Глен Кук - Ночи кровавого железа
Доведем эксперимент до конца.
– Типа, который заплатил, зовут Рислинг Гулляр.
– Как? Не знаю никакого Рислинга Гулляра.
– Владелец жульнического дансинга в Веселом уголке.
Он странно на меня посмотрел, будто я или вру, или спятил. Потом он нахмурился:
– Подстав! Ну конечно.
– Что?
– Подстав. Подставное лицо, он нанял тебя для кого-то другого.
Брешущий Пес заулыбался и закивал головой. Кто-то за ним охотится. Ему это нравилось. После стольких лет кто-то идет по его следу! Кто-то принимает его всерьез! Можно сказать, что его преследуют!
– Возможно.
Мне всегда было некогда размышлять о Брешущем Псе. Иногда я задавался вопросом, верит ли он в то, что говорит. Все знали, что его рассказы об их семействе не соответствуют действительности. Ни одно из его утверждений о заговоре не подтвердилось, и это в городе, где каждый, кто что-то собой представляет, стремится разоблачить всех остальных. Никто не пытался его остановить.
– За что тебя посадили?
Вот черт! Я уже так промок, что дальше некуда. И сырость смягчает запах зловонных паров вокруг Амато.
– На шестьдесят дней.
Шут!
– По какому обвинению? Это же записано в протоколе. Я за считанные минуты раздобуду твое дело.
Он что-то пробормотал.
– За что?
– За нарушение общественного порядка.
Он продолжал говорить тихо.
– За это не дают два месяца.
– Третья жалоба.
Радость, что его наконец преследуют, пропала. Теперь он был смущен. Его осудили за нарушение общественного порядка.
– Даже после третьей жалобы больше нескольких дней не дают.
– Я слишком увлекся во время слушания. Пятьдесят пять дней добавили за оскорбление суда.
Все равно слишком сурово. Знакомые мне судьи привыкли к оскорблениям. Заседания суда напоминают кормежку зверей в зоопарке. Надо было очень постараться, чтобы вывести этих судей из себя.
Я вспомнил возмутительные заявления Амато. Да-а. Он наткнулся на человека, лишенного чувства юмора, к тому же этот человек не знал, что Брешущий Пес настоящий псих, совершенно безвредный. Только тронутому могли сходить с рук такие вещи.
– Тебе еще повезло, – сказал я ему. – Ты кого-то здорово уел. Тебя могли упрятать в «Бледсо».
В благотворительной больнице есть отделение для умалишенных. Кто туда попадает, не выходит, пока кто-нибудь с воли его оттуда не вытащит. Существует полно истории о том, как людей запихивали туда, а потом забывали о них на десятилетия.
Брешущий Пес побледнел под слоем загара. Он испугался. И собрался уходить.
– Погоди, старик.
Он покорно уселся обратно Он понял мои слова как угрозу. «Бледсо». Находясь около Брешущего Пса, разговаривая с ним, я все больше чувствовал себя болтуном.
– Отказываешься разговаривать, да?
– Да.
Я покачал головой. Капли дождя скатились по волосам прямо в глаза.
– Мне платят, и возможно, этого достаточно, но недурно бы хоть немного понять, по чему я трачу на тебя время.
После некоторых раздумий я решил: может, он сообразил, что сам не знает? Холодный дождь – великое лечебное средство при больной фантазии.
Мои мысли порхали туда-сюда, как пьяные мотыльки, пытаясь уловить, что происходит. Ответ напрашивался сам собой: это либо розыгрыш, либо ошибка, либо злые козни, либо еще что-то. Но только не работа.
Я вспомнил слова Покойника: «Три марки в день и оплата всех расходов». Мне не пришло в голову спросить, взял ли он предварительный гонорар.
– Что собираешься делать? – спросил я. – Сейчас?
– Ты промокнешь до нитки, сынок. Перво-наперво я пойду и посмотрю, есть ли мне где жить. Если есть, я пойду куплю бутылку и напьюсь в стельку. Если тебе не жалко времени, можешь подождать, пока я прокрадусь на встречу с тайными врагами твоего босса.
Когда он говорил, что напьется, это звучало убедительно. Если бы я только что вышел из тюрьмы, я бы не поставил пьянку на первое место, но он, видно, уже староват для баб. А на второе место пьянку поставить неплохо.
– А завтра?
– Завтра снова за всегдашнюю работу. Если не будет дождя. А если будет, останусь дома и приложусь еще к одной бутылке.
Я встал:
– Тогда пошли к тебе. Подождем, пока ты заснешь. Потом я встречусь с этим Гулляром и выясню, в чем дело.
Никому не нравится выглядеть круглым идиотом, а у меня возникло смутное подозрение, что именно так я и выгляжу. Надо было как следует порасспросить Покойника.
Я решил сделать это на обратном пути, перед тем как идти к Рислингу Гулляру.
Глава 7
Дин открыл мне дверь.
– Господи, зачем вы пришли домой?
Он поднял голову и стал смотреть, как с моей шевелюры капает вода.
– Надо посоветоваться с гением.
Я проскочил мимо Дина и неожиданно распахнул дверь маленькой гостиной. Хм! Кошка исчезла. Бесследно. Но я чувствовал, что она где-то здесь.
Дин переминался с ноги на ногу. Я бросил на него как можно более злобный взгляд и, издавая устрашающие звуки, изобразил, что сворачиваю врагу шею. А затем отправился в комнату Покойника.
Он делал вид, что спит.
Я знал, что он прикидывается. Он не заснет, пока не услышит последних известий из Кантарда. Он помешан на Слави Дуралейнике и каждую минуту ждет новостей о похождениях этого генерала-республиканца.
Я все равно вошел. Дин засуетился, притащил рваное одеяло и накинул его на мое кресло, чтобы оно не промокло. Я сел, уставился на Покойника и сказал:
– Жаль, что он прикорнул как раз, когда наконец пришли вести с фронта. Завари мне побыстрей чашку чая, я выпью перед уходом.
«Какие новости из Кантарда?.. Ты коварное животное, Гаррет».
– Коварнее некуда. Такой же коварный, как тот тип, который для смеха послал меня шпионить за сумасшедшим.
«Для смеха?»
– Можешь сказать правду. Я не обижусь. Я даже признаю, что шутка удалась. Ты продержал меня на улице достаточно долго, прежде чем я тебя расколол.
«Мне очень неприятно разочаровывать тебя, Гаррет, но нас действительно наняли, чтобы мы докладывали о передвижениях Брешущего Пса Амато. Клиент заплатил аванс пятьдесят марок».
– Перестань. Я признал, что шутка удалась. Хватит.
«Гаррет, это правда. Хотя сейчас, чувствуя, какие мысли, подозрения и вопросы блуждают в твоем мозгу, я сам засомневался. Может быть, я тоже стал жертвой хитрого розыгрыша».
– Кто-то на самом деле заплатил пятьдесят марок за то, чтобы мы выслеживали Амато?
«А то бы у меня под стулом ничего не лежало».
Я был уверен, что он говорит серьезно.
– Ты не задавал вопросов?
«Нет. Таких, которые тебя интересуют, нет. Если бы я знал, кто такой Брешущий Пес Амато, я бы задал».
В парадную дверь кто-то стучал. Дин, очевидно, был так занят, что не мог открыть.
