в бревно плота, заставив гребцов шевелиться быстрее. Стрелка по-прежнему не было видно, но барон все-таки выстрелил в сторону леса. Больше их никто не обстреливал, а когда выгребли на середину реки, для стрел стало слишком далеко.
— Странный наконечник, — сказал Артур, выдернув стрелу. — В первый раз такой вижу. Э, да он с ядом!
— Почему вы так думаете? — спросила Сента.
— Видите эти полоски? — сказал шевалье, показывая ей наконечник. — Такие насечки делают для яда. Когда стрела попала в дерево, наконечник очистился от яда, и он остался в насечках. Что-то похожее на смолу. У нас за применение яда на стрелах рубят руку, а если кого им убили, то и голову. Я даже не вспомню, когда о таком слышал. Хорошо, что мы оттуда так быстро убрались.
