Надежда Первухина - Иероглиф «Измена»
– Выпей, дорогой Пэй, – сказала Су Данян рыбаку. – Это мое лучшее вино. Выпей за здоровье Бирюзовой Царицы!
Ловец креветок, на лице которого проступило явное сомнение по поводу качества поданного ему вина, был слишком вежлив, а возможно, и слишком влюблен, чтобы выражать свои сомнения вслух. Он одним махом осушил чарку с уксусом, побагровел, вытер выступивший на лбу пот и сказал:
– Крепкое же у вас винцо, госпожа Су Данян!
Тут всех гостей – наблюдателей за этим зрелищем – словно прорвало. Они принялись хохотать беззастенчиво и нагло, громко переговариваясь меж собой:
– Вот так рыбак!
– Видно, кишки у него луженые, коли он до сих пор держится на ногах!
– Не дать ли ему еще и щелока – пожалуй, и его этот рыбак сочтет прекрасным вином!
Бедный ловец креветок стоял понурившись.
– Дорогой Пэй! – воскликнула Су Данян. – Сам видишь, моя милая Бирюзовая Царица задерживается. Приходи в другой раз, да не забудь захватить корзину свежих креветок. Тогда, может, и углядишь Бирюзовую Царицу! А пока прощай.
Рыбак поклонился и хотел было ступить на трап, но тут его остановил высокий и повелительный голос:
– Кто здесь желает видеть Бирюзовую Царицу?
Пэй замер у борта, замерли и остальные гости.
А обладательница повелительного голоса поднялась по трапу с другого борта и неверной заплетающейся походкой прошлась по палубе. Ее роскошные одежды были в полном беспорядке, из распахнутого халата проглядывало то нежное плечо, то верх высокой груди. К тому же девушка была босиком – без туфель и лент для бинтования. Волосы ее, растрепанные и неприбранные, напоминали своей пышностью и чернотой грозовую тучу.
– Кому здесь потребовалось видеть меня? – воскликнула Бирюзовая Царица, ибо это действительно была она.
– Ах, Сюэ, быстро же ты вернулась от своих поклонников, и в таком виде! Что с тобой? – тревожно воскликнула Су Данян, забыв на мгновение и про рыбака Пэя, и про остальных гостей.
– Эти мерзавцы напоили меня! – пожаловалась Сюэ. – Нет у них приличного вина, так подали дрянную рисовую барду. Ах, голова болит! Ах, тело ломит! Будь прокляты те, кто вместо вина подает всякую пакость! Будь они неладны, эти высокородные гости! Как они мне надоели! Так кто хотел видеть меня, хозяйка?
– Ты не в себе, Сюэ, – заметила Су Данян. – Ступай в свои покои, выспись, отдохни.
– Сама знаю, что мне делать! – резко заявила девица. – Разве не я владею своим телом и временем?
– Успокойся, Сюэ, – сказала хозяйка. – Но я думаю, что ты снова будешь недовольна. Тебя очень хочет увидеть (и почтет это за великую честь) вон тот простец.
Пэй тем временем во все глаза смотрел на Бирюзовую Царицу. Даже в таком неприбранном виде, пьяная и растрепанная, она все равно была воистину прекрасна. Лицо напоминало тыквенное семечко, на нежных щеках алел румянец, густые ресницы осеняли глаза, сверкающие, как два черных бриллианта. А от сочных и трепетных губ невозможно было отвести взгляда. Да что говорить! Девушка была прелестна, как резная статуэтка из яшмы. Недаром она слыла первой красавицей среди полуночных бабочек и не было ей равных в искусстве Нефритовых покоев…
– Простец? – удивилась Сюэ, поправляя свой халат, отливавший бирюзовым цветом. – С каких это пор мной интересуются простецы?
– Ах, Сюэ, да он будет счастлив лишь от того, что сподобится одного твоего взгляда, – затараторила хозяйка. – Это рыбак Пэй, который всегда поставляет нам свежих креветок.
– Что ж, – пьяно ухмыльнулась Бирюзовая Царица, – пусть посмотрит и скажет, хороша ли я. Эй, рыбак! Подойди и посмотри на меня.
Пэй на негнущихся ногах подошел к Сюэ и низко поклонился ей.
– Лицезреть вас, великая госпожа, непосильное, счастье для меня, – сказал он.
– Ах, – засмеялась Сюэ. – Простец, а говорит на языке высокородных. Как звать тебя, рыбак? Сколько тебе лет?
– Вашего смиренного раба зовут Пэй, о госпожа. Впустую я прожил на земле двадцать два года… О нет! Теперь, когда я увидал вас, могу сказать, что прожил жизнь не впустую!
– Так что же, я прекрасна? – спросила Бирюзовая Царица.
– Прекраснее, чем звезды в небесах, и совершеннее божественных вершин горы Шицинь, – пылко сказал Пэй.
– Да ты поэт, рыбак! – снова засмеялась девица, а за нею и все гости. – Угощу-ка я тебя вином…
Рыбак, которого Су Данян уже угостила уксусом, побледнел.
– Ваш смиренный раб не смеет пить вино, – сказал он. – Это пристало лишь богатым да знатным…
– Чепуха! – отрезала Сюэ. – Выпей со мной. Эй, подайте нам шансинского! У меня в горле пересохло!
Служанка подала две чарки с вином.
– За твою удачу, рыбак! – весело воскликнула Сюэ.
– За ваше процветание, госпожа! – ответил ловец креветок.
Они выпили. На этот раз на лице ловца креветок отразилось удивление и удовольствие – шансинское вино было в меру крепким, в меру сладким и ароматным. Тут произошла странность: видно окончательно запьянев, Бирюзовая Царица повалилась всем телом на рыбака, что опять-таки породило среди зрителей смешки и непристойные намеки. Пэй стоял ни жив ни мертв. Наконец он вежливо подхватил девицу под руки и усадил в кем-то подставленное кресло. Сюэ тут же захрапела, погруженная в крепкий сон пьяниц. Тут уж вмешалась Су Данян:
– Ступай, ступай, дорогой Пэй. Видишь, моя девочка совсем выбилась из сил. Если захочешь снова ее увидеть, приходи в другой раз.
Рыбак, отвешивая бессчетные поклоны, поторопился уйти. Вскоре послышался плеск воды, разгоняемой веслами, – это отчалила лодка Пэя.
Сонную Бирюзовую Царицу на руках отнесли в ее покои. А замершее на миг веселье возобновилось с прежней силой. Заиграли флейтистки, принялись танцевать танцовщицы, а гости опять пили и кутили.
– Как тебе эта забавная сценка, друг? – спросил Ши Мин у молодого поэта.
– Пожалуй, я опишу ее в своем следующем стихотворении, – сказал Юйлин Шэнь. – Страсть молодого рыбака к прекрасной певичке… Кстати, Бирюзовая Царица и впрямь была бы недурна, если б не была столь пьяна.
– Твоя правда, друг! – расхохотался Ши Мин.
Между тем рыбак Пэй споро греб, с каждым взмахом весел отдаляясь от роскошной «Летящей ласточки» в темноту сонных предместий. Наконец он остался один на реке. Кругом было тихо и пустынно. Тогда рыбак засветил в лодке крошечный фонарик, при свете которого можно было разглядеть разве что ладонь. На свою ладонь и смотрел сейчас рыбак, смотрел сосредоточенно и холодно. На ней лежал развернутый шелковый носовой платок. На платке темнели столбики иероглифов.
«Требуются дополнительные сведения по нашему вопросу. Встреча в известном месте. Будьте осторожны и внимательны. Пароль прежний» – вот что прочел неграмотный рыбак на шелковом платке. Затем он опустил платок в воду и старательно смыл с него все написанное. При этом лицо у Пэя было вовсе не простецкое, а строгое и сосредоточенное. Казалось, что теперь это совсем другой человек.
